Проект Ворожея (СИ) - Чередий Галина - Страница 48

– Сережа-а-а! Сынок! – из дома выбежала женщина средних лет в шелковом темно-синем халате, развевавшемся на ветру. Один из бойцов перехватил ее, не давая приблизиться, что привело к приступу натурального безумия.

– Не трогайте! Твари! – рвалась она из рук спецназовцев, так и метясь длинными ногтями в лицо. – Вы – сволочи! Мой мальчик ни в чем не виноват! Все эти сучки сами его всегда провоцировали! Я им всем рты их поганые позамазываю!

Она проклинала нас и вела себя как полоумная, крича сыну, что вытащит его очень скоро, и сулила нам массу неприятностей. Ничего необычного. А вот поведение самого Славского было весьма показательным. Он ни разу даже не взглянул в ее сторону, словно и не слышал, и вообще не произнес ни единого слова, а только наблюдал за всеми с таким видом, будто мы – приглашенные клоуны, тщетно пытающиеся его позабавить. Ну ничего, посмотрим, что дальше будет.

Со двора я вышел вместе с бойцами, выводившими Славского, и глянул в сторону своей машины, желая увидеть реакцию Влады. Но в салоне было пусто. С вмиг забухавшим о ребра сердцем крутанулся, осматривая пустынную в такой час улицу.

Рванул к машине, тщетно выискивая ее, и, не особо беспокоясь о том, кто меня услышит, заголосил:

– Влада! Где ты?!

Она выскочила из-за ближайшего угла, озабоченно хмурясь. Лицо немного раскраснелось, дыхание – сбившееся, как после бега.

– Какого черта ты творишь? – налетел я на нее. – Разве я не сказал тебе сидеть в машине и никуда не высовываться?

Она рассеяно глянула на меня, словно и не замечая моего состояния, и я сразу понял, что опять наблюдаю последствия работы ее дара. Вот только моим взбрыкнувшим в испуге за нее нервам было начхать, что там ее в очередной раз посетило. Прямо руки сводило от желания схватить ее, встряхнуть и заорать на всю улицу, чтобы не смела больше пропадать без предупреждения.

– Мне показалось, Антон… – пробормотала она. – То есть… Я почти уверена, что что-то увидела.

Показалось ей!

– В машину сядь, – прошипел я змеюкой, которой наехали на хвост большегрузом. – Мы потом поговорим!

Обернувшись, я успел засечь пристальный, немигающий, прикованный к Владе взгляд Славского, которого подвели к микроавтобусу. В последний момент его узкие губы расползлись в улыбке, и мне она жутко не понравилась.

ГЛАВА 25

Видимо, дерьмо должно всегда достигать критического уровня, потому как только мы вышли в коридор, то сразу же столкнулись с шефом, явно собиравшимся домой. Заметив нас с Владой, он моментально развернулся. И почему мы не могли разминуться?

– Вечер добрый, госпожа Арифеева, – скривившись, проскрипел он, будто с большим удовольствием пожелал ей провалиться сквозь землю, и уставился на меня. – Капитан Чудинов, вы, очевидно, или совсем не держитесь за возможность работать здесь, или считаете, что для вас существуют какие-то исключительные условия. За последние дни я что-то не пронаблюдал ни единого вашего отчета. Писать разучились?

– Я займусь этим…

– Немедленно! – рыкнул шеф. – Завтра с утра он должен уже лежать на моем столе! Никаких отговорок! Всего хорошего!

И с самодовольным видом он отчалил. Прекрасно, бюрократическая писанина – это мой самый любимый способ скоротать вечерок!

В кабинете Влада уселась за стол Василия, готовясь ждать, пока я разберусь с формальностями. Смотрела она прямо перед собой, явно находясь еще под впечатлением допроса.

Мог ли я сам перестать думать, что все сказанное Славским о том, что некий Экзорцист выбрал Владу в качестве своей следующей цели, является чистым бредом и порождением его больной фантазии? Нет, конечно. И главное – не имел права. Мой опыт подсказывал, что, когда имеешь дело с маньяками, возможны любые варианты. Полностью отвергать нельзя ни один. Не важно, было ли это просто коварным способом запугивания или реальной угрозой. Вот только все во мне восставало против того, чтобы позволить Владе погрузиться в страх. Тогда вышло бы, что Славский добился цели.

– Ты не должна верить его словам, – пробормотал я, косясь на нее одним глазом и стуча по клавиатуре с максимальной скоростью, на которую был способен.

– Вряд ли это получится, Антон, – вздохнула Влада. – Ты не забыл, что я сама прошла через ту же систему? Я убийца, но, однако же, не сижу в тюрьме, а гуляю на свободе.

С одной стороны, вроде и облегчение, что подняла она совсем не ту тему, а с другой – и эта была не менее болезненной и, самое противное, почти тупиковой.

– Вообще-то я не это имел в виду. А то, что ты ни в коем случае не должна всю эту хрень про «заражение» и психа, от него избавляющего, примерять на себя. А что касается пребывания в лечебнице… хочешь меня убедить, что там было как на курорте, Влада?

– Нет, – она содрогнулась всем телом, и мне захотелось заставить проглотить зубы тех, кто был причиной такой ее реакции. – Для меня – нет, но кто знает, как все обернулось бы, если бы кто-то захотел приплатить. Я видела своими глазами, как «лечатся» такие вот особые пациенты. И не важно, что они сотворили.

Сказать мне на это было нечего. Влада права. Что говорить о клиниках, если я знал, что некоторые весьма состоятельные граждане оплачивали продажному руководству колоний право только числиться заключенными, а сами преспокойно жили на воле, не особо светясь. Но что я могу сделать с системой в целом и со Славским в частности? Взять табельный пистолет и всадить ему пулю в башку в открытую? Или заделаться мстителем в маске и казнить таких в обход закона? А что, мы с Владой были бы той еще командой! Она видела бы таких тварей в толпе и говорила мне: «Фас!», а я был бы карающими руками и все такое. Эх, отдохнуть тебе надо, Антоха, ей-богу!

– И если говорить об этой теории заражения… – Вот я так и знал, что это сумасбродная муть в голове у нее засядет. – Разве в ней нет некоей доли истины? Ты хоть раз видел людей со способностями, которые были бы счастливы? Я нет.

Я отодвинул в сторону клавиатуру, развернулся к Владе и нахально похлопал по своим коленям:

– Идите-ка сюда, госпожа экстрасенс!

Она, замешкавшись лишь на секунду, подошла, и я усадил ее верхом на себя так, чтобы наши глаза оказались прямо напротив. Обхватив ее лицо ладонями, погладил уголки напряженных губ подушечками больших пальцев, с удовольствием наблюдая, как они расслабляются и как зарождается на скулах Влады этот великолепный, едва заметный румянец, буквально высвечивающий потрясающий оттенок ее кожи.

– Единственный человек, в чьи способности я действительно верю, это пока что ты! – сказал я, чувствуя, что стремительно становлюсь твердым. Что поделать, моему члену глубоко насрать на то, насколько неподходящий для этого момент и его никто не собирается пригласить выйти поиграть, ему достаточно просто ощущения тепла и давления. – И, несмотря на все недостатки, я считаю твой дар ценным и чрезвычайно полезным. Я считаю ТЕБЯ необыкновенной, ни на кого не похожей, абсолютно исключительной, и все это со знаком плюс, Влада. А если говорить о такой, в принципе, странной и сугубо субъективной штуке как счастье… Как много ты вообще знаешь безоговорочно счастливых людей, не важно, есть ли у них способности или нет? Часто их видишь в толпе? У них есть свой, ни на кого не похожий цвет? Они вообще существуют?

– Ты совсем в это не веришь?

– Я верю в то, что сегодня ты можешь считать себя счастливым, завтра решить, что жизнь – говно, а через неделю, месяц снова приподниматься над землей. Вот посмотри на меня. Когда шеф навязал тебя, я решил, что ты сущее наказание. Но теперь могу смело заявить, что у меня в жизни еще не случалось таких охрененно удачных и возбуждающих наказаний. Я готов принимать такие взыскания сколь угодно часто и подолгу.

Чуть запрокинув голову Влады, я поцеловал ее в шею и толкнулся бедрами вверх, показывая, что «готов» – это не фигура речи. В задницу шефа с его отчетом! Она издала один из этих едва слышных вздохов, которые заводили меня до умопомрачения своей убийственной чувственностью, и выгнулась, открывая мне еще больше пространства для поцелуев и притираясь своей грудью к моей.