Жнец. Возрождение (СИ) - "Тота Моль" - Страница 22

– Подержи! – староста вручил Денису свой телефон с подсветкой и принялся возиться с замком.

Через несколько мгновений послышался щелчок, и Вальтер гостеприимно распахнул дверь на очередную лестницу.

– И всё? – разочарованно вздохнул Денис. – А где же Чудище Трехголовое, охраняющее вход в пещеру с сокровищами?

– Подожди, сейчас встретишь, – улыбнулся Вальтер. – Как только в комнату Вероны зайдешь.

Денис задумался, спускаясь по пыльным ступеням. Судя по всему, сюда никого не отправляли в трудовую ссылку.

– Верона – это одна голова, а остальные? – пытался решить загадку Денис.

– Ну так Лиссандра и Данара же, – отозвался Вальтер, который шел впереди, освещая путь.

– Да ну нет, Лиссандра не чудище, ты что. Она добрая же. Ну, по сравнению с остальным семейством.

– Да? Это пока ты не перепутал кислоты в цикле Креббса или последовательность нуклеотидов в аланине, – усмехнулся всё знающий Вальтер.

Денис спорить не стал. На его счастье, подобных ужасов они еще не проходили.

Лестница закончилась. Повозившись с еще одним замком, парни оказались в подземном переходе. Запах сырости, висевший в воздухе плотным слоем, заставил Дениса пару раз чихнуть. Серые стены с редкими светильниками навевали мысли о катакомбах и подземных пещерах. Денис с интересом огляделся и поежился – температура воздуха была довольно низкой.

– Да, тут не очень уютно, – Вальтер заметил реакцию товарища.

– Мягко говоря, – согласился Денис.

Несмотря на холод и сырость, не это настораживало его. Враждебность. Настороженность. И тревога. Всё это словно висело в воздухе вместе с сыростью и затхлостью. Где-то впереди послышался всплеск. Вальтер то ли сделал вид, что не услышал, то ли действительно не услышал и зашагал вперед. Денису ничего не осталось, как верно последовать следом.

Он пытался прикинуть, какая часть двора сейчас находится над ними, но получалось не очень, и вскоре Денис оставил эту затею.

Коридор пошел под уклон вниз. Судя по всему, они уходили еще дальше под землю. Денис хотел было поинтересоваться, но Вальтер опередил его.

– Подземные лаборатории Ладогора. Мы их обходить сейчас будем.

Денис вспомнил, что действительно в главном корпусе была парочка каких-то новомодных аудиторий, куда им, как малышне, пока доступ был запрещен.

Температура воздуха упала еще на пару градусов, и Денис начал жалеть, что не оделся теплее. Внезапный треск отвлек его от мыслей о замерзающих конечностях. Тихий, но монотонно-размеренный. Он то усиливался, то становился едва различимым. Денис напрягся. Было в этом звуке что-то знакомое. Парень попытался определить источник, но не вышло. Казалось, что он исходит из самих стен.

– Вальтер, а что это за звук?

Вальтер замер и медленно повернулся.

– Какой звук? – в удивленном взгляде было что-то, что заставило Дениса усомниться в его искренности.

– Мы пришли, кстати.

Щелкнул замок и в следующий миг из раскрытой двери на Дениса полился поток тепла и света.

Учительские спальни Ладогора оставались тайной за семью печатями для большинства учеников на все годы обучения. Каждый лицеист мечтал пройти суровый отбор фортуной и оказаться здесь на день самоуправления. Потому, Денис не верил в свою удачу и сейчас даже пару раз щипнул себя за ногу, чтобы удостовериться в реальности происходящего. Поток мягкого электрического света из старых плафонов разгонял серость и полумрак дождливого утра. Просторный холл с весело потрескивающим камином был наполнен теплом и ароматом кедровых шишек. Высокие арочные окна, украшенные витражами, напомнили Денису царицынскую библиотеку. Он хотел было поделиться наблюдением с Вальтером, но тот, не теряя времени, зашагал к лестнице.

Мраморные ступени с резными перилами цвета слоновой кости гармонировали с золотистыми гобеленами на стенах. Денис присмотрелся и отметил, что вензеля на перилах повторяют рисунок лепнины и загогулины подрамников, развешенных на стенах с репродукциями знаменитых картин. В стилях и течениях Денис разбирался слабо, но богатство и величественность внутреннего убранства Ладогора отметил сразу же. Пока они поднимались на второй этаж от завитушек, блеска золота и чистоты ступенек начало рябить в глазах.

– Такое чувство, что по Эрмитажу идешь, – Денис не смог сдержать комментарии.

– А ты и идешь, – еле слышно отозвался Вальтер. Но Денис его услышал.

– Вальтер, ну где вы ходите?

Из-за угла им навстречу вышла высокая стройная блондинка – девушка Вальтера. Денис видел её несколько раз, когда она просила Ратора передать что-то другу. Кажется, она была старостой Теремка.

– Привет. Искал Данаре замену, – Вальтер коротко кивнул её сопровождающим – таким же выпускникам. – Это Денис, он поможет.

Блондинка одарила Дениса прохладным взглядом, от которого тот почувствовал себя инфузорией.

– Ну если ты так считаешь… – медленно протянула она. Денису показалось, что его накололи на две сосульки – таким выразительным был взгляд блондинки. Парни за её спиной усмехнулись, как бы поддерживая общее мнение.

– Считаю, – ответный взгляд Вальтера был не многим теплее. – А теперь пойдем, времени нет. Этот дождь все перевернул.

Денис почувствовал, что общее напряжение и недовольство сошло на нет, так и не достигнув пика. Блондинка хотела было что-то возразить, но не решилась спорить с Вальтером. Потому лишь кивнула и, взметнув вихрь светлых волос, зашагала вперед.

Спальный корпус учителей Ладогора располагался в двух задних башнях и чем-то походил на гостиницу. Из общего холла в разные стороны разбегались коридоры, где и находились спальные комнаты. Хотя, комнатами назвать это было сложно – на взгляд Дениса это были самые настоящие квартирки. Зачастую, там жили не только учителя, но и их дети, мужья и жены и даже родители. И все они являлись работниками лицея. Из пояснений Вальтера Денис понял, что главное правило Лицея – не просто работать, но и жить в нем. "Школа – это дом родной", – для сотрудников Лицея эта фраза имела самое прямое значение. Отвечая на расспросы Дениса, Вальтер не без удовольствия поведал о старой доброй традиции, уходящей своими корнями во времена основания Лицея. Первый директор Валентин Ткач, основавший тут школу для детей декабристов, вписал это правило в Устав Лицея первым пунктом. И вот уже почти двести лет оно неукоснительно соблюдалось всем преподавательским составом. С одной стороны это напоминало режим "невыездных", а с другой – семьи преподавателей пользовались рядом привилегий. В том числе и в вопросах обучения собственных детей. Денис слушал это вполуха, больше всего его заинтересовала личность первого директора, а точнее – его фамилия.

– Валентин Ткач, говоришь. А наша Ёлька не родственница ему, случайно? – поинтересовался Денис как бы невзначай.

Но по хитрому прищуру Вальтера понял, что тот его раскусил.

– Именно так. Ткачи были директорами лицея всегда. Это тоже в уставе прописано.

– Но сейчас же директор Витор Витольдович Ткаченко… – Денис нахмурился, что-то прикидывая в уме.

– Ну, и что тебя смущает? Украинская вариация фамилии. Во времена революции такое встречалось сплошь и рядом, – пожал плечами Вальтер. – Это дядя Ёльки со стороны матери.

Денис потряс головой. Что-то в этой истории не укладывалось.

– А фамилия тогда как же? Или… – глаза Дениса округлились.

– Нет, нет, – поспешил успокоить его Вальтер. – Никаких родственных браков. Просто у Ткачей всегда сохраняется фамилия. Традиция такая, понимаешь. Хоть от матери, хоть от отца – без разницы.

– Странная традиция, – удивился Денис.

– Древний род, древние правила, – резюмировал Вальтер.

За разговорами они добрались до первой спальни. Денис почувствовал разгорающийся в груди азарт. Сегодня ему представилась возможность на краткий миг почувствовать себя сильным Лицея. Вальтер постучал в дверь – проверка комнат началась.

– Пыль на плафоне!

– Где стрелки на покрывале?