Брачный сезон в Уинчестере (СИ) - Михайлова Ольга Николаевна - Страница 48

В конце этого вечера состоялся короткий разговор между сэром Чилтоном и его сыном, который, однако, не имел никакого отношения к несчастной Элизе Харди и касался мисс Кэтрин Монтэгю. Себастиан, по мнению отца, вёл себя неправильно. Совершенно недопустимо сразу выделять из толпы девиц одну и въявь ухаживать за ней. Зачем он пригласил мисс Монтэгю второй раз, а потом, что и вовсе недопустимо, в третий, а затем буквально не отходил от неё весь вечер, позволяя девице напропалую кокетничать с ним, и самому весь вечер не закрывать рта?

Сэр Остин недоумевал. Баронет знал, что его племянница, кузина Себастиана, мисс Энн Гилмор, симпатична ему — но лишь как сестра. Он понимал, что у сына достаточно ума, чтобы не прельститься особой вроде мисс Лавертон. Но он ожидал, что взгляд сына упадёт на мисс Иствуд. Кора, его крестница, была бы для его сына неплохой партией, а что касается её братца, то сэр Чилтон был уверен, что сумеет быстро отделаться от Лоренса Иствуда. Мисс Монтэгю сэр Остин как-то не принимал во внимание. Да, миленькая, но…

— Я вполне допускаю, что девица мила, но вы должен быть осторожны и осмотрительны, Себастиан.

Себастиан опустил голову и заметно погрустнел. Он, англичанин до мозга костей, со сдержанным темпераментом и надменным отношением к вещам несерьёзным, пока не посетил Европу, считал беседу легкомысленным занятием, но там впервые понял, сколь велико это искусство и положил себе непременно найти в будущей жене собеседницу. Пыл страстных чувств непременно схлынет, об этом ему неоднократно говорили за вистом умудренные опытом пожилые джентльмены с огромными куполообразными лбами, выдававшими истинных философов, но если с женщиной нескучно разговаривать долгими вечерами — есть шанс счастливо дожить до седин. Но мисс Вудли глупо хихикала, мисс Бартон молчала, мисс Лавертон была глупа и чопорна, мисс Иствуд, танцуя с ним, казалось, думала совсем о другом. Одни девицы стесняли долгим молчанием, другие говорили вздор только ради поддержания разговора. Мисс Кэт Монтэгю и впрямь сразу понравилась ему, она была, безусловно, самой очаровательной и милой из всех девиц. Как умна и находчива, как остроумна… А как прелестно говорит по-французски! Как истая парижанка! А как танцует… Себастиан вздохнул. В тоне отца, он сразу понял это, было не порицание его поведения, но порицание его выбора. Он-то полагал, что девица столь старинного рода и с приличным приданным не должна была вызвать у отца возражений. Но почему отец недоволен?

Заметив, что его слова задели и огорчили сына, сэр Чилтон несколько смягчился. Старый Этьен Монтэгю, ныне почти совсем удалившийся из общества, бесспорно, человек высоких помыслов и безупречных поступков. Его старший сын, насколько он знал, тоже безупречен. Конечно, о младшем такого не скажешь, но, в принципе, в последнее время щенок уже не вызывал в сэре Остине такого отторжения, как раньше. Может быть, Шелдон и прав. Подлости в нём, и подлинно, нет. Скорее, просто авантюрист. И почему, в конце концов, малышка должна расплачиваться за авантюры своего братца? Это несправедливо.

— Я не хочу ничего дурного сказать о мисс Монтэгю, Себастиан, — проговорил наконец сэр Остин. — Пригласите их с братом на наш обед в субботу. Но помните, вы не должны столь явно показывать свои предпочтения.

Глаза Себастиана Чилтона немного повеселели.

Мистер Тимоти Лавертон был человеком простым и открытым. Он просто не мог, проводив вместе с Рудольфом Томпсоном старика Лоусона до дома, уложив его в постель и оставив на попечение экономки, вернувшись домой, не поведать всех страшных подробностей супруге и дочери. Миссис Лавертон восприняла рассказ мужа как ту новость, которую надо немедленно разнести по округе, но на Лилиан сообщённое отцом произвело ошеломляющее впечатление. Несколько минут она просто не могла выговорить ни слова, потом на негнущихся ногах дошла до спальни. Она знала Элизу Харди с детства и известие о её гибели ошеломило. То, что мистер Тэлбот, воплощение респектабельности, соблазнил и погубил мисс Харди, казалось невероятным. Лилиан ничего не понимала. Когда вечером к ней, как обычно, пришли поболтать мисс Вудли, мисс Бартон и мисс Хеллоран, у Лилиан было, что рассказать им. Девицы тоже были изумлены и подавлены. Мнение они выказали только одно: во всём были, разумеется, виноваты недостойные представители другого пола, и мисс Бартон выразила эту мысль вполне вразумительно:

— Как я ненавижу мужчин! Что за ужасные существа!

Мисс Хеллоран, которая была довольно близка с Элизой, была изумлена больше остальных. Её испуганные карие глаза по очереди останавливались на каждой подруге, взгляд странно мерцал.

— Просто невозможно поверить! Ведь она так любила его! Как Тэлбот мог так поступить?

— Правильно говорит мать, — заметила мисс Бартон, — мужчинам совершенно нельзя доверять. Какую бы сдержанность и осторожность не проявила бы девица по отношению к мужчине, она никогда не будет достаточной, чтобы оберечь девичью честь от грязных посягательств.

Все остальные выразили полное согласие. Сейчас, когда виконт Шелдон был женат, а мистер Тэлбот проявил себя столь ужасно, Лилиан всерьез задумалась о том, о ком ей часто твердил отец — о мистере Рудольфе Томпсоне, его друге, человеке весьма порядочном и очень несчастном — ведь он потерял семью. Мисс Вудли, молчаливая и скромная, всё ещё не пришедшая в себя после полученной от матери и леди Холдейн трёпки, впервые подумала, что, напиши она своё глупое письмо не виконту Шелдону, а мистеру Тэлботу, её, вполне возможно, ждала бы такая же страшная судьба, как и Элизу…

Суть да дело, а известие о произошедшем с несчастной мисс Харди, которое, по совету леди Холдейн, общество пыталось скрыть или, по меньшей мере, не афишировать, всё равно постепенно распространялось, и миссис Бриджит Гилмор с потрясённым выражением на лице вошла к дочери и поведала ей ужасную историю бедной Элизы. Она узнала всё от своего брата, мистера Чилтона. Энн была потрясена и будь её мать чуть наблюдательнее, миссис Гилмор могла бы заметить, что потрясение дочери таит в себе нечто большее, чем просто ужас от осознания горестной участи их несчастной приятельницы. Наутро, проведя бессонную ночь, Энн послала записку Коре. Мисс Иствуд не замедлила придти, и когда Энн рассказала ей то, что узнала от матери, Кора тоже почувствовала, что по коже прошёл мороз.

— Тэлбот? — она с ужасом посмотрела на подругу.

Энн молча кивнула. Обе долго, не отводя глаз, смотрели одна на другую. Кора наконец опустила глаза. Перед её невидящим взором проносились разрозненные картинки. Вот Вивьен галантно приглашает её танцевать. Вот — он же за столом рассказывает что-то забавное. Он же — признается ей в пылких чувствах. Вот он же — зло и насмешливо клевещет на Монтэгю. Вот он же — издевается над виконтом Шелдоном у Кемптонов. И вот он безжалостно и бессердечно обрекает бедную Элизу на позор и смерть. И он же — хладнокровно наставляет её братца Лоренса, как ославить леди Радстон.

Мисс Гилмор понимала, о чём думает Кора — Энн сама почти всю ночь думала о том же.

Мисс Иствуд всё ещё трясло.

— Несчастная Элиза. Право, она была… не всегда разумна, но это слишком страшная расплата за неразумие. Однако подумай, ведь мне, в общем-то, случайно удалось понять, кто такой Тэлбот. Ведь сложись всё иначе, и я — или ты — могли стать женой такого негодяя. Кто бы оберёг нас? Вот что страшно.

— Да. Красив, богат, обаятелен. Элизу можно понять. Ничего нет удивительного в том, что она потеряла голову — я сама была близка к тому же.

— Да. Все они джентльмены, поставь их в одной гостиной — разнятся друг с другом разве что цветом волос да глаз, да пожалуй, ростом. Все столь благообразны, а на поверку — распутники и негодяи…