Альянсы (ЛП) - Кук Тонья - Страница 70

Эльфы знали, что кочевники не последуют за ними в Инас-Вакенти. Кочевники считали долину последним домом богов, прежде чем те покинули мир смертных. Как таковая, она была табу. Если эльфы доберутся до долины, то будут в безопасности. Если.

Хамарамис повел своих солдат обратно к Беседующему. Воины двигались с сомкнутыми щитами, выставив зловещий частокол копий. Некоторые кочевники делали вид, что атакуют, но никто не осмеливался приближаться. Люди хорошо усвоили, какими твердыми могут быть эльфийские клинки.

«Великий Беседующий!» — Хамарамис поймал резкий удар, и наносник шлема порезал ему нос. Кровь стекала струйкой, словно кроваво-красные усы. — «Враг здесь еще не всеми силами! По моим оценкам, сотен пять или шесть».

Это означало, что должны были прибыть еще многие тысячи кочевников.

«Мы должны заставить всех двигаться!» — заявил Гилтас. — «Немедленно! Инас-Вакенти прямо за теми деревьями!»

Он повысил голос, заклиная эльфов следовать за ним. — «Наше путешествие почти окончено! Долина, наша безопасность, за той рощей деревьев! Следуйте за мной туда!»

Эльфы видели лишь носящихся снаружи импровизированных оборонительных сооружений свирепых кочевников. Никто не двинулся с места. Гилтас удвоил свои усилия, тяня за руки, хлопая по спинам и плечам. Несколько дюжин эльфов с трудом пришли в движение, но большинство осталось на месте, слишком уставшие и слишком напуганные, чтобы осмыслить отчаянную правду, которую пытался до них донести Беседующий.

Гилтас закашлялся. Пыль забила его болезненные легкие, и болезнь, смягченная было лекарствами целителя, вернулась со всем неистовством. Хамарамис увидел, как он согнулся пополам, и подбежал к нему. Кровь окрасила подбородок Гилтаса. Старый генерал вскрикнул, но Гилтас отмахнулся от него. Когда он вновь смог говорить, Гилтас спросил: «Где Вапа?»

Озадаченный, Хамарамис ответил: «Во главе колонны, полагаю. А что, сир?»

«Я должен найти его».

Собравшись с силами, Гилтас покинул кольцо эльфов, которые все еще тревожно следили за кочевниками. Всадники описывали круги, атаковали небольшие отряды эльфов, которые осмеливались двинуться, и снова описывали круги. Несчастных отбившихся, когда ломались шеренги, эльфов, настигали и безжалостно предавали мечу. Ужасное зрелище так захватило внимание эльфов, что они сперва не реагировали на приближение Гилтаса. Он принялся расталкивать их, чтобы пробраться сквозь толпу. Врожденное уважение к Беседующему, наконец, пробилось сквозь их страх, и они подчинились. Лишь когда он пробрался мимо них, эльфы поняли, что Гилтас покидает защиту круга.

Хамарамис крикнул ему остановиться. Остальные подхватили призыв. Некоторые осмеливались хватать его за руку или за изодранный геб сзади. Он холодно смотрел на хватавшие его руки, и одна за другой те отступали. Гилтас двигался вперед с высоко поднятой головой, в сторону Инас-Вакенти.

Несколько Микку увидели, как он покинул круг. Они с криками пришпорили своих скакунов и направились к одинокому лэддэд.

Хамарамис побежал, крича во всю глотку своим воинам защитить их суверена.

«Беседующий! Беседующий!» — Раздался из дюжин глоток крик. Воины и гражданские побежали к Гилтасу. Не для того, чтобы помешать его движению, а образовывая двойную стену между ним и приближавшимися кочевниками, с воинами снаружи и гражданскими внутри. Когда он двигался, стена двигалась вместе с ним. Эльфийские воины и всадники Микку столкнулись, и начался бой. Военачальники Тондун организовывали своих людей присоединиться к атаке на передвигавшийся от одного квадрата к другому пузырь эльфов.

Гилтас добрался до следующего защитного круга. Его ближний край раскрылся, чтобы позволить ему пройти. Укрывавшийся внутри крошечный светловолосый сильванестийский ребенок с откровенным любопытством посмотрел на него. — «Куда ты идешь, Беседующий Следопыт?» — спросил он.

Он улыбнулся. — «Я иду домой, малыш. Пойдешь со мной?»

Девочка покинула укрытие из горы скарба и подошла к нему. Не колеблясь, она взяла его за руку.

Он продолжал идти. Вскоре к нему присоединились сотни эльфов, идя рядом и позади своего Беседующего. Кочевники делали вылазки, рубя края двигавшейся толпы, но отступали, когда эльфы окружали их и атаковали со всех сторон. Даже лучшие фехтовальщики не могли противостоять тридцати-сорока врагам, вооруженным сельскохозяйственными орудиями и безграничной решимостью. Эльфы сражались не только за свои собственные жизни, но за жизнь своего Беседующего. Опасения за его безопасность превышали страх за свои собственные жизни.

Гилтас передал свою крошечную спутницу ее отцу и пошел быстрее. Каждый удар пяток по каменистой земле сотрясал все его тело. Каждый судорожный вдох огнем пылал в груди. Но он улыбался и беспечно махал своим изумленным подданным. Его маршрут обтекал круг за кругом, пока вся передняя половина нации не пришла в движение. Задним передали приказ. Еще не атакованные, остальные эльфы подобрали свои тюки и двинулись вперед.

В последнем круге Гилтас обнаружил стоявшего с обнаженным мечом среди враждебных и обеспокоенных эльфов Вапу. Круг открылся, и Гилтас вошел. Он поприветствовал кочевника. Вапа снял свою широкополую шляпу.

«Приветствую тебя, хан лэддэд. Ты привел по пятам свой народ».

«Они лишь хотят предводителя, который покажет им путь, а мне нужен разведчик, который покажет его мне. Ты войдешь в Долину Голубых Песков?»

Вапа поднял подбородок. — «Если так приказывает Беседующий».

Он вернул свое оружие в медные ножны. Бок о бок, Беседующий и кочевник направились к можжевельниковой рощице. Всадники Микку и Тондун следовали за ними, не вступая в бой, но все время оставаясь на виду. Гилтаса беспокоило их поведение.

«Какая-то военная хитрость Вейядан», — сказал ему Вапа. — «Будь осторожен, Хан-Беседующий. Моя кузина — умная женщина».

Позади зарослей сучковатого можжевельника поднимались далекие сине-серые склоны Халкистских гор. Это были первые настоящие горы, которые видели эльфы с момента прихода в Кхур. Эльфы пошли быстрее.

Вапа заезжал в этот проход несколькими годами ранее, хотя, конечно же, не входил в саму долину. Он пояснил, что проход напоминал воронку, узкую с этого конца и широкую со стороны долины.

Гилтас отвел в сторону низко свисавшие ветви можжевельника и вышел на открытый участок. Вапа появился в нескольких шагах сбоку от него. Когда человек и эльф увидели, что их ждало, оба резко замерли.

«Милостивая Э’ли», — прошептал Гилтас.

В сотне метров широким полукругом выстроились основные силы армии кочевников. Перед как громом пораженным Беседующим были тридцать тысяч воинов. Были представлены все семь племен Кхура, хотя племя Фин-Маскар лишь символически обозначило свое присутствие, и еще меньше соплеменников Сахим-Хана присоединились к предприятию Адалы. Люди сидели неподвижно и молча, утреннее солнце сверкало на покоившихся на плечах мечах. Кони, с попонами цветов клана или племени их всадников, пестрели, словно радуга. В центре строя располагался единственный член огромной армии на маленьком сером ослике.

«Вейядан».

Слова Вапы были излишними. Гилтас узнал облаченную в черное фигуру Адалы Фахим.

Хамарамис со своим маленьким отрядом солдат с треском выбрался из зарослей. Генерал выругался, когда увидел, что они угодили в ловушку. Он убеждал Беседующего уйти. Гилтас игнорировал его. Кони кочевников фыркали, перебирали копытами и били хвостами, но люди не двигались. «Чего они ждут?» — спросил он Вапу.

«Ифран».

«Чего?» — переспросил Хамарамис.

«Единственный момент времени, когда произойдет то, чему суждено сбыться. Вейядан — хозяйка ифран».

«Я попрошу переговоры», — сказал Гилтас, но Вапа покачал головой.

«Больше не будет разговоров».

В кхурском войске поднялся крик. Он начался негромко, затем нарастал и нарастал, пока не стало казаться, что кочевники могут отбросить эльфов одной силой своих объединенных голосов. Этот рев резко оборвался, и во внезапно наступившей звенящей тишине Гилтас услышал, как Вапа пробормотал, — «Ифран».