Пламя Атлантиды (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame" - Страница 1

Атланта — древняя империя Атлантида.

Алессия — столица Спаркалии.

Антал — верховное божество Атланты. Согласно легенде, в стремлении создать идеальный мир благословил матриархальный уклад правления и отметил печатью благосклонности каждую из правящих женщин империи.

Астропеус — священный цветок. Символ империи Атланта. Выглядит как орхидея, только в несколько раз крупнее. Цветет круглый год, чаще всего красным и белым цветом.

Амбитадор — посол мира. Ког

да во время военных действий к тебе приходит амбитадор, военные действия прекращаются на момент переговоров. Нанесение оскорблений или ран послу в этот момент недопустимо.

Аэдин — верховный Бог Земли Белого Безмолвия.

Ардены — племя, проживающее на землях Атланты, независимые кочевники.

Зима — условное название года

Земли Белого Безмолвия — предположительно, территория современной Норвегии.

Заокеанарум — неизведанная земля, лежащая за океаном.

Оциллы — племя лесных охотниц.

Кассиопея — патриархальная империя, уступающая Атланте по силе военной мощи, но претендующая наравне со Спаркалией на мировое господство. Считалась главным экспортером слез пустыни.

Криспида — Богиня любви, справедливости, страсти, плодородия и чувственности, сестра Бога Антала.

Лакедон (Лаки в Кассиопее) — Бог подземного царства.

Лассирия — независимая республика в составе Атланты. Со временем была захвачена Кассиопеей, а после отбита войсками матриарх Элики Бессердечной. Славится прекрасным шелком.

Матриарх — титул правительницы империи Атланта.

Матриарх Изменчивых Вод — Богиня морской стихии и дождя.

Мера масла — час. За это время капли масла перетекают из клепсидры в подобие песочных часов.

Масляные капли — минуты.

Пантеры — боевое подразделение амазонок — атланток. Подчинены матриарх и являются самыми выносливыми воительницами в империи.

Пурпурная лента — мера наказания. Применяется исключительно к мужчинам. Приговоренные к пурпуру становились на сутки развлечением для всех без исключения женщин империи, кто пожелает воспользоваться распятым на дыбе узником.

Печать благосклонности — особое расположение богов и/или правящей элиты.

Совет Десяти — аналог парламента в Атланте.

Солнечный круговорот — сутки. В то время равнялись двадцати трем часам и получили свое название от оборота солнца вокруг земли (согласно их поверью).

Слезы пустыни — алмазы. Ценились как ювелирный камень, так и в науке, в частности благодаря преломлению света.

Спаркалия — патриархальная империя, славившаяся своей военной и политической мощью и не уступающая Атланте в уровне развития.

Тулинария — управляющая транспортными вопросами в Атланте.

Хронос — верховное божество времени. По поверью, может изменять пространство и время. Его имя произносится одинаково для каждой империи, а образ присутствует во всех религиях Древнего Мира.

Фебус — луна.

Фиакрон — крытая повозка, запряженная лошадьми.

Осколки разрушающей боли, холодным ледяным потоком по напряженным мышцам, так неумолимо, но все же, подвластно железной воле беспощадной матриарх.

Пожар негасимого желания. Останься, не смей, нарушь эти правила, кто их придумал? О боги, зачем вы послали мне это испытание тогда, когда я уверовала в свое абсолютное счастье, раз и навсегда, только с ним и в его объятиях?!

Обреченность? Покорность воле неумолимого фатума? Нет. Горячие усилия, диктат врожденного всевластия над обжигающей болью, ибо не умела она никогда по-иному. Долг. Судьба. Рок. Не ей играть в игры, презрев волю богов. Не ей решать судьбу иной параллели.

Пространство преломлялось — легкая зыбь, неуловимое колебание с косыми вспышками голубых разрядов за спиной мужчины, который замер напротив в позе Хищника, готового к прыжку. Ни один мускул не дрогнул на его волевом лице, лишь зеленые глаза сменили окрас, наливаясь темным янтарем. О, она прекрасно знала, что это означает. Боль. Боль, которая гораздо страшнее агонии от физических истязаний.

Боль внутри. Она во всем. В гордой осанке так и не состоявшегося воина-правителя. В напряженных мышцах с переплетением вздувшихся сеточек выпирающих на полотне загорелой кожи. В изломе тонких чувственных губ, которые пытались скрыть бушующий внутри огонь нежной улыбкой.

И только она не могла обмануться этим. Знала, стоит ей дать слабину, улыбнуться в ответ — навсегда будет проклята богами, ибо не смогут они нарушить извечный запрет неумолимого Хроноса. Потоки времени невозможно обратить вспять. Несколько солнечных круговоротов их замкнутого счастья можно любить друг друга и не расставаться ни на миг, и это до тех пор, пока разгневанный Бог времени не разрушит великую Атланту небесным огнем. Пророчество неумолимо, как и боги, которые поставили матриарх перед столь тяжелым выбором.

Ветер усиливался. О, она прекрасно знала, что это означает. Последние мгновения, даже не капли масляной меры, нет. Голубые разряды, вихрь неумолимой неизбежности.

Он сделал шаг навстречу ей. Женщина инстинктивно вытянула вперед руку, словно некая сила могла уберечь этого мужчину от фатального шага.

— Дмитрий, нет. Не смей противоречить воле Антала. Не касайся моей кожи!

Его губы шевельнулись. Казалось, даже ветер его не услышал. Но она — услышала. Ощутила внутри набатом беспощадного звона.

«Лаэр…»

Верни меня. Не позволь уйти. Моя жизнь утратит смысл без тебя. Услышь меня, сделай что-нибудь, ты ставленница Антала, неужели это так мало значит?!

Это не значило ровным счетом ничего. Это играло сейчас только против них.

— Прощай. Помни меня. Выбора нет!

— Лаэр, выбор есть всегда!

— Я не позволю тебе разрушить наши миры. Ты видел, что ожидает их, если останешься.

Он видел, знал, но так упорно гнал изображение расколотых руин с диктатом кошмарной тьмы в том, что было его настоящим… и ждало его там, по ту сторону мерцающего портала между двумя измерениями.

— Позволь обнять тебя.

— Нет. Ты знаешь. Прощай!

Порыв ветра подхватил край алой накидки матриарх Атланты. Он усиливался, предвещая скорую грань хаоса и невозврата.

— Я закрою глаза. Прости… ты знаешь! Так надо!

Гулкие удары сердца. Тьма с пробирающим холодом и порывами усиливающегося ветра. Только голубые яркие вспышки резали тьму ее зажмуренного взора.

Один… Помни меня такой, какой не желал бы знать никогда!

Два. Прими мою власть и неизбежность всей той боли, что пришлось тебе пережить в моих руках!

Три. Знай, что я никогда не устану благодарить богов за то, что встретила тебя!

Четыре… Я люблю тебя, Дмитрий Иноземный, и я останусь с тобой, в твоем сердце, до тех пор, пока не перестанет биться мое собственное!

Пять…

«Лера!»…

Чужое имя. Последний вскрик без сдержанности, агония боли расставания.

Угасающий ветер.

Полторы зимы самого светлого чувства!

Закрылся, испарился, захлопнулся портал в иное измерение. Словно и не было его никогда.

Так было необходимо. Жертва во имя будущего и настоящего была принесена.

Ни единой слезинки не скатилось по лицу матриарх Лаэртии Справедливой, но холод и печаль навсегда поселились в ее сердце. Гордая стать королевы самых великих земель не согнулась под волей рока. Пелена серых облаков разошлась, и вновь выглянуло солнце, заигрывая с гранулами слез пустыни в высокой тиаре в волосах женщины.

«Я буду любить тебя всегда!» — прошептала она, захватив в кулачок воздух и поднеся его к губам, целуя след его присутствия и отпуская навсегда.