Хозяйка истории. В новой редакции М. Подпругина с приложением его доподлинных писем - Носов Сергей - Страница 5

22 июня

Перечитала вчерашнее. Дура.

24 июня

Так и есть.

Был сегодня странный звонок. Ни здрасьте, ни извините, а сразу: «Это я куда попал?» – «А куда б вы хотели?» – «Домой». – «Увы, здесь вы не живете». – «Подождите, вы разве не Маша?» – «Абсолютно не Маша». – «А как вас зовут?» – И в это время отбой.

Если б он после ответа повесил, тогда бы логика была (хоть какая-то). Но это не он, а они. Они испугались, что я назову имя.

Вечером рассказала Володьке. Он сказал: 1) не кокетничай, 2) ничего страшного. Просто не надо говорить ни о политике, ни о сексе. Вот и все. О сексе – особенно. Свобода – осознанная необходимость. А телефон – бяка. Тем более что идет на повышение[19].

Ну мне-то никто не страшен, без меня они все котята.

А за него – да.

И еще вспомнила. Полгода назад покупала в ГУМе перчатки. Стою у прилавка, примеряю. Подходит из-за спины молодой человек и что-то советует. А потом о моих пальцах – вроде как не занималась ли я музыкой? Нет, не занималась. Иду на выход, он за мной, народу много… А что я вечером делаю? А почему я такая неразговорчивая? Вышла – и он рядом. Прошла немного, оглянулась – а его уже отводят под руки двое. Разумеется, в штатском. Еще немного прошла, остановилась, назад повернула. Их нет никого. Словно и не было.

25 июня

Ко вчерашнему возвращаясь. Парадокс. Меня встревожило, что кто-то на телефоне, и вместе с тем ничуть не смущает (по крайней мере теперь) открытость для третьих лиц самого моего интимного. Самого.

Очевидно, телефон – это общечеловеческое; когда третий на проводе – не понравится никому.

А в случае с ЭТИМ? В случае с ЭТИМ – исключительный случай. Только мое. Никакая бы женщина так не стала. И не смогла. Ибо: я, во-первых, порочная, порочная от природы (знаю точно теперь), и, во-вторых – растормошенная.

Черт! Как они меня растормошили! Мало, что не стесняюсь, но жду и хочу. Идиотка.

26 июня

Лаская, называет меня сумасшедшей (перед самой отключкой). Почему – не задумывалась никогда.

Вечером вышли на набережную. Прошел дождь, было славно, свежо, люблю[20]. Я спросила. Он произнес:

– Ты и есть сумасшедшая. (Поцелуй.)

Боюсь, это не шутка.

2 июля

Принимали меня на третьем этаже, в помещении парткома.

Подвели, открыли дверь, впустили – несколько человек за длинным столом.

Зачитывают мое заявление. Я молчу. Зачитывают рекомендации. Сам генерал, оказывается, рекомендовал (я и не знала). Молчу. Встает кто-то из отдела, говорит, что я «достойна во всех отношениях» и «в виду особых заслуг» следовало бы принять без кандидатского срока[21]. «Ну, есть Устав у нас, – отвечает председательствующий, – торопиться некуда. А давайте-ка я вам вопрос задам, Елена Викторовна». – И задает:

– Что такое демократический централизм?

Отвечаю:

– Это выборность снизу доверху и отчетность сверху донизу.

Все. Опять молчу. Они ждут.

– А еще?

Один – краснощекий такой – подсказывает[22]:

– Подчинение меньшинства…

– Большинству, – продолжаю.

Общий восторг.

Голосуют за.

Единогласно!

Меня все поздравляют.

4 июля

День независимости США.

Пишу американской шариковой ручкой, подарок генерала: колпачок – в звездочку, остальное – в полоску. Вся светится.

7 июля

Итак, я не должна путать страны. Лесото с Лаосом. Бурунди с Брунеем. Бахрейн с Барбадосом… Нет, это интересно – я могу подолгу рассматривать карты, изучать морские пути… Со столицами хуже, конечно… Какая-нибудь Доха (или Дóха? – атласы хоть и служебные, а ударений нет)… где-то в Катаре, который вот-вот получит долгожданную независимость…

С политиками еще хуже. Бен Али ат-Тани, катарский эмир. Еле запомнила. Не знаю, может, это шутка Володина, только он утверждает, будто я ему предрекла скорое свержение – бен Али ат-Тани этому[23]. Не знаю, не помню. Могла ли такое? Бен Али ат-Тани… Если так… ничего не поделаешь, бен Али ат-Тани, 560 миллионов – или сколько же там? – забыла! – тонн этой нефти.

Бен Али ат-Тани.

Каррисоса[24].

Муньянеза[25].

Лучше борщ приготовлю. Зачем не идешь?

10 июля

Возили к себе. Подключали проводки, смотрели приборы. Были новенькие. Одного звали Саша – сказал, аспирант.

Заполнила карту по клеточкам. Давление хорошее, показатели в норме. Тем не менее укололи – для профилактики. В. Д.[26] настаивает на стационаре. Я запротестовала. Сколько можно! Почему же вы тогда до конца не исследовали? Смеется: говорит, я неисчерпаема.

Обещают, что рентгена больше не будет. И что там будет на самом деле не госпиталь, а дом отдыха. И что со мной будет муж. И что не дом отдыха, а дворец.

В коридоре встретила Е. Е. Он обнял меня за плечи и отвел к окну. Я, видите ли, должна получить серьезное образование[27]. Это, значит, в моих интересах. Хотят направить меня в Высшую партийную школу. Экзамены сдавать не нужно. Занятия в сентябре.

Я набралась наглости и спросила, будет ли у меня когда-нибудь отпуск.

Он даже удивился как будто:

– А вы разве устали?

– Устала, – говорю, – и, кроме того, существует законодательство…

– Это да, это конечно… Почему бы вам не съездить на юг с мужем?.. Вот только пусть Брежнев посетит Югославию…[28] Это где-то в конце сентября… Или нет! Ведь будет же встреча в Крыму!

– С кем?

– С Вилли Брандтом[29]. Вот и поедете.

Я тут же на В. Д. наябедничала: задумал упечь.

Сказал твердо:

– Не хотите – не упекут.

(А ученых он, по-моему, недолюбливает.)

– Еще, Елена Викторовна, на что жалуетесь?

Отвечала:

– На скуку.

11 июля

Володька пришел раздраженный:

– Знай, что и кому говоришь.

Ему, оказывается, был нагоняй за то, что жена скучает. Допросили с пристрастием. Выяснили, что в театр не ходит (и жену соответственно не водит) и даже не знает, где находится Театр Ермоловой[30]. В кино мы тоже ходили последний раз месяца три назад. И ни разу вместе – в Третьяковскую галерею.

Теперь он обязан обсуждать со мной прочитанные книги и не пропустить в конце года Расула Гамзатова, чья повесть[31] появится в «Новом мире».

Мне стало очень весело. Он был такой удрученный. – Хочешь, я тебя полюблю? Только – без! (Несанкционированно!)

И полюбила.

Не все же для них.

И было ему хорошо, а мне нормально.

Я почему-то не.

Тревожный симптом[32].

16 июля

Ну вот, другим тоже попало.

Сегодня день отдыха.

Хочу в деревню.

17 июля

Бывает, хочется топнуть ногой: хватит! уходи отсюда!.. Сломать что-нибудь, разбить!.. А иногда – нежность необыкновенная. Хуже кошки. Люблю, люблю до безумия.

С другим не стала бы, не смогла бы.