Судебная петля. Секретная история политических процессов на Западе - Черняк Ефим Борисович - Страница 8

Орлеанский эпизод в истории Жанны д’Армуаз, как мы видели, нелегко объяснить, если считать ее обманщицей. Все остальные «узнавания», правда, мало что доказывают, поскольку всегда можно найти причины, побудившие так действовать и лотарингских феодалов, и Карла VII, и самих братьев дю Ли. Однако можно в равной степени считать подозрительными и «разоблачения» Жанны как самозванки, в том числе раскаяние, вырванное у нее парижским парламентом.

Наконец, еще один документ — нотариальный акт от 29 июля 1443 г., в котором зафиксировано пожалование герцогом Карлом Орлеанским Пьеру дю Ли имения за верную службу королю и самому герцогу. Эту службу, указывалось в нотариальном акте, Пьер дю Ли осуществлял «совместно» с девой Жанной, его сестрой, вплоть до его (или ее) отсутствия «и с тех пор до настоящего времени». Если речь шла о его отсутствии, то текст расшифровывается просто: Пьер дю Ли несколько лет находился в плену (непонятно, впрочем, почему в тексте прямо не сказано о плене).

Однако вполне допустимо прочесть и «до ее отсутствия»; тогда это признание того, что Жанна не погибла в 1431 г. Слова же «и с тех пор до настоящего времени» вполне могли быть отнесены «совместно» к брату и сестре, а не к одному Пьеру дю Ли. Не сознательно ли вставлена в документ эта неясная фраза: в 1443 г. уже нельзя было одновременно открыто выражать сомнение в гибели Жанны д’Арк и признавать самозванку, разоблаченную парламентом[29]. Из уже цитированной выше грамоты Карла Орлеанского в 1443 г. можно заключить, что Жанна была еще жива. В другой дарственной грамоте Карла Орлеанского, датированной 31 июля 1450 г., о Пьере дю Ли говорится уже как о «брате покойной Девы». Карл VII с сентября 1444 до января 1445 г. находился в Меце. В этом городе в доме супругов д’Армуаз по указанию Жанны висел ее портрет в костюме Орлеанской девы (он сохранялся там до 1792 г.). Главой делегации, встречавшей короля Карла VII, был Николя Лув, один из сподвижников Девы, признавший в Жанне д’Армуаз хорошо знакомую ему Жанну д’Арк. Все это вряд ли могло не стать известно королю, но, по-видимому, не вызвало никаких возражений с его стороны. Возникает вопрос: почему только в феврале 1450 г. Карл VII приказал начать подготовку к процессу реабилитации? Не связано ли это с тем, что Жанна д’Армуаз умерла летом 1446 г., а ее муж — в 1449 или 1450 г.?

Нам известны, как уже отмечалось, все детали руанского процесса: сохранились подробные протоколы. Нет лишь одного важного документа — официального акта, удостоверяющего казнь Жанны или даже просто упоминающего об исполнении приговора. Академик М. Гарсон, известный французский юрист, изучавший историю Жанны д’Арк, считает, что составление подобного акта не требовалось судебными правилами того времени. Однако генеральный адвокат Шарль дю Ли, живший в XVI в. и заинтересованный в этом деле, связанном с историей его семьи, считал отсутствие протокола «обращающим внимание и таинственным». В тексте материалов процесса, обнаруженных в Англии, говорится, что Жанна была приговорена «в конце концов к пожизненному заключению в тюрьме и содержалась там на хлебе скорби и воде томления». Во французских хрониках первой половины XVI в. о казни Жанны говорится в неопределенных и часто двусмысленных выражениях. Так, в «Бретонской хронике» (1540 г.) сказано, что в 1431 г. «Дева была сожжена в Руане или была осуждена на это». Симфориен Шампье в «Корабле для дам», изданном в Лионе в 1503 г., пишет, что Дева, по мнению англичан, была сожжена в Руане, но французы это отрицают. В поэме Жоржа Шатлена «Воспоминания о чудесных приключениях нашего времени» говорится, что, «хотя, к великому горю французов, Дева была сожжена в Руане, она, как стало известно, потом воскресла».

Обращаясь к свидетельствам современников, помимо уже упомянутого декана Сен-Тибо отметим дневник одного парижского буржуа, где прямо указывается, что в Руане под видом Жанны была сожжена другая женщина. Пьер Кюскель, буржуа из Руана, который мог быть очевидцем казни, разделял это мнение: «Жанна бежала, и кто-то другой был сожжен вместо нее». В рукописи, хранящейся в Британском музее (английской национальной библиотеке) под № 11542, также указывается: «Наконец публично сожгли ее (Жанну) или же другую женщину, похожую на нее, в отношении чего многие люди держались и до сих пор придерживаются разного мнения»[30].

Слух о спасении Жанны так быстро распространился после ее казни, что это встревожило парижские власти (столица тогда еще находилась в руках англичан, отцы города раболепно выполняли все приказы чужеземных захватчиков). Был даже затеян опрос свидетелей, не манкировал ли Кошон возложенными на него обязанностями. Кого же можно было расспросить, кроме помощников Кошона, его асессоров? Однако они один за другим скончались вскоре после руанского процесса.

Но вот прошла четверть века, и, готовясь к процессу реабилитации Жанны, французские суды занялись поисками свидетелей. Это было не простое дело. Кошон умер еще в 1444 г. Доминиканцы объявили, что не знают, где находится монах их ордена инквизитор Жан Леметр. Все же нашлось около дюжины лиц, входивших в состав руанского судилища. Пятеро из них заявили, что ничего не видели, трое — что уехали еще до окончания заседаний, а двое сослались на слабую память и на то, что они по забывчивости не могут ничего припомнить из процесса Орлеанской девы[31].

Известная неясность имеется даже в дате казни Жанны. Обычно называют 30 мая, но многие осведомленные современники упоминали другие числа — 14 июня, 6 июля, а английские хронисты в конце XV и начале XVI в. писали, что Жанна была сожжена в феврале 1432 г. Существует разноголосица и в отношении способа казни. Например, хронист Жан ла Шапель утверждает, что Жанна сначала была обезглавлена, а уже потом ее тело предано сожжению на костре. Надо учитывать, что многие детали, касающиеся расправы над Жанной, нам известны из показаний на процессе реабилитации, данных лицами, так или иначе причастными к руанскому судилищу и стремившимися обелить себя, приписать своим действиям иной смысл, чем тот, который был в действительности. Другие просто хотели облагородить и возвеличить свою роль. Третьи передавали слухи, которые за четверть века со времени гибели Жанны трансформировались в их сознании в неоспоримые факты. Интересно отметить, что не сразу, а только через неделю после сожжения Жанны, лишь 7 июня, Кошон составил текст официального извещения о казни и уже после этого соответствующие ноты от имени английского короля Генриха VI были направлены различным европейским дворам.

В процедуре исполнения приговора были также бросавшиеся в глаза нарушения установленных норм. Прежде всего, строго говоря, смертного приговора не было вынесено вообще. Ведь осужденную передавали в руки светских властей, которые юридически и присуждали к смерти на костре (наказание «без пролития крови» — как о том лицемерно ходатайствовали церковные судьи). Между тем помощник бальи (главы судебной власти) Руана Лоран Жерсон свидетельствовал: «Никакого приговора не выносил ни бальи, ни я сам, на которых лежала эта обязанность»[32]. Явное нарушение законности, но это еще далеко не равнозначно тому, что оно являлось прикрытием для тайного бегства Жанны, как это считают сторонники «новой» версии. Им, чтобы связать факт указанного нарушения юридических норм со своей теорией, следовало бы по крайней мере исследовать вопрос, насколько строго соблюдались эти нормы на территории, занятой английскими войсками в первую треть XV в. Иными словами, насколько частыми были подобные нарушения в судебной практике того времени. Но даже если несоблюдение нормы было редчайшим исключением, оно все же могло быть вызвано самыми различными мотивами и помимо того, который имеют в виду поборники «неортодоксальной» версии, так же как отсутствие герцога Бедфордского и губернатора Руана графа Уорика (герцог вообще покинул Руан еще 13 января и, видимо, не вернулся до конца процесса). А какие имеются другие документальные доказательства казни Жанны? Уже упоминавшиеся участники руанского судилища, которых допрашивали в связи с подготовкой и проведением процесса реабилитации, твердили, что, по слухам, Жанна умерла, как подобает святой. Из других участников руанского процесса пятеро заявили, что не видели казни собственными глазами, трое других — что покинули площадь еще до ее совершения, двое вообще сослались на плохую память. Коротко говоря, ни один из допрашиваемых, если верить их показаниям, не видел сцены казни или по крайней мере якобы не помнил, присутствовал ли он на площади, когда сжигали Орлеанскую деву.