Брачный сезон в Уинчестере (СИ) - Михайлова Ольга Николаевна - Страница 56

Услышь её мистер Кемптон — он бы обиделся. Казематы в тюрьме Уинчестера, на его взгляд, содержались в образцовом порядке — и никакой сырости в них не было. Даже клопы — и те там не водились, а четыре кошки, состоявшие на службе в тюремном ведомстве, методично уничтожали имеющихся в наличии мышей и крыс. Так что, по его мнению, тюрьма делала честь городу, не говоря уже о том, какую прекрасную камеру с видом на госпиталь Сент-Кросс начальник полиции готов был предоставить мистеру Иствуду…

На братца Лори слова Коры произвели неприятное впечатление, но это было ничто в сравнении с теми мыслями, что возникали в его больной голове при упоминании о Джулиане Монтэгю. Мерзавец, как он оказался там — и в такой час? Если бы не он — всё бы сошло гладко! Подумать только — богатая девица уже была в его руках, и не подвернись этот чёртов негодяй Монтэгю — он бы сегодня уже женился бы и честь по чести расплатился с долгами.

Впрочем, Лоренс сделал и ещё одну глупость — спору нет. Довериться этому дураку Майлзу! Он просто был слишком уверен в успехе… Ну да ладно. Вопрос в том, что теперь делать? Сестрица говорит, что во время его болезни дважды наведывался мистер Эллиот — его кредитор, и дал сроку неделю. Стало быть, решать надо быстро. Лоренс со стоном поднялся. Надо искать другие деньги, но те, что предлагались в приложение к смазливым девицам — либо малы, либо недоступны. Есть и то, что само пойдет в руки, но вызывало такое отвращение, что Иствуд тяжело вздохнул. Да, мисс Глэдис Сейвари. Но пятьдесят тысяч стоят того, чтобы кое на что закрыть глаза. Лоренс представил круглое, чуть одутловатое лицо Глэдис с глубокими оспинами. Да, что в фас, что в профиль — лягушка.

Но, и то лучше, чем Эннабел Тэлбот. Та просто жаба.

Мистер Сейвари, человек богатый и разумный, был весьма доволен тем, как удалось пристроить старшую дочь. Её письма были полны умиротворения и покоя. Они с мистером Патриком Кемптоном оказались созданными друг для друга и, посетив дочь в имении её мужа в Кемптонхилл, сэр Винсент убедился, что жизнь молодых действительно гармонична. Но Сесили всегда была девицей неглупой и спокойной, чего нельзя было сказать о Глэдис. И потому, прекрасно поняв намёк леди Холдейн, мистер Сейвари решил оберечь свою вторую дочь, девицу весьма неразумную, от опрометчивого шага.

Но как это сделать? Глэдис неумна, и отсоветуй он ей прямо принимать предложение мистера Иствуда, она может заупрямиться и сделать наоборот. Как же быть? Не предложить ли ей погостить у сестры в имении Кемптонов? Нет. Глэдис не любит Сесили, а сейчас злится и откровенно завидует ей. Может, отправить её к дяде в Бат? Там много молодых мужчин заняты поисками богатых невест, и выбор там больше, чем в Уинчестере. Да, это, пожалуй, привлечёт Глэдис. И не ища третьего варианта, если второй показался ему вполне приемлемым, отец направился к дочери, застал её зевающей над каким-то романом и без обиняков предложил ей поездку в Бат.

Не тут-то было. Глэдис мечтала о Лондоне и тут же заявила, что ни за что не поедет ни в какой Бат. Почему он не хочет, чтобы она поехала к сестре их матери в Лондон? К её немалому удивлению, отец не возражал. «Ты права, моя дорогая девочка, мы непростительно невнимательны к миссис Варрик. Да, ты немедленно должна навестить тетю Шарлотту. К тому же, я надеюсь, Лондон порадует тебя» Глаза мисс Глэдис вспыхнули. «Как только будешь готова — отправляйся. Сколько тебе нужно денег?» Мисс Сейвари не верила своим ушам и, боясь, что отец передумает, уверила его, что к утру будет готова — Кэролайн уложит её вещи. Она полагала, что сотни фунтов ей хватит. В другое время отец счёл бы и поездку излишней, и сумму чрезмерной. Но нежелание иметь распутного зятя-транжиру сейчас перевесило все иные соображения. Баронет направил нарочного в Лондон — дать особые указания своей свояченице, и утром уже махал рукой вслед экипажу.

На следующий день дом Чилтонов принимал весь город. Монтэгю не на шутку волновался — кто знает, может, сегодня решится судьба его сестры? До этого Джулиан потратил ещё целый день, пытаясь на обеде у миссис Кемптон снискать расположение Арчибальда Кемптона: младшая сестра его жены жила в Лондоне, будучи замужем за мистером Эдгаром Чилтоном, и в её доме все годы учебы жил Себастиан. Монтэгю ненавязчиво расспрашивал за вистом начальника полиции о его родственнике, время от времени переводя разговор на посторонние темы. Полученные сведения его не разочаровали — если верить семейным преданиям, юный Чилтон с детства был спокоен и выдержан, имел идеалом античных стоиков, его воображение волновали Тацит и Геродот. Мечтает стать членом парламента. Учился прекрасно, никогда не причинял никому хлопот, если не считать одного случая в далёком детстве, когда Себастиан проглотил живого лягушонка.

— Сделал ли он это из гастрономических и стоических соображений?

— Это никому не известно. Он и сам не помнит.

Будучи французом по крови, хоть и англизировавшись в поколениях, Монтэгю не видел ничего недопустимого во включении в рацион питания самых экзотических блюд, и в действиях юного Чилтона не нашёл ничего предосудительного. Монтэгю сам пробовал лягушачьи лапки в Париже и пришёл в восторг. Мистер Кемптон, в свою очередь, ненавязчиво расспрашивал о ночи, проведенной мистером Монтэгю на запятках кареты. Понимая, что в голове у начальника полиции ничуть не меньше, чем у него самого, и он уже знает достаточно для того, чтобы понять и всё остальное, мистер Монтэгю хоть и неохотно, но исчерпывающе отвечал на все вопросы. Нет, негодяй не добился своей цели, он планировал просто выехать за городскую черту, а там уже осуществить свои намерения, но возможности такой не получил. Джулиан Монтэгю выразил пренебрежение к мужским достоинствам мистера Иствуда, заметив, что Лоренс просто не в состоянии был осуществить подобный план. Звучало это двусмысленно, но мистер Кемптон сделал вид, что не заметил этого. Он внимательно расспросил мистера Монтэгю о Кембридже, учёбе и его дальнейших планах. Джулиан не видел необходимости таиться — он собирался начать в Лондоне юридическую практику.

«До него дошли слухи, что, в годы учёбы мистер Монтэгю… — начал мистер Кемптон, и Джулиан напрягся, — демонстрировал прекрасные способности к стрельбе и фехтованию…» Монтэгю чуть расслабился. «Да, он любит оружие и, как говорят, недурно им владеет. Эти склонности у него, видимо, от дяди, брата матери, генерала Мак-Грегора, о нём говорили, что он родился со шпагой. Он-то и начал обучать своих племянников ещё с отрочества, но Томасу не нравилось оружие, он же от одного вида рукояти шпаги приходил в восторг. Обожал и пистолеты…»

Мистер Кемптон похвалился перед собеседником своим фамильным оружием. Это, видимо, удел всех младших сыновей — военная карьера. Их отец завещал всё оружие не Патрику, а ему. Патрик и смотреть-то на пистолеты боялся. Не дай-де Господь, выстрелит. Джулиан, усмехнувшись, кивнул. Та же история. Увидя кемптоновские пистолеты, восторженно вздохнул — прекрасная работа. Не может ли он, поинтересовался мистер Кемптон, воочию увидеть прославленную меткость господина Монтэгю? Джулиан Монтэгю пожал плечами.

На заднем дворе на каменной ограде на чуть выступающем камне был установлен черепок от разбитого горшка. Мистер Монтэгю с сорока шагов, ибо дальше не позволил отойти фундамент дома, с улыбкой разнёс его вдребезги. Попадёт ли мистер Монтэгю в фунт? Зачем же портить монету? Он попадет даже в горошину. Прищурившись, мистер Кемптон положил на каменистый выступ ограды завалявшуюся в кармане пуговицу. Грянул новый выстрел. Пуговица исчезла. Мистер Кемптон рассыпался в похвалах. Потрясающе. Просто великолепно.

Джулиан Монтэгю не видел в этом ничего особенного, но похвалы были ему приятны.