Поцелуй мой кулак - Чейз Джеймс Хедли - Страница 42

• Предыдущая
• 42/43
• Следующая

– Я сыт по горло, пьяная корова! Пошла вон! Иди устраивай сама свои проклятые делишки, а меня оставь в покое.

По звучавшей в его голосе злобе я вдруг понял, что он говорит всерьез и не отступится от своего. Я соскользнул с кровати и торопливо натянул одежду. Возможно, я дождался своего часа! Итак, Призрак мне не опасен.

Когда я надевал туфли, Сади перевернулась на спину.

– Голубчик, где ты? – пробормотала она и снова уснула.

Призрак заорал:

– Вон! – Дверь с треском распахнулась. – Забирай свои вещи…

Что-то грохнуло об пол, потом дверь захлопнулась. В тот же миг я выскочил в коридор. Тихо открыв дверь квартиры Сади, я сбежал по лестнице в подъезд. Стоя в темноте, я ждал. Рея спускалась по лестнице. Я уже слышал ее бормотание:

– Ублюдок… ублюдок…

В следующую минуту я увидел смутные очертания ее фигуры. Она ощупью пробиралась к двери.

– Не спеши, детка, – тихо произнес я. – На улице копы.

Она остановилась, задохнувшись от неожиданности.

– Кто ты такой, черт тебя подери? – Она пыталась рассмотреть меня.

– Вроде тебя, пережидаю.

Она тяжело привалилась к стене рядом со мной. Я слышал запах виски из ее рта.

– Пережидаешь? Как тебя понимать? – У нее заплетался язык. Судя по всему, она была пьяна в стельку.

– Хочешь, детка, смоемся вместе. У меня машина, и я знаю надежное место за городом.

Она соскользнула на пол.

– Господи, как я пьяна. – В ее голосе слышался вопль отчаяния. – Я хочу умереть.

«Но не здесь», – подумал я. Грохот выстрела неминуемо привлек бы внимание. Надо выманить ее в безлюдное место, а уж потом пристрелить.

– Пошли, детка.

Она всматривалась в меня.

– Кто ты такой? Я тебя не вижу. Кто ты такой, черт тебя задери!..

Я отбуксировал ее вниз по ступенькам и вывел на темную безлюдную улицу. Рея шла спотыкаясь, и мне все время приходилось поддерживать ее. Под уличным фонарем она отстранилась от меня, и мы взглянули друг на друга. Я едва узнал ее. Она страшно постарела. В рыжих волосах появилась седина. Ее изумрудно-зеленые глаза мигали, словно за ними горели лампочки, но вид был истощенный. Пошатываясь, она всматривалась в меня. На ней был надет красный брючный костюм, через плечо висела сумка.

– Привет, кудлатый, – наконец сказала она. – У тебя есть хоть какие-нибудь волосы под этим париком?

– Шевелись. Машина в конце улицы, так что вперед.

Она пьяно рассматривала меня. Мой растрепанный парик, густая борода, грязная одежда как будто придали ей уверенности.

– Ты тоже в бегах?

– Допустим.

– Мой брат умер, – сказала она. – Единственный сукин сын, который меня понимал. Его убили копы.

Я взял ее под руку.

– Давай, пошли отсюда.

Она послушно двинулась следом, но была так пьяна, что растянулась бы ничком, не поддержи я ее. Петляя, мы двигались по пустынной улице к тому месту, где я оставил «Шевроле». Когда я отпирал дверцу, она прислонилась к машине, с подозрением глядя на меня.

– Мы не встречались, кудлатый?

– За что тебя ищут копы? – вопросом на вопрос ответил я.

– На кой черт тебе это знать?

– Тоже верно. Так ты садишься или останешься?

Она открыла правую дверцу и шлепнулась на пассажирское сиденье. Мне пришлось перегнуться через нее, чтобы захлопнуть дверь.

– Куда мы едем, кудлатый?

– Не знаю, куда ты, а я мотаю на побережье. У брата есть катер. Он переправит меня в Гавану.

– В Гавану? – Она прижала руки к лицу. – Я тоже хочу туда.

– Вот и договорились. У тебя есть какие-нибудь деньги?

Она хлопнула по объемистой сумке.

– А как же! Поехали, кудлатый.

Когда мы выехали из города, она уснула. Было четыре часа утра. Еще час, и начнет светать. Широкое шоссе было пустынно. По обеим сторонам тянулись густые сосновые и кипарисовые леса. Я смотрел на Рею. Ее голова была откинута на сиденье, глаза закрыты. Все, что мне нужно было, так это мягко затормозить, достать из заднего кармана револьвер, прострелить ей голову, выбросить тело на обочину и уехать. Нетрудно. Не доезжая до Неплза, избавлюсь от парика, брошу машину и на автобусе компании «Грейхаунд» доберусь до Сарасоты. Там куплю новую одежду, сбрею бороду, пересеку страну, направляясь в Форт-Пирс, а оттуда вернусь автобусом в Литл-Джексон, где я оставил свой «Бьюик». Потом вернусь в Парадиз-Сити, вольный как птица. Этот план, промелькнувший у меня в голове, был очень прост. Я воображал, что покончить с Реей будет необычайно трудно и опасно, но вот она сидит, погруженная в пьяный сон, полностью в моей власти. Остается только нажать курок…

Я взглянул в зеркальце заднего вида. Ни одной машины. Я плавно ослабил нажим на педаль акселератора. Машина начала терять скорость, катясь по инерции, и остановилась в тени большого бука, когда я перевел рычаг скорости в нейтральное положение и включил ручной тормоз.

Рея по-прежнему спала. Мои пальцы обхватили рукоятку револьвера. Я медленно вытащил оружие и снял предохранитель. Подняв револьвер, прицелился ей в голову и положил палец на спусковой крючок. Но на большее меня не хватило. Я сидел и глядел на нее, в отчаянии целясь ей в голову, но отчетливо понимал, что не смогу нажать на курок, не смогу хладнокровно убить ее. В горячке я убил Фела, но у меня не хватило решимости застрелить спящую женщину.

Внезапно Рея открыла глаза.

– Смелее, Ларри Карр, – сказала она громко. – Докажи, что ты не трус. Смелее! Убей меня!

Ослепительные фары приближающегося грузовика осветили кабину «Шевроле». Я смог отчетливо рассмотреть ее. Боже! Она выглядела ужасно. Глядя на нее, я не понимал, как мог испытывать к ней влечение. Теперь это мне казалось каким-то страшным эротическим кошмаром. Она сжалась в комок в углу, глаза смотрели тупо, губы кривились в издевательской усмешке.

У нее был вид сумасшедшей.

– Смелее! Убей меня! – повторила она.

Грузовик с ревом пронесся мимо. Я вздрогнул от мелькнувшей в моем сознании мысли, что, если бы я убил ее, машина поравнялась бы с нами именно в тот момент, когда я вытаскивал на обочину ее безжизненное тело.

Я опустил револьвер и разжал пальцы. Оружие упало между нами на сиденье. Я понимал, что мой путь окончен, и мне стало вдруг безразлично.

– В чем дело, Дешевка? – спросила она. – Ведь ты же все обдумал, верно? Кишка тонка? Или ты думал, что я не узнаю тебя в твоем дурацком парике?

Я смотрел на нее с ненавистью. Она была отвратительна мне, как прокаженная.

– Я скажу тебе то же, что недавно сказал твой дружок: «Выметайся!» Вон из моей машины!

Она следила за выражением моего лица.

– Не мечи икру. Колье у меня. Мы еще можем выкрутиться.

Она открыла сумку, пошарила в ней и вынула кожаный футляр для драгоценностей.

– Смотри, оно у меня! Миллион долларов! Ты говорил, что сумеешь его продать. Мы можем вместе уехать в Гавану и начать новую жизнь там.

«Вместе с ней!» – я содрогнулся.

– Продать его? Жить с тобой? Я не стал бы жить с тобой, даже если бы ты осталась последней шлюхой на свете! Это колье не стоит таких денег… оно поддельное.

Ее глаза широко раскрылись, она подалась вперед.

– Ты врешь!

– Это стеклянная копия, несчастная ты дура! Неужели ты воображала, что я позволил бы тебе и твоему братцу унести на миллион долларов бриллиантов?

Она с присвистом втянула в себя воздух. Я ожидал вспышки неистовой ярости, но она была буквально уничтожена моими словами.

– Я предупреждала идиота, – сказала она как бы про себя. – Я знала, что ты змея, с той самой минуты, как мы встретились. Но он и слышать не желал. «Этот парень в порядке!» Но я-то знала, какое гнилое у тебя нутро.

Она откинулась на спинку сиденья.

– Ладно, мистер Дешевка Карр, твоя взяла. Если меня поймают, то дадут пожизненное. Я уже отсидела в тюрьме восемь лет и знаю, что это такое, а ты нет. Фел тоже не знал. Ему повезло, что он умер.

Я больше не мог выносить ее присутствия.

– Пошла вон! Когда тебя арестуют, можешь говорить все, что тебе вздумается. Мне на все наплевать. Вылезай и проваливай!

• Предыдущая
• 42/43
• Следующая