Level Up. Женский взгляд (СИ) - Корносенко Валерия Юрьевна - Страница 71

Иван поворачивается ко мне, взгляд потерянный, глаза и нос покраснели.

— Ну, ты чего? Это правда, они живы и мы их обязательно найдём, — подхожу и крепко обнимаю его.

Ваня выше меня на голову, вымахал на славу. Со стороны и непонятно кто кого жалеет. Глажу его по спине, приговаривая, что всё будет хорошо, всё образуется. И тут до меня доходит, что нужно сделать. Подбегаю к компьютеру, тыкаю кнопку включения.

— Сейчас поищем, может у них на каком-нибудь сайте анкета есть.

Открываю свою страницу, и начинаю ввод данных деда: Андрей Демидов, 61 год. Также ввожу название города. Город большой, миллионник, но результат поиска один единственный. Открываю профиль. С фотографии на нас смотрит точная копия Ивана, постаревшего лет на сорок. Ошибки быть не может! Ваня стоит за моей спиной, напряжённо вцепившись пальцами в спинку стула, молчит.

Открываю сайт по продаже железнодорожных билетов, вношу дату и направление. Увидев немалую цену, мгновение колеблюсь. Картина будущего воссоединения семьи встаёт перед глазами. Улыбаюсь, и оплачиваю бронь. Сзади меня стискивают в объятиях, а в ухо слышу тихое, хриплое: «Спасибо!» И такая нега удовольствия разливается по телу! Как я могла сомневаться?

Прокручиваю ленту на странице Демидова-старшего. С Ваней не разговариваем, пусть переварит. Предлагаю ему самому сесть, и посмотреть поближе. Мальчик с энтузиазмом соглашается. Долго рассматривает основное фото на странице. Решаю оставить его наедине с вновь обретённым родственником, и ухожу на кухню.

В профиле Ваниного деда полно фотографий. Он — резчик по дереву, причём довольно талантливый. Большинство картинок на странице — его работы, в описании указаны цены. Значит, он продаёт свои шедевры через интернет — прошаренный, однако, дедуля. Когда, час спустя, Ваня заканчивает рассматривать все шестьсот с лишним публикаций, предлагаю ему поискать профиль бабушки. Он рассеянно переводит взгляд с меня на компьютер и обратно. Похоже, такая мысль ему пока в голову не приходила.

— Раз дед с компом дружит, значит и бабуля в теме, — предполагаю я, перегибаясь через Ваню и вводя новые параметры поиска: Инга Демидова, 59 лет.

Вот это я понимаю творческая семья! Бабуля легко даст фору деду; даже не представляю, как они делят вечерами компьютер. Три тысячи двести подписчиков, своя группа, — бабушка вяжет на заказ шапки и шарфы. Причём не какую-то ерунду, а довольно стильные вещички! И, судя по количеству друзей в профиле, дело идёт довольно бойко.

Я приятно удивлена. Такие продвинутые! Наверняка общительные и дружелюбные люди. Вот только как они воспримут Ваню? Что гадать? Завтра и узнаем!

Предлагаю укладываться, потому что поезд отправляется рано утром, и на сон нам осталось всего часа четыре. Долго слушаю в темноте Ванино сопение и ворочанье с боку на бок. И с мыслями о том, что нужно было дать ему успокоительное, сама забываюсь тревожным сном.

Утром встаём с Ваней оба помятые и не выспавшиеся. Парень ходит потерянный, по большей мере молчит. Едем налегке, обратный поезд будет вечером, правда, билетов на него я брать не стала. Не знаю чего ждать от этих людей; кто знает, какие у них были отношения с дочерью, и почему ребёнок оказался в детдоме. Но надежда теплится.

Смотрю на мальчишку, но вижу перед собой человека взрослого и полного решимости. Улица научила жизни, заменив и маму, и папу. Каково это — знать, что ты никому не нужен? Что тебя бросили, променяли на забвение на дне бутылки? Детдомовские дети все со сломленной психикой. Чувство обделённости заботой и любовью преследует их всегда. Поэтому эти дети не доверяют никому, кроме своих. Такие маленькие дикие зверьки. Да и бесконечное ожидание новых родителей, которых, возможно, никогда и не будет, уверенности в себе им явно не добавляет.

Здание вокзала в нашем городке новизной и убранством не отличалось. На перроне было пыльно и малолюдно, пока ждали поезда, зябко ёжились от ветра. Хоть весна и вступила в свои права, но солнце прогреть землю ещё не успело. Когда подходили к поезду, я уже постукивала зубами в такт нашим шагам, мечтая лишь об одном — скорее попасть в тепло вагона.

В пути предстояло провести пять часов. Было довольно рано, глаза слезились от недосыпа, и я, не сомневаясь, попросила у проводницы постельное белье. Брезгливо развернула жёлтые, вонючие, рассыпающиеся от времени в труху матрац и подушку. И бережно, старясь их не касаться, упаковала во влажную, воняющую клопами постель. Фу, экзотика какая! И почему в детстве всё выглядело иначе и воспринималось с восторгом? Ведь когда я была маленькая, мне нравилось, что постель влажная. Перевожу взгляд на Ваню: сияет улыбкой на весь вагон. Вот уж кто доволен поездкой на все сто! Дитятко-переросток.

Ваня ни разу не ездил в поезде. Всё ему в новинку. Места у нас друг над другом. Определяю его на верхнюю полку, сама же пытаюсь досмотреть прерванный с ночи сон. Вагон плацкартный, и о тишине мечтать не приходится. Проваливаюсь урывками в забытье. То слушаю чьё-то невнятное бормотание и переругивания, то уплываю в страну грёз. Спустя пару часов мне надоедает это бесполезное занятие, дергаю Ваню за штанину, зовя вниз. Всё это время он лежал под потолком, рассматривая соседей по купе, пейзажи за окном, и фотографии деда с бабкой в моём телефоне. Путешествие приводило парня в восторг! Везде уже засунул свой любопытный нос: изучил расписание и систему работы термоса. Я ему не мешаю познавать этот мир. Бедолага, совсем он детства не знал, и ничего не видел. Как я смогла бы ему отказать в третьесортном чае в настоящих подстаканниках, или в сыром постельном белье, которые бывают только в поездах?

Оставшееся время в поездке проводим весело. Играем в карты, благо наши соседи по купе попались на зависть всем путешественникам — молодая пара, едущая в свадебное путешествие. Устраиваем пирушку, приглашая и ребят. Основательно подкрепляемся. Эта необъяснимая человеческая фобия: «умереть в поезде от голода», сподвигла меня набрать с собой, на пятичасовой переезд, целый чемодан еды! И, на удивление, от этих запасов практически ничего не осталось.

Когда прибыли в пункт назначения — тут уже растерялась и я. Город большой — миллионник, и мне в нём бывать не приходилось. Какое счастье — иметь в голове интерфейс! Открываю карту, прокладываю маршрут до метро, и твёрдо ему следую. Удобно: можно и по сторонам глазеть, и с таким навигатором мимо поворота не пройдёшь.

По адресу добираемся, хоть и с тремя пересадками, но без происшествий. Ваня не на шутку волнуется: ещё бы у человека судьба решается!

Мне и самой не мешало бы собраться с мыслями. Я честно пыталась в дороге придумать достойное объяснение, но как всегда придётся брать напором и импровизировать.

Дверь в квартиру новая, металлическая. Заботливо наштампованная на фабрике в солнечном Китае — значит, в квартире недавно делали ремонт. Это обнадёживает, уже точно не будет той картины, как в Чебеньках. Понимая, что тянуть некуда — решаюсь, и жму кнопку звонка.

Дверь нам открывает Инга Демидова. Улыбается, и вопросительно на нас смотрит. Из дома раздаются аппетитные ароматы выпечки. Женщина в переднике, вытирает испачканные мукой руки о полотенце. Назвать её бабкой — язык не поворачивается. Хоть она и полновата, и сама похожа на аппетитную булочку, но на свой возраст совершенно не выглядит! Выглядит она по-домашнему уютно и тепло.

От неловкой, затянувшейся паузы, улыбка женщины слегка меркнет:

— Чем обязана?

Так и не придумав убедительных объяснений, огорошиваю её с порога:

— Это ваш внук — Ваня.

Инга переводит растерянный взгляд с меня на мальчика и обратно. Всматривается в Ванино лицо. Осознание услышанного, наконец, доходит до неё. Глаза женщины расширяются, она замирает, не моргая смотрит на паренька, затем крестится, и начинает заваливаться на бок.

Мы, перепугавшись, ловим её, заводим в дом, усаживаем в зале в кресло. Я, кляня себя, на чём свет стоит, бегу на кухню, налить воды. Осматриваю по дороге квартиру: обычный добротный ремонт, всё чисто, опрятно, уютно. Деда дома нет.