Стоит только расхотеть (СИ) - Андреева Ольга Юрьевна - Страница 19

— Да нет. Он никогда не был женат. Детей тоже нет. Так что из семьи у него только мама с папой, да бабушка. Живут под Питером. А у него здесь квартира где-то на окраине города — пожала плечами Вика.

— Таак, а вот это подозрительно — прищурилась Мила. — Он же не мужик, а золото, по твоим рассказам, а семьи нет. Что так?

— Ну зачем сразу-подозрительно? — почему-то обиделась за Тихомирова Вика. — Он просто 6 месяцев в год в разъездах. Тут как-то не до нормальной семьи, да и история какая-то нхорошая с любимой девушкой в прошлом вышла. Он мне рассказывать не стал, да я и не влезала ему в душу.

— Ну-ну — хмыкнула Мила и почему-то улыбнулась, глядя на Вику.

С того дня они стали видеться с Женькой практически каждый день. Тихомиров не умел красиво ухаживать и даже комплименты в его исполнении больше походили на поддразнивания. Но Вике это нравилось гораздо больше. Скореее всего, потому, что такие отношения кардинально отличались от того, что было у нее с Черкасовым. Женька не пытался ее очаровывать, не распускал рук, да и вообще, производил впечатление серьезного и надежного мужчины.

Они встречались во время обеда или по вечерам. Камилла притворно ворчала о том, что все ее позабыли и позабросили, но про себя радовалась за Вику. Та, казалось, наконец-то стала счастливой. Теперь Мила частенько выслушивала о том, какой Женька шутник, или о том, куда он водил ее в очередное свидание. В общем, по всему казалось, что Вика влюбилась. Она и сама так думала, но, почему-то, боялась признаться в этом Женьке. А тот даже не скрывал своего к ней отношения. И уже несколько раз говорил ей о своей любви. Правда, в своей ироничной манере. То скажет, что любит ее больше собственного компьютера. Ей Богу! Век сладкого не есть. То прочитает с самым серьезным видом какое-нибудь невозможное стихотворение. Что-то вроде:

Ох, попал я в переплет!

Мне шашлык не лезет в рот,

Шаверма не хороша

Без тебя, моя душа.

А один раз даже луну с неба подарить пообещал, правда, поставил условие, что Вика сама ее мыть будет. Она только раздраженно отмахивалась от его кривляний, а в душе веселилась. Женька притворно удивлялся ее раздражению: какие же свидания без признаний в любви? Так прошло два месяца. Все это время ей не давал покоя один вопрос. Однажды она все же собралась с духом спросила Тихомирова:

— Жень, а почему, все-таки, я?

— Почему я тогда подошел к тебе познакомиться, хочешь сказать? — с Тихомирова разом слетел обычный шутовской тон. Они стояли рядом с домом, где Вика вот уже два года снимала квартиру. По правде говоря, она тут же пожалела, что спросила. Лучше было бы, если бы она просто пошла спать. Вика понимала, что сейчас последует настоящее, не шутовское, признание в любви. И ей тоже надо будет отвечать. Так оно и вышло.

— Понимаешь, Вик. Когда я тебя в кафе впервые увидел… Ты мне, почему-то, до боли напомнила мою давнюю любовь… Прости, что так говорю. Просто однажды я уже потерял замечательную девушку. Дурак был, прошляпил… А потом узнал, что она умерла… Я тогда в работу ушел с головой, а вынырнул, только когда тебя повстречал…

— А потом? — выдохнула Вика

— А потом, в Ботаническом Саду, увидел, что ты абсолютно другая — он осторожно протянул руку к ее щеке и заправил за ухо выбивуюся из прически прядку. Такая красивая… Я тогда про себя позавидовал твоему будущему мужу. И про пирожные я вполне серьезно говорил. Я бы дорого дал, чтобы ты была моей, колючая колючка Вика Астахова. Я тебя люблю. — Он беспомощно смотрел на Вику и, очевидно, ожидал ответа.

— И я, кажется… — она не договорила, потому, что Женька стиснул ее в объятьях так, что казалось, воздуха в груди не осталось и принялся целовать. Прошла минута, а может десять, когда он, оторвавшись, прошептал ей в ушко:

— Позовешь к себе?

— А пойдем… — согласилась Вика, как в омут с головой бросилась…

Потом она рассказывала об этом Миле и сама удивлялась. Поцелуи Женьки были совсем не похожи на то, что она ощущала с Черкасовым. Не было ни парения над землей, ни бабочек в животе, просто впервые она чувствовала себя в мужских объятьях спокойно и уверенно, как за каменной стеной. А еще была твердая убежденность, что так и должно быть. Камилла слушала, мечтательно прикрыв глаза.

— Мммм… Вот это мне нравится, подруга. Давно бы так, а то: «Почти отшила-почти отшила». Ты на свадьбу-то позовешь? Все-таки, я, можно сказать, крестная мать ваших с ним отношений…

— Какая свадьба! — сделала круглые глаза Вика.

— Ну как, после всего, что между вами было, ты, как честная девушка, просто обязана на нем жениться — прыснула Мила, заработав укоризненный взгляд подруги.

Однако оказалось, что Женька был совсем не прочь такой идеи. По крайней мере, через две недели он отвез ее к родителям и представил своей невестой. Вика очень боялась произвести невыгодное впечатление, но и отец, и мать Женьки, не говоря уже о бабушке, единодушно решили, что лучшей партии ему и не найти. Обрадовались и Викины родители. Они уже, по правде говоря, отчаялись заставить дочь смотреть на парней. Мать правда, беспокоилась, что жених на целых 11 лет старше дочери, но личная встреча растопила ее сердце окончательно и бесповоротно.

Предложение Тихомиров сделал Вике в начале октября, сразу после очередной затяжной командировки в Нижний Новгород. Тогда впервые они расстались так надолго — целых два месяца Вика провела без Женьки. У того случилась накладка из-за заказчика, и пришлось потратить на разруливание лишние 4 недели. Вика очень скучала. Она привыкла к тому, что Женька постоянно рядом. Однако делать было нечего: пока он пахал в родном НИИ, к его разъездам оставалось только привыкнуть. Хорошо еще, что рядом была Камилла, а то бы Вика совсем зачахла.

Она не ожидала, что Тихомиров заговорит о свадьбе так быстро. По сути, они были знакомы меньше полугода. Но Женька на все ее опасения просто махнул рукой, сказав, что в старину женились вообще не зная друг друга, и жили долго.

— Нет, ну если ты сомневаешься, я дам тебе подумать минут пять — состроил он великодушную мину.

— Какой щедрый — иронически наморщила носик Вика. — Ладно, Тихомиров, я согласна.

— Только имей в виду: я уже старею и хочу успеть заделать по крайней мере, троих детишек. И чтобы были погодками — подмигнул он.

— Да куда уж я от тебя? — вздохнула Вика…

Свадьбу запланировали на июль, чтобы сразу после нее уехать в медовый месяц в Хорватию. А пока Тихомиров усиленно убеждал Вику переехать к нему. Однако та проупрямилась почти самого Нового Года. И только в конце декабря они съехались.

За то время, которое Вика была знакома с Женькой, она, наконец, почувствовала себя нормальной девушкой. Любящей и любимой. Она иногда спрашивала сама себя, не сон ли это, и даже пыталась себя ущипнуть. Но это происходило наяву. Каждую ночь ее обнимал живой и теплый Женька, каждый день она ходила на любимую работу, а по вечерам забегала навестить лучшую подругу, у которой в личной жизни тоже наметился прорыв. И теперь уже Вика выслушивала дифирамбы некоему Максиму в исполнении подруги. Абсолютное счастье омрачалось только периодическими командировками Женьки в города и веси необъятной Родины.

В последний раз перед отпуском Женька уехал в командировку 1 мая. Опять потянулись однообразные дни и звонки в «скайпе» по вечерам. На этот раз, Тихомирова отправили в Екатеринбург, так что приходилось подстраиваться под разницу во времени.

Срок командировки уже подходил к концу, когда Тихомиров неожиданно встретил Черкасова. Тот приехал сюда заключать какую-то архиважную сделку. За тот год, что Женька его не видел, Дима заметно возмужал. Раньше он был просто великовозрастным мальчиком, этаким слащавым принцем — мечтой юных девушек. А теперь он превратился в уверенного в себе мужчину, который знает чего хочет и добивается поставленной цели.

Димка обрадовался приятелю и затащил его в бар выпить пива. Черкасов рассказывал ему, что еще на год тогда застрял на Севере, а потом отец после короткого отпуска отправил его на полгода за границу, перенимать опыт зарубежных партнеров. А теперь в начале июня, наконец-то, возвращается в Питер.