Философия права. Учебник для вузов - Нерсесянц Владик Сумбатович - Страница 39

В соответствии с равной трудовой мерой, следовательно, один получает из общественного потребительного фонда больше другого, оказывается богаче и т. д. "Чтобы избежать всего этого, — замечает Маркс, — право, вместо того чтобы быть равным, должно бы быть неравным. Но эти недостатки неизбежны в первой фазе коммунистического общества, в том его виде, как оно выходит после долгих мук родов из капиталистического общества. Право никогда не может быть выше, чем экономический строй и обусловленное им культурное развитие общества"[90].

На первой фазе коммунизма господствует, по Марксу, принцип "Каждый по способностям, каждому по труду". Недостатки действующей здесь трудовой меры (по принципу длительности или интенсивности труда), в соответствии с которой осуществляется распределение предметов потребления между рабочими, состоят, по Марксу, в наличии самой такой меры, общей для разных людей. И в присутствующем в этой общей мере моменте равенства двух разных форм труда (эквивалентность предметов потребления трудовому паю) Маркс усматривает присущий также и буржуазному праву принцип формального равенства.

С сохранением этого принципа, а вместе с ним и буржуазного права в первой фазе коммунистического общества связаны, по Марксу, те потребительские различия, которые на данной фазе развития нового строя объективно не могут быть преодолены. В неизбежности этих потребительских различий и коренится обосновываемая Марксом необходимость сохранения буржуазного права при социализме.

Но в первой фазе коммунизма это буржуазное право, по мысли Маркса, обслуживает уже не рыночный обмен товарных эквивалентов, как при капитализме, а непосредственный (распределительный) обмен трудовых эквивалентов (живого труда на предметы потребления) за вычетом удержаний из труда в пользу общественных фондов. Такое распределение продуктов индивидуального потребления по принципу равной трудовой меры сохраняет различие между людьми в сфере потребления.

Но удовлетворение разных людей из общественных потребительских фондов при социализме может быть, по Марксу, только таким — равным по принципу допуска (равная для всех трудовая мера) и различным по итогам распределения. "Мы имеем здесь дело не с таким коммунистическим обществом, которое развилось на своей собственной основе, а, напротив, с таким, которое только что выходит как раз из капиталистического общества и которое поэтому во всех отношениях, в экономическом, нравственном и умственном, сохраняет еще родимые пятна старого общества, из недр которого оно вышло"[91].

К числу таких "родимых пятен" капиталистического общества, остающихся в первой фазе коммунистического общества, относится, по прогнозу Маркса, и буржуазное право при социализме. "На высшей фазе коммунистического общества, — писал Маркс, — после того как исчезнет порабощающее человека подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда; когда труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе со всесторонним развитием индивидов вырастут и производительные силы и все источники общественного богатства польются полным потоком, лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права, и общество сможет написать на своем знамени: Каждый по способностям, каждому по потребностям!"[92].

Изложенные в "Критике Готской программы" положения о судьбах государства и права при коммунизме опираются на все предшествующее учение К. Маркса и Ф. Энгельса и в краткой форме резюмируют его итоги по проблемам, оказавшимся в центре полемики с лассальянцами. Все это в полной мере относится и к сформулированной в этой работе Маркса концепции буржуазного права в первой фазе коммунизма.

Энгельс прямо не говорит о буржуазном праве при социализме, о последующем (при полном коммунизме) преодолении "узкого горизонта буржуазного права" и т. д. В других выражениях он освещает в ряде своих трудов процессы революционного преобразования буржуазного общества, государства и права, установления диктатуры пролетариата, отмирания государства и права при коммунизме и т. д. Но по существу суждения Маркса и Энгельса по всему этому кругу вопросов, включая и соответствующие их прогностические положения о будущности государства и права в коммунистическом обществе, выражают разные грани и аспекты внутренне единой концепции.

В.И. Ленин, сопоставляя идеи "Критики Готикой программы" Маркса с высказываниями Энгельса, верно отмечал в работе "Государство и революция", что "взгляды Маркса и Энгельса на государство и его отмирание вполне совпадают", а выражение Маркса о "будущей государственности коммунистического общества" "относится именно к этой отмирающей государственности"[93].

То же самое по существу можно сказать о взглядах Маркса и Энгельса на право при социализме и его отмирании. Дело, конечно, не только в том, что в своем письме к А. Бебелю (от 18—28 марта 1875 г.). Энгельс полностью солидаризируется с идеями "Критики Готской программы" и отстаивает их. Кстати говоря, именно благодаря инициативе и усилиям Ф. Энгельса эта работа, написанная Марксом в 1875 г., была впервые опубликована уже после его смерти в 1891 г., причем главную ответственность в возобновлении полемики между марксизмом и лассальянством Энгельс взял на себя.

В содержательном плане гораздо важнее то, что взгляды лассальянцев, в том числе и в вопросах о принципе распределения при социализме, о равенстве и неравенстве и т. д. (а ведь именно в этой связи Маркс высказывает положение о сохранении буржуазного права в первой фазе коммунизма), Энгельс критикует с тех же позиций и в той же коммунистической перспективе, что и Маркс.

Так, отмечая сохранение и при социализме "известного неравенства в жизненных условиях" даже после "уничтожения всех классовых различий", Ф. Энгельс продолжает: "Представление о социалистическом обществе, как о царстве равенства, есть одностороннее французское представление, связанное со старым лозунгом "свободы, равенства и братства", — представление, которое как определенная ступень развития было правомерно в свое время и на своем месте, но которое, подобно всем односторонностям прежних социалистических школ, теперь должно быть преодолено, так как оно вносит только путаницу и так как теперь найдены более точные способы изложения этого вопроса"[94]. Из контекста ясно, что к этим "более точным способам изложения" вопроса о смысле равенства при социализме Энгельс относит и трактовку Марксом "равного права" при социализме как права по своему принципу буржуазного.

Положение о буржуазном праве при социализме как один из существенных моментов всего марксистского учения о коммунизме воспринял и отстаивал В.И. Ленин. В работе "Государство и революция" он воспроизводит все основные суждения Маркса и Энгельса по данному вопросу, подчеркивая их органическую связь с другими положениями марксизма.

В своем освещении этой проблемы Ленин пишет: "Всякое право есть применение одинакового масштаба к различным людям, которые на деле не одинаковы, не равны друг другу; и потому "равное право" есть нарушение равенства и несправедливость"[95]. Коммунистическое общество, поясняет Ленин, может сначала (т. е. при социализме) уничтожить только ту "несправедливость", что связана с частной собственностью на средства производства, но оно не в состоянии сразу уничтожить несправедливость распределения предметов потребления по труду, а не по потребностям. Именно в этом Ленин вслед за Марксом видит недостатки распределения и неравенства буржуазного права при социализме. "Таким образом, — резюмирует Ленин, — в первой фазе коммунистического общества (которую обычно зовут социализмом) "буржуазное право" отменяется не вполне, а лишь отчасти, лишь в меру уже достигнутого экономического переворота, т. е. лишь по отношению к средствам производства. "Буржуазное право" признает их частной собственностью отдельных лиц. Социализм делает их общей собственностью. Постольку и лишь постольку — "буржуазное" право отпадает"[96].