Штурм Берлина
(Воспоминания, письма, дневники участников боев за Берлин) - Герасимов Евгений Николаевич - Страница 47

Набрался сил и одним прыжком был за углом.

Так я вышел из огня. Донесение командованию было доставлено вовремя.

Панкова мы потом выручили, а дорогого товарища Родионова пришлось похоронить. Это был отважный разведчик, лучший командир отделения.

Ефрейтор Д. КАТКОВ.

Наша огневая позиция была расположена на самой границе центральной части Берлина, у небольшого канала, вытекающего из Шпрее. За каналом прямо на нас смотрело мёртвыми квадратами окон длинное серое пятиэтажное здание. Мы узнали, что за ночь до нашего подхода этот дом огрызался изо всех окон, мешая продвижению нашей пехоты.

Здесь мы обнаружили труп красноармейца, который товарищи, сражавшиеся в это время в самом центре, не успели предать земле. Так хотелось дать залп по этому дому!

Правее нас через канал к широкой улице вёл железобетонный мост. К нему стекались немцы — беженцы из центральной части Берлина. Они устремлялись прямо на наши боевые установки.

Гвардии капитан Львович стоял посреди моста, угрожающе размахивал руками и кричал:

— Стой! Назад! Назад, говорю!

Берлинцы, не понимая, чего хочет от них этот запылённый с ног до головы человек, продолжали напирать. Когда ему удалось задержать первые полтора десятка, шедшие сзади остановились. Но несколько человек с правого и левого края проскользнули, волоча домашний скарб — кто в мешке, а кто в детской коляске. Тут в большинстве были пожилые мужчины и женщины, были и дети.

День стоял безоблачный, но сквозь пороховую гарь и дым солнце смотрело тусклобагровым диском. Нам хорошо было видно, как длинные языки пламени лизали стены одного из домов за каналом.

— Огонь давать по моей команде! — кричал во всё горло капитан Львович, преграждая беженцам дорогу к нашим орудиям.

Все подготовительные работы на огневой были окончены. Наши рамы стояли строго в шеренгу. Чёрные головы снарядов уставились вверх, готовые по команде ринуться на центр Берлина.

Я не отрывал глаз от капитана. Вот он поднял руку. До меня донеслось;

— Ого-онь!..

Резкий удар заглушил голос капитана. Это заговорили по всей линии орудия, стоявшие позади нас.

— Огонь! — отчётливо раздалось совсем близко от меня.

Взлетели наши мины, волоча за собою огненные хвосты. В воздух поднялось всё: песок, пыль, камни, образуя густое серое облако, сквозь которое ничего нельзя было разглядеть.

Мины уходили одна за другой, рассекая стену пыли и дыма и скрываясь где-то в вышине над нею.

Меня завалило песком. Вылезая из своего «подрывного» окопчика, я почувствовал, как задрожала земля, и услышал потрясающий грохот. То наши снаряды сокрушали центральные кварталы города.

Вытряхнув из-за воротника песок, я посмотрел в сторону моста.

Вся эта пёстрая масса людей, которая минуту назад стремилась прорваться через мост, лежала в пыли на мостовой. Весь скарб был брошен.

Люди лежали, тесно прижавшись друг к другу. Изредка кое-кто осмеливался поднять голову, но тут же в ужасе опускал её.

Впервые берлинцы воочию увидели наше чудесно-грозное оружие. Легендарные «катюши», о которых по слухам, шепотом немецкие обыватели передавали друг другу страшные подробности, стояли перед ними.

Не знаю, сколько времени пролежали бы немцы в таком оцепенении. G трудом подымали их красноармейцы, говоря:

— Вставайте! Залп окончен. Можете проходить…

Они подымались, заискивающе улыбаясь.

— Русс гут, — говорили они. — Русс гут… Берлин капут!

Такова была первая встреча берлинцев с «катюшами» в момент, когда мы дали наш гвардейский миномётный залп по сердцу Берлина — рейхстагу.

Гвардии старший лейтенант С. БАРЫШНИКОВ.

На следующий день после того, как наши войска заняли предместье Берлина — Адлерсхоф, мы подыскали здесь помещение для госпиталя. Госпиталь наш двигался вместе с войсками от самой Москвы. В последние дни наши санитарные машины мчались рядом с танками и самоходными орудиями, и нередко знакомые уже нам танкисты высовывались из люков, чтобы приветствовать нас.

— До встречи в Берлине! — кричали они нам. — Смотрите, не задерживайтесь. Передайте привет Ивану Анатольевичу и Софье Христофоровне!

Сорок шесть раз развёртывался наш госпиталь для приёма раненых. В первый раз это были защитники Москвы. Сейчас мы принимаем раненых в боях за Берлин, в боях, завершающих Великую Отечественную войну. Весь персонал работает с удесятерённой энергией. Не прошло и суток, а в госпитале всё налажено. Операционная блестит белизной, ровные ряды коек аккуратно заправлены.

Раненые прибывают к нам прямо с улиц Берлина. Они возбуждены, глаза блестят. Редко услышишь стон. Почти каждый считает своим долгом доложить обстановку, офицеры называют улицы и кварталы, занятые нашими войсками. К сортировке подходят машины с ранеными. В тот же миг к машинам подскакивают санитары и вместе с шофёрами вносят и вводят раненых в здание. В помещении тесно, но нет нервозности, как обычно при больших скоплениях раненых.

Из бани уже доносится смех. Начальник бани младший сержант Ченчиков в порядке «усовершенствования банного дела» повесил зеркала не только в предбаннике, но и в мыльной. Раненые острят по этому поводу, а Ченчиков снисходительно улыбается, довольный тем, что его инициатива пользуется таким успехом.

Подполковник медицинской службы В. ВОЛКОВ.

На огневой позиции в Берлине.

Сопровождая передовые подразделения пехоты, наши батальоны выдвинули свои боевые порядки в район Уленхорст. По пути колонну время от времени прошивали короткими очередями ещё недобитые группы вражеских автоматчиков; с верхних этажей нередко летели гранаты. Но колонна шла, заглушая гудением моторов шум разрывов и пулемётную дробь. То и дело нам встречались большие группы людей с котомками за плечами. Это наши, русские. Куда держите путь, родные? В Чернигов, в Житомир, в Киев, в Воронеж? Вместе с нашими, советскими, идут французы в изношенных костюмах, поляки, греки, датчане, англичане. Все держат курс на восток, на землю, освобождённую Красной Армией. Берлинцы тоже на улицах. Удивлёнными глазами смотрят они на бесконечное движение советской техники. Они уже научились распознавать марки наших танков и самоходок и порой становятся в очереди у наших кухонь.

Капитан И. СЕНЧА.

25 апреля войска 1-го Белорусского фронта, совершив стремительный манёвр, обошли Берлин с северо-запада и в районе Потсдама соединились с войсками 1-го Украинского фронта. Таким образом немецкая группировка в Берлине была полностью окружена. Одновременно юго-восточнее Берлина войска этих же фронтов окружили в озёрно-лесном районе у Вендиш-Бухгольц крупную группировку немецких войск, не успевших отступить к Берлину. После нескольких дней ожесточённых боёв эта окружённая группировка противника была ликвидирована.

21 апреля. 24.00.

Вместо движения к центру Берлина мы неожиданно поворачиваем в сторону и предпринимаем бросок на запад.

В 14.00 из Бернау вышли наши танки с десантом пехоты на броне. Боевые машины отправились в рейд по тылам врага, имея целью дезорганизовать его оборону и проложить дорогу дивизии на запад в обход Берлина.

Одновременно готовятся к выступлению пехота, артиллерия, парки, штабы. Подходят части, идущие во втором эшелоне.

К исходу дня передовые части дивизии заняли Шенов и овладели северной окраиной Шильдов, перерезав таким образом автостраду и железную дорогу Берлин — Гросс-Шёнебек, важнейшие северные коммуникации германской столицы.