Twinfinity Soul (СИ) - "Zezuo" - Страница 3

«Рыцарей Пресвятой Инквизиции учат именно этим вещам», - ответил он с усталостью в голосе. Откашлявшись, он объяснил мне все в деталях. И в этих деталях… я нашёл возможность сделать новый шаг. Взглянуть в своё будущее и оценить его. – «И поверь мне, сын мой: Судьба Рыцаря тяжела и смутна. Дорога их ведёт через тела еретиков и грешников, яркий свет костров и множественные чаши, до краёв наполненные кровью. Не только Ордену они служат, но и богу нашему – Отцу-Создателю. Настоящая жизнь для них начинается и заканчивается… на поле битвы».

Его слова устрашали. Никогда ещё мне не приходилось слышать подобных историй о Рыцарях Ордена Пресвятой Инквизиции. Я всегда смотрел на них, как на святых. Как на непробиваемый щит, что защищает нас от нечистот и ослепляет Даемонов своим блеском. Я мечтал быть ими, но теперь…

«Отче Епископ…» - мне было нелегко говорить ему об этом. Стараясь подобрать слова и набраться смелости, я наблюдал за взглядом Епископа, что успел приподнять одну из своих бровей, ожидая вопроса. Я собирался сделать… поспешное решение. Рискнуть жизнью, репутацией и судьбой своей. – «Есть ли у меня шанс стать Рыцарем? Может ли поступок мой хоть как-нибудь повлиять на мою судьбу?»

Епископ не был удивлён моим вопросом, даже если он был… под запретом. Никто не должен спрашивать членов Совета, не говоря уже про отцов наших святых, про своё призвание. Нас выбирают по поступкам, а не по выбору. И выбор этот уже давно был сделан.

«Твои прошлые действия и слова твои… не сделают тебя Стражем Ордена, сын мой», - его слова поместили ужас и дрожь в тело моё. И вслед за его страшными словами последовали более неожиданные вести, заставившие меня раскрыть глаза в удивлении. – «Но для Судьи-Инквизитора – это показатель силы воли и храбрости. Там то мы и… посмотрим, каким путём ты пойдёшь с этой точки. А теперь… позволь мне набраться сил. Иди с богом, сын мой».

Радости моей не было предела. Сомнения мои смыло огромной волной эмоций, скрытых в моем лице. И если бы я и воспринял слова Епископа в шутку – кто-то всегда сможет направить мои глаза в сторону реальности. Сестры одарили меня новыми одеяниями: кольчужным нагрудником, штанами из дублёной кожи, поясом с цепями и карманами, остроконечной шляпой-лодочкой и накидкой. Чёрной, как само небо, накидкой. С оранжевыми и жёлтыми полосами, на которых красовался знак нашего Ордена, отчётливо окрашенный красными красками. Вес моих новых одежд был непривычен мне, но я быстро перестал замечать его, ведь мне придётся носить не только кольчугу. Братья подготовили мне необходимые инструменты, которые вручил мне сам Брат Савелий. Он держал в руках мой личный инструмент, с которым я был довольно хорошо знаком.

«Надеюсь, ты не забыл своих тренировок за все эти тёмные годы, братец». - Со словами этими он вручил мне мой собственный, личный инструмент. Инструмент, которым я буду привносить свою пользу Ордену. Контролировать судьбы людей. Нести приговор и разжигать веру.

В руках моих был крепкий деревянный жезл, окованный железными кольцами и запонками. Один конец этого жезла был обмотан упругими тряпками, которые можно было легко поджечь кремнём. Его называют «Порядком», ибо этим концом можно достичь порядка и повиновения, добавив согрешившему пару небольших синяков или ожогов.

На втором конце – Небольшое, но довольно широкое лезвие. Оно было похоже на лезвие от метательного топора, но тыловая сторона этого лезвия была согнутой, конусной формы, подобно стальному крюку. Эту сторону называют «Законом», ибо ей казнят еретиков и защищают невинных. Обе эти стороны были основными частями инструмента, которые в Ордене успели прозвать «Присяжным». Кроме него – ничто не поможет Инквизитору нести Закон и Порядок через Земли Грешные.

«А почему мне выдали именно жезл?» - спросил я Брата своего Савелия, что растягивал улыбку на лице своём. Хотел я узнать у него причину, по которой мне дали «двуручного Присяжного» а не более короткую, лёгкую и удобную «одноручную». Все было довольно просто: только Старший судья может носить такое оружие. И Брат Савелий был моим Старшим.

«Отче наш Епископ вшил тебя в мою рубаху, братец. Он хочет, чтобы я показал тебе все прелести и детали нашего славного дела. Потому, братец мой, ты будешь стоять за моим плечом и помогать мне с приговором», - я был только рад подобному решению Епископа, не говоря уже про то, что об этом мне сказал именно мой Брат Савелий – верный друг и Старший судья. И это ещё не все, чем он должен был со мной поделиться: – «Чуть не забыл! Вот твоя маска».

Савелий протянул мне стальную маску необычных форм. На ней не было ярких эмоций или чётких деталей. Она не несла в себе… никаких чувств или смысла.

«А зачем она мне?» - спросил я Брата своего, и он ответил мне на мой вопрос. Серьёзно и спокойно:

– «За стенами церквей – никто не должен видеть лиц святых».

Миссия моя была простой, но за простотой её лежала опасность, готовая ударить по нам в любой удобный момент. Земли Людские грешны и просторны, а глаз, что будут следить за ней – не всегда хватает. Именно этим и занимается Орден пресвятой Инквизиции. Мы – пастухи с сердцами светлыми, что загоняет заблудших овец обратно на пастбище. И пастбище наше было обширным, похожим на рыбью чешуйку видом своим. Восемнадцать стен разделяют земли наши, придавая каждой отельной части свою пользу и предназначение. Семнадцать этих стен – внутренние. Они подобны отдельным ниточкам в паутине, разделяющей наши земли на районы. И только одна стена была внешней.

Огромной, массивной, растянутой от конца до конца. Называют её “Матинфеевым кольцом”, ибо она была подобна кольцу на пальце нашего мира. Она закрывала нас от нечисти и Даемонов, не давая им ступить на наши земли.

Обо всем этом я вычитал из рукописей, и я надеялся увидеть Матинфеево кольцо своими собственными глазами. Увидеть мир за его границами. Взглянуть в пасть Даемона-зверя с высоты этой могучей стены. Но сначала мне предстояло пройтись по улицам и закоулкам соседних районов под присмотром Брата Савелия. По улицам темным и мрачным. Незнакомым мне.

«Стой у плеча моего и не отставай, братец», - указаниям Брата Савелия я следовал строго. Также за ним следовал и другой наш Брат – Аместо’лий - придерживающийся правого плеча Брата Савелия. Брат этот был молчалив, но мудр. Он знал, какими путями следовать. Держал своё ухо востро, а глаз – во внимании вечном. Так и была собрана наша смелая Троица: Я, Брат мой Савелий и Брат мой Аместолий.

Только мы ударили кремнём о сталь-наконечник, зажигая Порядок на инструменте нашем… Только массивные ворота, со скрипом и грохотом, распахнулись перед нами – началась наша миссия. Братья и Сестра наши – Судья - разделились и начали следовать своей дорогой. А я, следуя за Братом Савелием, продвигался вглубь улиц мрачных, наполненных людьми разных сотов и внешностей. Сапоги погружались в грязь и пыль, стукая носком о выплывшие из грязи каменные плиты. Тусклый свет ламп слабо мерцал, едва-едва освещая лица местных крестьян, скрывших свои лица за ткаными капюшонами и шерстяными платками.

По указу Брата Савелия, я должен был оглядывать всех и каждого, заглядывать за углы и в окна домов. И если моему глазу не понравится чьё-либо лицо – опросить и обыскать. Но моя душа была мягкой, трусливой. Каждый взгляд для меня казался немощным, слабым. Я чувствовал сердцем своим, что люди эти ищут помощи, но не могут её найти. Эти мысли лишь сильнее разгорались в моей голове, когда мне довелось пройти мимо площади, в которой пустовали торговые прилавки. Лишь каменные стены домов и замшелый фонтан в сердце площади – все, что описывало это место. К этим тусклым картинам можно было добавить единственный звук, пронзивший тишину. Женский крик, громкий и протяжный.

«За мною, Братья!» - выкрикнул Брат Савелий и, выхватив свой инструмент, ринулся вперёд, выискивая источник этих криков. Во тьме нас поджидала опасность, и опасность эта была намного ближе, чем казалось. Спустя несколько секунд, остановившись посреди улицы, Брат Савелий направил инструмент свой в сторону дома, и Брат Аместолий, сделав несколько шагов в указанном направлении, выбил шаткие двери в дом этот плечом своим могучим. И пока Брат Аместолий обыскивал крестьянское жилище, - мы продолжали движение вперёд.