Миссия в Сиену - Чейз Джеймс Хедли - Страница 21

• Предыдущая
• 21/42
• Следующая

Миклем видел, как охранник уводит собаку за дом, и дождавшись, когда они исчезнут из виду, продолжил путь. Ему хотелось поскорей покинуть опасное место, и он ускорил шаг.

Конечно же, Миклем не мог знать, что перебегая от куста к кусту, наступает на маленькие металлические пластинки, соединенные с системой сигнализации, пульт которой находится в доме. Он шел по направлению к стене, пытаясь найти тропинку, которая привела его сюда. Остановившись, чтобы сориентироваться, он услышал вдруг приглушенный расстоянием сигнал. Он доносился из дома и был несомненно сигналом тревоги.

Миклем посмотрел по сторонам, догадываясь, что, должно быть, коснулся какого-то тайного устройства, и вдруг увидел, что лужайку пересекает огромный негр. В руке гиганта сверкнул клинок. Вид этого монстра мог привести в ужас кого угодно, но Миклем, собрав все свое мужество, заставил себя остаться в укрытии.

Негр прошел в метрах пятидесяти от места, где прятался Дон. Дойдя почти до стены, он остановился и прислушался. В этот момент из-за дома вновь показался охранник, еле удерживая собаку, которая лаяла и рвалась с цепи.

В ту же секунду на лужайке показались еще трое мужчин и каждый держал на цепи хрипящего от ярости волкодава. Негр жестом велел всем стоять на месте и медленно направился туда, где замер Дон.

Когда между ними осталось менее двух метров, Дон разглядел настороженное лицо негра и даже толстые пальцы, сжимавшие рукоятку кинжала.

Дон ждал, затаив дыхание. Шли минуты. Собаки хрипели, пытаясь сорваться с цепей, негр тяжело дышал совсем рядом, ветер шумел верхушками деревьев. Наконец, негр сделал еще несколько шагов и прошел совсем рядом. Дон не шевелился: он знал, что любое движение выдаст его. Негр постоял некоторое время в нерешительности, но потом, видимо, решив, что теряет время, крикнул охранникам, чтобы те спустили собак.

Не дожидаясь, когда собаки окажутся на воле, Миклем бросился напролом сквозь кусты к стене. Он бежал так, словно за ним гнался сам дьявол, врезался в кусты, как снаряд, с единственной мыслью — как можно скорей достичь стены и схватиться за руку Харри. Он слышал сумасшедший лай собак, бросившихся за ним через лужайку. Махнув рукой на осторожность, Дон выскочил из кустов, увидел, наконец, тропинку, которую безуспешно искал, и бросился по ней со всех ног. Собаки приближались. Они были совсем недалеко, и Дон понял вдруг, что сейчас эти чудища догонят его и растерзают.

У края тропинки как раз перед ним росло высокое дерево. Первый волкодав настиг, наконец, Дона и, подпрыгнув, вцепился в его рукав, но кулак беглеца опустился на череп животного. Собака, жалобно воя, покатилась по земле. Однако время было потеряно, до стены оставалось несколько метров, преодолеть которые казалось невозможным. Дон прыгнул к дереву и прижался спиной к стволу. Оставшиеся волкодавы окружили его полукольцом и замерли, не спуская с жертвы горящих глаз.

Дон, тяжело дыша, смотрел на них. Он понимал, что малейшее движение будет стоить ему жизни: ближайший волкодав вцепится в горло. Собаки медленно подходили. И в этот момент недалеко раздались тяжелые шага: по тропинке, освещенной луной, подбегал негр. Увидев Дона, он остановился и переложил кинжал в другую руку. Дон, стараясь не делать резких движений, осторожно вытащил из кармана портсигар, достал сигарету и вложил ее в пересохшие губы:

— Огонька не найдется, приятель? — спросил он, подражая тягучей интонации негра.

Известный европейской и американской полиции под кличкой Черепаха, Симон Альскони расположился в кресле перед огнем: ноги на табуреточке, на коленях ангорский кот — воплощение домашнего уюта. Жирное смуглое лицо, мясистый нос, толстые губы, глубоко сидящие темные глаза — все это придавало гангстеру обманчиво простодушный и безобидный вид. На вид ему можно было дать пятьдесят лет, хотя на самом деле перевалило за шестьдесят. В толстых пальцах он, как обычно, держал сигарету, а другой рукой гладил шерстку неподвижно смотрящего в огонь кота.

Стоя перед боссом, Феликс рассказывал о приключении в парке. Феликс являлся правой рукой Альскони, который доверял ему и во многом на него полагался. И все же, входя в апартаменты босса, Феликс испытывал безотчетный страх.

— Так это Дон Миклем? — переспросил Альскони. — Странно…

— Вы его знаете? Крантор уверяет, что это один из самых богатых людей Англии.

— Конечно, знаю, — кивнул Альскони. — У него два миллиона фунтов стерлингов. Удивительно! — Он почесал пальцем котиный нос. — И что вы с ним сделали?

— Посадил в подвал.

— Он был один?

Феликс надеялся, что босс не спросит об этом.

— С ним был еще один тип, но он удрал. Альскони перестал гладить кота.

— Каким образом?

— Мы не знали, что Миклем не один. Вилли понял это только тогда, когда тот оказался в машине и включил двигатель.

Альскони посмотрел в огонь. Выглядел он по-прежнему благодушно, но пальцы его застыли в неподвижности. Феликс по опыту знал, что ни о чем хорошем это не говорит.

— Не следовало упускать его, — сказал, наконец, Альскони. — Надеюсь, ты примешь необходимые меры. Пока ничего страшного не случилось, хотя очень может быть, что тот парень уже обратился в полицию. Кажется, настал тот момент, которого я ждал. Ежегодные взятки полиции, пожертвования на нужды церкви и благотворительность… Интересно, кому теперь поверит полиция: мне или приятелю Миклема? Я предложу полиции сделать в доме обыск, даже потребую этого. А ты позаботишься, чтобы они никого не нашли. Понял?

— Да, — склонил голову Феликс. Альскони внимательно посмотрел на него.

— Тебя не путает визит полиции?

— Конечно, нет.

— Тогда все будет хорошо, — улыбнулся Альскони. — Тебе и Лорелли показываться им не обязательно. Она стала такой нервной… Подумает еще, что это крах всего нашего предприятия. Ты проследишь, чтобы она не потеряла головы?

— Да, — пообещал Феликс, чувствуя, как в его груди поселяется космический холод. — Лорелли чудесная девушка, — быстро заговорил он. — Я знаю ее больше, чем вы. Она действительно сейчас нервничает: ее потрясла смерть малышки Пастеро, — Феликс старался говорить спокойно.

Альскони усмехнулся.

— Ну конечно, раз вы живете вместе, тебе может быть виднее, как лучше с ней поступить.

— Я отвечаю за нее, — ответил Феликс, чувствуя, как на лбу его выступает испарина. Альскони поднял глаза.

— Так ты считаешь, мне не стоит говорить с ней? Возможно, ты прав: мужчина должен вести себя так, чтобы любовница знала свое место.

— Я беру это на себя, — сухо повторил Феликс.

— Пользуйся женщинами, Феликс, они созданы для того, чтобы доставлять удовольствие нам, мужчинам, поэтому не позволяй им помыкать собой. Я уже давно отказался от общения с этим гнусным племенем, но из прошлого знаю, что они способны мешать нам, сбивать с пути и приносить сплошные неприятности. Бабы удивительно устроены: своими тоненькими пальчиками берут нас за шкирку, и мы уже не в состоянии пикнуть.

Феликс помолчал.

— Но мы отвлеклись, — сказал Альскони после паузы. — Что говорит Миклем? Почему он оказался в саду?

— Он пока ничего не говорит: Карлос слегка помял его, и англичанин еще не приходил в сознание.

— Черный не был слишком грубым, надеюсь? Миклем очень известен в высоких сферах и кое-кем ценится на вес золота.

— Энгельман осмотрел его: ничего страшного.

— Итак, он расспрашивал Педани о квартале Черепахи?

— Да, и еще о Дженда и Вага.

— Вот как? И почему его это все вдруг заинтересовало, не знаешь?

— Крантор говорит, что Миклем был большим другом Гвидо Ференци.

— Ах, вот оно что! Ты должен был сказать мне об этом раньше. Теперь ясно, почему Миклем сует нос в это дело. У него слишком много денег и слишком мало работы… Что ж, сейчас он в наших руках, и мы извлечем максимальную выгоду из этого положения. Завтра я повидаюсь с ним. А до тех пор мы выясним, где он живет и кто ему помогает. Полиция, конечно, нанесет нам визит, но это уже мое дело. — Он погрузил пальцы в мягкую кошачью шерсть и продолжал:

• Предыдущая
• 21/42
• Следующая