Фаворит. Сотник - Калбазов Константин - Страница 12

– И кто разведывать станет?

– Ну, умников, чай, в Академии наук хватает. Кто-нибудь да захочет заработать. Тут знать бы, возможно ли отставному стрельцу за такое браться и что для этого потребно.

– Потребно написать прошение на разведку залежи. Сейчас и напишешь. Если подтвердится, то все сложится очень просто. И разрешение на строительство дамбы, и право на рубку леса для выделки угля на пятнадцать верст окрест. Вот только с работным людом… Работники на казенных да частных заводах в основе своей из крепостных. Но твоему батюшке крепостными владеть нельзя.

– И не надо нам этого добра, – тут же открестился Иван. – Объявим о найме на работу, глядишь, крестьяне потянутся на отхожие промыслы. А там и осядут, никуда не денутся. Рыба она ищет где глубже, человек – где лучше.

Ишь как глазоньки у княгини заблестели. Еще бы. Железные-то караваны сейчас приносят сверхприбыль. Но тут и трата сил, и накладные расходы. В случае же с Иваном никаких усилий. Надо лишь выкупить железо и продать с наценкой. Немалой такой наценкой.

Даже если речь пойдет о простом железе, на пятидесяти тысячах пудов казна получит пятнадцать тысяч на ровном месте. Но кто сказал, что Иван станет выплавлять только железо? Сталь варить ему не менее выгодно, а то и поболее. Уголек-то при переделке чугуна в железо тратить уже не придется, разве что время. Но оно окупится сторицей.

Выгода казны – никак не меньше двадцати пяти тысяч рублей. А добавить сюда еще и подати. Вот и выйдет не менее тридцати тысяч. Насколько помнил Иван, именно в такую сумму обходилось полное годовое содержание потешного полка. То есть на их податях царь сможет содержать пару стрелецких полков.

Зачем это Ивану? А затем, что лучше уж так. Он свое на объемах возьмет. А если потакать своей жабе и стенать по поводу непосильных поборов, то и казна ничего не получит, и они с отцом останутся в своей мастерской.

Самого-то Ивана такой расклад вполне устроил бы. И если бы речь шла о том, чтобы все взвалить на свои плечи, то он нипочем не полез бы в строительство завода. Ну зачем эта головная боль? Ему и мастерской более чем достаточно. Но тут-то какое дело. Основная нагрузка ляжет на Архипа. Иван же так и останется вольным стрелком. А при таком раскладе отчего бы и не озадачить батюшку? К тому же тот только рад будет.

Это он ведь кузнецом был так себе, серединка на половинку. Зато дельцом и организатором оказался очень даже толковым. Ведь не просто сумел организовать работу мастерской, но и способен рассмотреть новое с ближней или дальней перспективой. Это когда он над каждой копейкой трясся, боялся вкладываться в то или иное предприятие. А едва средства появились, так словно плечи расправил. А может, просто получил толчок от Ивана. Как бы то ни было, но теперь его деятельную натуру время от времени необходимо нагружать новыми задачами. Не то закиснет еще.

– Так. Стоп. Это все замечательно, – спохватилась Ирина. – Но как же быть с мастерской твоего батюшки?

– А что с ней не так? – удивился Иван.

– А то. Архип Алексеевич за неполные полгода сумел изготовить две сотни гладких кремневых пищалей да полторы сотни винтовальных. А как у него год будет да ладить придется только гладкие пищали, так, глядишь, он и всю тысячу поставить сумеет.

Угу. Терять оружейную мастерскую, способную за год вооружить почти полк, да еще и по столь заманчивой цене, никак не хотелось. Железоделательный завод – это хорошо. И княгиня верила, что Иван выполнит свое обещание. У него вообще слова с делами не расходились. Но завод тот еще предстояло поставить, и трудности могли возникнуть самые разные. А мастерская вот она, готова принять казенный заказ.

– Ну так мастерская останется. Не разбирать же ее в самом-то деле. Поставит батя управляющего, и ладно будет. А когда обоснуется на новом месте, тогда и мастерскую перевезем. Благо в половодье весь путь по реке можно проделать. Или же оставим ее в Москве. То ему решать. Но готовое производство рушить мы точно не станем.

– Вот это ладно. Ну что? Голод утолил? – хитро усмехнувшись, спросила княгиня.

– Ириш, мне бы домой. Матушка, чай, все глаза проглядела, меня поджидаючи. А тут еще и слухи о войске один краше другого.

– Ну еще на часок-то, поди, задержаться сможешь, – перетекая к нему на колени, промурлыкала она.

А что тут поделаешь? Нет, вопрос даже не в ее высокородном положении. Просто молодой и здоровый организм отреагировал на подобные поползновения вполне ожидаемо. Хм. Вообще-то насчет «вполне», да еще и после стольких подходов… Однако имелся еще запас. Как, впрочем, и желание…

Матушку навестил уже на закате. Только и того, что вручил ей да сестрам гостинцы, которые прикупил загодя, еще в Туле. Ну и чтобы не обидеть мать, запихнул в себя кусок пирога с зайчатиной да запил чашкой душистого чая. Все, задерживаться в доме дольше не стал. Марфа все не знала, как наглядеться на сыночка, квохтала вокруг, как наседка, и всячески старалась ему услужить. Все от чистого материнского сердца. Вот только Ивана это откровенно тяготило, да и злило, что греха таить.

Вырвавшись из родительского дома, поспешил к себе. Работа там уже завершилась. Не сутками же напролет трудиться. Сейчас темнеет поздно, так что заканчивают еще засветло. Но если судить по тому, что Архипа дома не было, ожидал он сына на его же подворье. Отец вообще через эту мастерскую перестал быть домоседом. Вон и кузницу в доме разобрал. Ни к чему она теперь, только лишнюю подать платить.

– Явился, кобель, – окинув взглядом вошедшего во двор сына, не здороваясь, хмуро бросил Карпов-старший.

Они с кабальным Серафимом устроились на лавке под окнами дома Ивана и за степенной беседой распивали кувшин пива. А что такого? После тяжкого трудового дня очень даже не повредит. Если, конечно, не злоупотреблять.

– Здравия тебе, батюшка.

В ответ тишина.

– Здрав будь, Иван Архипович, – поднимаясь, поздоровался Миронов с поклоном.

– Здравия, Иван Архипович, – поздоровалась вышедшая на крыльцо жена Серафима, Дарья.

– И вам здравия, – ответил Иван супружеской паре, силясь понять, насколько сильно обижен отец.

Женщина бросила взгляд на Архипа, покачала головой и поспешила скрыться в доме. Муж ее забрал повод лошади из рук Ивана и повел животину на конюшню. Оно и при деле, и от глаз господских подальше. Ясно же, что хозяева сейчас разругаться могут. А при таком посторонним лучше не находиться.

– Батя, ты чего? – наконец спросил Иван.

– А ничего. Все люди как люди, вернулись из похода и прямиком в отчий дом. Вон по слободе где праздник, где поминки. И только у одних нас не пойми что.

– Батя, не начинай.

– Не начинай? Вот расскажи отцу, бестолочь, где ты был?

– Ну, батя. Ты о том уж на всю округу раструбил, – отмахиваясь от отцовской обиды и устраиваясь рядом, ответил Иван.

Потянулся к кувшину. Налил пенящееся пиво в высокую керамическую кружку и отпил добрый глоток. Хорошо-о. В меру прохладное и… вкусное, йолки!

– Вот ты, батя, на нее все косишься, а она, между прочим, к тебе со всем уважением. Иначе как Архипом Алексеевичем не величает. Даже когда мы одни. Ну любит она меня, батя. Понимаешь? Любит. Да только любовь та лишь воровской быть и может.

– Ну а ты ее? – успокоившись, поинтересовался отец.

– А я ее уважаю, батя. И если еще раз намек от тебя услышу, что она подстилка иль шлюха, не обессудь.

– Что, опять на отца руку поднимешь? – вздернул бровь Архип.

– Повзрослел, чай. Ветер в голове уж не свищет. Уйду я, батя. На этот раз взаправду уйду.

– Уйдет он. Вот ты о ней печешься, а она тебя подле себя держит и семьей обзавестись не дает. А мы с мамкой уж внуков хотим.

При этом Ивану где-то даже совестно стало. Ведь есть у них внучка. Но об этом лучше помалкивать. И уж тем более в свете того, что на княгиню повадились охотиться иезуиты. Эти твари на любое грехопадение пойдут ради достижения своих целей.

– Да не запрещает она мне ничего. Захочу жениться, тут же расстанемся. И о том меж нами уговор есть, – пояснил Иван.