Сашка (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 20

- Дальше не поедем, туда мотоциклисты укатили, - сказал я своим. – Немного вернёмся назад. Дед, помнишь то ответвление в паре километров? Туда свернём.

- Так оно заросло же, года два там никто не ездит. Наверное, есть для этого причина, - резонно сказал дед.

- Может просто путь короче нашли? - так же резонно возразил я, пожав плечами. – Пока не проедем, не узнаем.

- С мотоциклом, что будем делать? - подойдя, спросил деда и, погладив руль, пробормотал. – Вещь.

- Я на нём поеду, метрах в ста впереди. Ты за нами. Мою телегу привяжем к задку твоей повозки.

- А ты на мотоцикле ездить умеешь? – искренне удивился дед. - Когда это успел?

- Брал уроки в Москве, там школа вождения была. Неделю всего, но на мотоцикле и на машине ездить научился, как и что делать теперь знаю.

Объяснение, честно говоря, слабое, но ничего другого мне просто в голову не приходило. Да и не было другого объяснения, только это, а оно необходимо было, и так много странностей во мне на взгляд родичей.

- Ну давай, попробуй, - заинтересовался дед.

При этом мы постоянно крутили головами, поглядывая на дорогу, и прислушиваясь. Слух тут мог и обмануть, ельник, звук глушит хорошо, так что появление немцев для нас может быть вполне неожиданным. Осмотрев мотоцикл, я включил зажигание и одним рывком по заводной ножке запустил двигатель.

- Ну что, едем? – устраиваясь в седле, поинтересовался я, делая перегазовку.

- Мы за тобой, - кивнув, заторопился дед.

Вот Димка, вырвавшись из рук бабушки, соскочил на укатанное полотно дороги и подбежал ко мне:

- Можно с тобой?

- Это опасно… но можно. Садись сзади, коляска занята.

Счастливый братишка устроился позади меня, и я дал чуть газу, включив скорость, осторожно стронулся с места. Заглох, не та скорость. Методом тыка я разобрался в скоростях и покатил обратно по своим вчерашним и свежим сегодняшним следам немцев. Подкатив к ответвлению, я встал у него и, заглушив двигатель, поднял очки на лоб. Такие же консервы были и у Димки. Он зеркально повторил мои действия. Рядом три лайки крутились, что нас сопровождали, одна, Белка видимо осталась с повозками. Кстати, Шарик был жив, его, конечно, крепко приголубили, шишка большая, без сознания он всё ещё, но жив, поскуливал только в забытье, на моей повозке ехал, я туда его положил. Еле поднял тушу здоровую.

Когда повозки подъехали, я снова запустил двигатель и, подминая мелкую поросль, дорога действительно оказалась заросшей, поехал по ней, остальные свернули следом. Когда телега что шла на буксире, также ушла в лес, мы с дедом вернулись на дорогу и срубленными ножом ветками, связанными в веники, замели следы. Туфтово получилось откровенно говоря, повозки хорошую такую колею оставляли в мягкой почве, но ничего не поделаешь. Если немцы захотят нас найти, они нас найдут, так что чем шустрее мы будем удаляться от них, тем лучше. Вот мы и заторопились это сделать.

Честно говоря, дорога действительно оказалась ужасной, в одном месте мы объехали полуутопленый скелет грузовика, по бережку лужи прошли, но главное двигались, что не могло не радовать. Маринка что отвечала за тыл, говорила, что пока тихо, погони нет. Ну а мы так и катили. Даже когда наступило время обеда, надолго не останавливались, напоили лошадей, пока мама с бабушкой готовили бутерброды. Хлеб уже к концу подходил, да и зачерствел, но хватило поесть. Чая не было, просто воды попили и продолжили путь. Была и хорошая новость. Шарик очнулся. Немного затуманенным взором осмотрелся и, напившись воды из миски, Марина поднесла, защитник всё же, снова вырубился. Но в этот разу уже просто уснул.

Под вечер, мы добрались до крупной дороги в этом районе, почти пустую, видимо о появлении немцев тут уже знали. Выезжать на неё не стали, а стали разбивать лагерь, чтобы встать на ночёвку, все слишком устали, чтобы продолжать движение, да и лошади не выдержат. После того как лагерь был разбит, а в ведре на костерке начинала закипать вода для похлёбки, ко мне подошёл дед, когда я возился с мотоциклом.

- Керосина мало? – понял тот.

- Километров на сорок, - кивнул я, стряхивая последние капли бензина из канистры в бак. – Надеюсь, повезет, и встретим наших армейцев, передадим им аппарат и оружие. Не за просто так, а за расписку, чтобы было видно, что мы тоже немцев бьём. Всё отдавать не убедим, так что давай смотреть трофеи, а то раньше времени не было.

- Давай, – с большой охоткой согласился дед, тут и остальные подтянулись, всем было интересно.

Три мотоциклетных плаща, их без разговоров забираем. Два свернули в аккуратные тюки. Один расстелили на траве, куда складывали остальной хабар. Их трёх очков одни оставляли, двое забирали, мы их уже оценили. От пыли хорошо защищают, так что нам тоже пригодятся. Пока родичи потрошили три немецких ранца, я выщёлкивал из магазинов автомата патроны. Оставил их на два магазина, остальное забрал. Мало ли пригодятся, убрал в мешок с оружием, а его снова на дно повозки. Туда же в мешок убрал две гранаты на длинных деревянных ручках, тоже мало ли пригодятся, остальное с оружием убрал обратно в коляску. Даже «парабеллум» унтера не забрал, оставил. Дед присмотрел неплохие сапоги и, стянув свои, примеривал с довольным видом. В общем, все три пары мы также забирали. У деда размер ног сорок последний размер и подобрать ему обувку неимоверно сложно, приходилось по размеру у сапожника заказывать, а тут как раз у немчика оказался такой же размер, вот дед и был доволен.

Все ножи для карабинов с ножнами отложили. Продовольствие и все три ранца. Уж больно они удобные. К радости мамы в ранцах были найдены колбасы и две краюхи хлеба. Бутылке самогона рад был только дед, понимал, что ему одному достанется. Правда, когда мы закончили и сели ужинать, он только одну стопочку принял, остальное убрал, бережливо завернув бутыль в материю. Стресс так сказать снимал, вернее остатки его.

Себе лично я отжал бинокль унтера, он в чехле был, и его планшет с картой. Карту выложил, там отметки были, нашим интересно будет, а вот планшет, компас, карандаш и блокнот оставил. Пригодятся. По мелочам в карманах побитых немцев много что было, спички или те же зажигалки с куревом забрал себе дед, он у нас один дымил как паровоз. Деньги немецкие я тоже забрал, в принципе, как и документы мотоциклистов. Потом последние нашим отдам, в общую кучу я их не убирал, как и жестяные номерные солдатские жетоны мотоциклистов. Причина, почему я не затрофеил «парабеллум», была в том, что у пулемётчика в кармане обнаружился «ТТ», с запасным магазином, правда патронов всего десять было. Свой «Наган» я отдал довольному деду. Тот хорошо знал, как с ним обращаться, тем более оружие ещё царского изготовления, офицерский, с самовзводом, а себе «ТТ» оставил.

Ночь прошла нормально, утром после плотного и горячего завтрака, все немецкие харчи мы съели, собрались и, выехав на дорогу, покатили по ней на восток. Ночевали мы метрах в пятидесяти от дороги, всю ночь по ней машины ездили, я ходил смотреть, наши. Под утро артиллерийский дивизион прошёл, на конной тяге. Что печально, все шли от границы. Причём танков не было, трактора гудели, три гаубицы буксировали, а танков не было, видимо у границы потеряли.

Двигались мы по дороге километров восемь, когда я ближе к обеду заметил, тут лес расступился, что на окраине крупного села раскинувшегося на холме, идут работы. Бойцы копали стрелковые ячейки. Их хорошо было видно, многие сбросили гимнастёрки и сверкали нательными рубахами. Да и свежая земля бросалась в глаза. Там мой мотоцикл заметили, заметались, но быстро попрятались, так что, дождавшись, когда из леса выедут остальные, тихо покатил к посту на дороге. Там уже ждали. Немного злой и раздосадованный старший лейтенант довольно резко нас опросил. Правда, стушевался, когда дед утроил ему отповедь, не понравилось деду отношение командира к нам. Но тот быстро взял себя в руки и после опроса забрал мотоцикл со всем содержимым. С меня даже грубо очки содрали, оцарапав лоб, но я их и так хотел отдать, двое других в повозке деда спрятаны. Изучив трофеи старлей сразу начал придираться, выспрашивать, где остальное и документы, на что я махнул за спину, надо, идите, берите у немцев. Причём старлей наглый такой, когда я попросил справку до трофее, мол, добыл и сдал на руки бойцам Красной Армии, тот же меня послал по известному адресу. Потом хотел было обыскать наши повозки, мол, откуда оружие. Пришлось показывать охотсправку выданную отцом, имели право мы на оружие, тот даже придирчиво номера сверил на ружьях. Но тут уже взвилась мама. Ох она и послала его, далеко и надолго. Закончив тем, чтобы у него ноги и руки отнялись от такой жадности.