13 кофейных историй (СИ) - Ролдугина Софья Валерьевна - Страница 50

Время приближалось к пяти. Гости собирались в Бирюзовом зале на традиционное чаепитие. Я же, сменив амазонку на кокетливое синее платье со вставками из ткани в бело-голубую клетку, прогуливалась в коридоре недалеко от спальни Абигейл. Оба дежурных «гуся» время от времени косились на меня, но ничего не говорили. Ха! Попробовали бы сделать замечание графине – это вам не гипотетического преступника караулить, тут настоящая смелость нужна. К счастью, долго прохаживаться мне не пришлось. Послышалось знакомое дребезжание, и вскоре из-за угла появилась служанка с тележкой. Из-под покрывала тянуло смесью божественных запахов. Я мечтательно прикрыла глаза, представляя, что прячется под строгой крахмальной белизной хлопка. Блюда с имбирными пирожными и еще горячими кексами с изюмом, вафли, вазочки с черничным джемом и легким ванильным кремом… На нижней полочке тележки покоился чайник с кипятком, полный молочник и сложена была чистая посуда. Служанка обменялась улыбками с «гусями» и скрылась в комнате.

Выждав для приличия две минуты, я развернулась и направилась к дверям.

– Постойте, леди, – решительно преградил мне дорогу старший из временных охранников, усатый мужчина лет тридцати трех. – Доктор запретил посещать леди Абигейл, она еще нездорова…

– Если она достаточно здорова, чтобы пить вечерний чай с таким количеством сладкого, то и мой визит перенесет легко, – парировала я и смерила его фамильным ледяным взглядом Валтеров. – Отойдите в сторону и позвольте мне пройти.

– Но… – неуверенно протянул второй. Я решительно шагнула вперед, и он отступил, чтобы не столкнуться со мной. На кого-то, вроде Фаулера, это бы не подействовало, но на такого вот воспитанного юношу – очень даже.

Так я оказалась в комнате.

– Виржиния?!

Увидев меня, герцогиня дернулась и выронила серебряную ложечку.

– Прекрасно выглядите, Абигейл, – улыбнулась я, присаживаясь за стол к подруге. Служанка, занимавшаяся сервировкой, замерла испуганным изваянием. – У вас прелестный румянец. Да и аппетит, смотрю, такой же, как и в лучшие дни.

– Виржиния, я сейчас все объясню… – Абигейл беспомощно улыбнулась, а потом взгляд ее остановился на злосчастной служанке, и губы тотчас же сурово поджались. – Мэри, выйди. И скажи этим олухам, что «не пускать никого» – это именно «никого», то есть – без исключений.

Едва дверь за служанкой закрылась, как мы с Абигейл выпалили одновременно:

– Прошу прощения, что ворвалась вот так неожиданно…

– Простите, что ввела вас в заблуждение и заставила поволноваться…

Я виновато улыбнулась, а Абигейл рассмеялась невесело:

– Сказать по правде, я рада, что вы разгадали мою тайну, Виржиния. Сидеть в покоях целыми днями так скучно!

– А должно быть стыдно, – попыталась я сделать строгое лицо, но не преуспела и только вздохнула: – Ох, Абигейл, вы не представляете, как мы за вас перепугались.

– Я сама испугалась, – призналась герцогиня. – Ночью мне померещилась женская фигура в белом платье там, у окна, и сердце заболело. Врач сказал, что это довольно серьезно: «Вам следует день-другой отлежаться, леди Абигейл, не подвергайте себя опасности, леди Абигейл…» Вы же понимаете, Виржиния. А главный детектив… как там его, мистер Питман, кажется… словом, он предложил устроить ловлю на живца. Очевидно, что преступник хочет свести меня в могилу. Кто знает, вдруг он проявит себя, если увидит, что желаемое близко… Виржиния, какая же я глупая! Отослала эту дурочку Мэри, а чаю вам не предложила, – спохватилась Абигейл. – Может, вернуть ее?

– Не стоит, в тележке должна быть запасная чашка, а сервировать стол я умею. В этом ничего сложного нет. – Я встала с кресла и направилась к тележке. Служанка не успела расставить на столе принадлежности для чаепития. Только заварку залила кипятком.

– Не дело это для графини, – нахмурилась Абигейл, но у меня это вызвало только смешок:

– Что вы, это же мое хобби. Конечно, чаще всего сервировкой занимается Мадлен, но и я не брезгую принести чашку кофе особенно дорогому посетителю.

«А кроме того, если работают руки, то и голова быстрее соображает», – добавила я про себя.

Значит, детектив, которого наняла Абигейл, тоже додумался до ловли на живца? Что ж, для нас с Эллисом это выгодно. Судя по тому, как охотно герцогиня поддержала предложение, ей тоже уже порядком надоела тягомотина с угрозами. Рубить с плеча – не в характере Абигейл, предпочитающей действовать изощренно, исподволь. И если теперь она готова отступить от своих обычаев, то грех этим не воспользоваться.

– Скажите, Абигейл, – вкрадчиво начала я между первой и второй чашкой чая. Запах меня не обманул – на тележке действительно оказались и имбирные пирожные, и кексы с изюмом. Великолепно приготовленные, к слову – немногим хуже, чем делала миссис Хат. – Вы готовы рискнуть?

Не сразу я поняла, что почти дословно повторяю слова Эллиса и даже его интонации. В отличие от меня Абигейл не стала сразу соглашаться на предложение, не выяснив подробности. Она осторожно отрезала от пирожного малюсенький кусочек, с наслаждением прожевала его и только потом, отложив приборы, произнесла:

– Смотря что вы имеете в виду, Виржиния. Из комнаты я пока выходить не намерена. Здесь меня охраняют, а если начну бродить по замку в одиночестве, никто за мою жизнь и рейна не даст!

– Ну, что вы, я бы никогда не стала предлагать вам подобное. Просто мне кажется, что предложение мистера Питмана можно воплотить чуть иначе…

Пока я излагала план, герцогиня молчала и методично расправлялась с пирожным. Выражение ее лица было сосредоточенно-задумчивым, как в те минуты, когда она склонялась над финансовыми документами. Холодный взгляд, скупая мимика – Абигейл не просто слушала. Она просчитывала. Все – возможные потери для репутации, и выгоду от скандала, и пользу для отношений с сыновьями, и потери в случае бездействия… Когда я закончила пересказ, герцогиня уже приняла решение.

– Как насчет еще одной чашечки чая, Виржиния? – От улыбки Абигейл у меня мурашки по спине пробежали. Я невольно посочувствовала неведомому преступнику. – Нам нужно обсудить некоторые детали…

На следующий день Дэлингридж потрясло чудовищное известие – герцогиня Дагвортская при смерти! Из Бромли срочно выехал ее поверенный в делах. Близнецы, бледные и хмурые, отменили все запланированные развлечения. Некоторые гости покинули замок, другие предпочитали оставаться в своих комнатах. Доминик Синглтон пока не оправился от приступа и отлеживался пока в спальне. Фаулер ни на шаг не отходил от Даниэля, но с советами не лез и вообще был крайне молчалив – казалось, баронета гнетут какие-то тяжелые мысли. Кристиан же взял на себя хозяйственные вопросы по управлению замком и практически не показывался на людях. Так что к завтраку спустились немногие. Среди них, разумеется, были леди Вайтберри, леди Клэймор с мужем, виконтесса Стаффорн с сыном, которого она от юбки не отпускала, барон Оуксбург – сегодня непривычно молчаливый, виконт Эймстер с супругой и дочерью и еще несколько человек из тех, что проживали в Дэлингридже постоянно. Против ожиданий, за столом не царила мертвая тишина – нет, мы оживленно переговаривались, и порой беседа перерастала в горячие споры.

А все потому, что одновременно со слухами о скорой кончине герцогини по замку распространились и новости о том, что в спальне Абигейл, ныне закрытой на ключ, на стене появилось некое послание от покойной Рут Вивиан Дагворт.

– Говорят, что это касается семейной тайны, – взволнованно шептала мне леди Вайтберри перед завтраком. – Что-то о чистоте крови…

– В надписи говорится о некой «великой лжи», – звенящим от нервного возбуждения голосом говорила леди Клэймор, постукивая по столу ручкой старомодного лорнета. – Ложь, ложь…

– Все эти проходимцы, медиумы, – раздраженно отзывался барон Оуксбург, и лицо его было красно от злости. – Развели истерику, слушать тошно…

– Надпись…

– Загадочная надпись…