Тонкий лёд (СИ) - Цыпленкова Юлия - Страница 58

Утром наказ доктора перестал иметь силу, и диар не стал настаивать на продолжении моего заточения. Я прихрамывала, но самостоятельно передвигаться уже могла, поэтому на завтрак спустилась, опираясь на руку супруга. Нас встретили приветливыми улыбками. Оставила меня без внимания только Ларси, как и в вечер посещений. Впрочем, до нее мне уже не было никакого дела. Младший Альдис приветствовал нас с его дядюшкой вежливо, без всякой фамильярности. Он вообще вел себя неожиданно тихо, и все внимание уделял Карлине Кетдил.

Щеки девушки были румяны, но держалась она с достоинством. Родители Карлины, кажется, были чрезвычайно довольны интересом младшего Альдиса к их дочери. Они поглядывали на гостей даже с некоторым превосходством и гордостью. Впрочем, мое внимание ими тоже не остался не замеченным. Вчера мы мило и достаточно долго разговаривали с юной Карли. Она быстро перестала стесняться, и вскоре мы смеялись с ней, когда девушка беззлобно, но с юмором рассказывала об их гостях. Диар оставил нас почти сразу после того, как привел ко мне младшую агнару Кетдил, и наша беседа прошла без лишних помех. Признаться, от девушки я была в восторге и не забыла поблагодарить мужа за его совет.

— Постараюсь и впредь давать полезные советы, — ответил Аристан. — Ваша улыбка мне нравится больше, чем слезы и огорчения. Хотя… вы такая трогательная, когда расстраиваетесь, и так доверчиво прижимаетесь ко мне в поиске защиты… Может, мне все-таки вас иногда расстраивать?

— Вы заставите меня плакать? — недоверчиво спросила я.

— Нет, — рассмеялся супруг. — Но все равно вы невероятно милая в своей беззащитности. Просто котенок, которого хочется положить за пазуху и спрятать от всех напастей.

И что вы думаете, я сделала после этих слов? Конечно, растрогалась и даже пустила слезу умиления, но меня тут же несильно дернули за ухо, и умиление сменилось возмущением, а бессовестный диар рассмеялся. Я нахохлилась и оказалась прижата к супругу.

— А такая вы похожи на взъерошенного котенка, очень милого взъерошенного котенка, — сказал Аристан, а я залюбовалась смешинками в его глазах. Когда его сиятельство смеялся, он становился необычайно хорош собой. Впрочем, мой муж всегда был красив, но в минуты веселья я и вовсе не могла отвести от него взгляда. Однако не смогла удержаться и все-таки ответила:

— Пш-ш, — чем вызвала новый взрыв смеха его сиятельства, а после и звонкий поцелуй в щеку, в обе щеки и, конечно, в губы. Это-то окончательно и усмирило во мне зверя. Правда, по уверениям супруга, всего лишь котенка.

Сегодняшний день мой внутренний зверек встретил благостным мурлыканьем и ожиданием чуда, пусть оно и должно было явиться всего лишь в виде игры в трефаллен. Завтрак ничем не омрачился, и зверек продолжил мурлыкать. Затем мы снова расположились в гостиной, ожидая, когда закончится дождь. А после мужчины отправились переодеваться в более подходящую случаю одежду. Мы же с дамами остались в гостиной. За неспешной беседой время прошло быстро, и когда игроки, переодетые в бриджи и легкие свитера спустились к нам, я с готовностью поднялась, спеша, наконец, выйти на улицу. Его сиятельство подал мне руку, я оперлась на нее, и мы с диаром первыми покинули дом. Впрочем, из-за моей хромоты передвигались достаточно медленно. Эйн и Карли обогнали всех, за ними ушла Ларси с мужем, все еще не сказавшая мне и слова, следом величаво прошествовали Тагнилсы. Остальные предпочли нас с диаром не обгонять.

Поле для игры представляло собой небольшой квадрат, расчищенный от листвы. Посередине его делила полоса, нарисованная прямо на земле. На обеих половинах полях имелось три лунки, две из которых были укрыты воротцами, с мешковиной, не позволявшей шару убежать дальше лунки. Последняя, самая дальняя, была без ворот, всего лишь небольшая дырка в земле. Насколько я уже знала о правилах трефаллена, попадание в эту лунку дарило команде противника разом пятьдесят очков. Первые же две приносили от пяти до десяти очков, в зависимости от места, куда попадет шар, который игроки гоняли по полю клюшками-молотками. Если он попадал в лунку под воротцами — это давало десять очков. Закатившийся же под мешковину, но не попавший в лунку шар, приносил не более восьми очков. Ну а если остановился на границе ворот, то нападающая команда получала не более пяти. Добивать шар не позволялось. Все решал один удар и мастерство игрока. Игра велась до ста очков, и команда, первая набравшая сотню, считалась победителем.

Также я знала, что игроки в команде делились на защитника, разыгрывающего и нападающих. По правилам в трефаллен могли играть от шести человек — трое на трое. В случае, если нападающих выходило два и больше, то защищать лунки мог помогать и разыгрывающий. Нападающие из защищающейся команды находились на половине поля противника и пересекать середину, чтобы помочь своему защитнику, не могли. Они включались в игру, если удавалось перекинуть шар на ту часть поля, которую защищал противник. После того, как шар попадал в лунку, он снова оказывался на середине поля, и разыгрывающие старались выкинуть его к соперникам. Подбирать шар руками, пинать ногами запрещалось, для удара использовались только клюшки-молотки. Если же шар выкатывался за пределы поля, то он опять возвращался в центр и разыгрывающий той команды, которая упустила шар, не имел права участвовать в розыгрыше, зато соперники получали маленькую фору.

Также запрещалось махать клюшками, нанося удары по игрокам, нельзя было применять грубую силу, драться, ставить подножки и проявлять неучтивость прочими способами, недостойными дворян. В случае нарушения этих правил, команда, где была замечена грубая игра, считалась проигравшей. За соблюдением правил следил судья, стоявший на разделяющей полосе на кромке поля. Он же подавал новые шары, если тот, которым играли, вылетал за обозначенные границы. Слуги подбирали пропажу, игроки на это время не тратили.

Недалеко от поля был установлен навес, под которым поставили стулья. Имелся и стол, где стояли вазочки со сластями для дам, корзиночки с фруктами, имелись бокалы и бутылки с вином, но, разумеется, женщины их сейчас не трогали. Вино должны были открыть, когда мужчины закончат игру. Для дам имелся горячий чайник, из которого лакеи наливали чай в красивые фарфоровые чашки, чтобы прекрасные агнары не замерзли и не простыли, пока наблюдают за своими мужьями. Были приготовлены и теплые покрывала, в них можно было завернуться, если осенняя прохлада все-таки начнет пробираться под одежду.

Рядом с навесом стояли металлические урны, в которых жгли огонь. Он тоже предназначался для обогрева зрителей. Лакеи замерли за спинками стульев, готовые исполнить любые пожелания зрительниц и требования игроков. Здесь же стояли заготовленные клюшки, и в ящике лежало множество запасных шаров. Я не удержалась и взяла в руки клюшку.

— Тяжеловата, — отметила я.

— Легка, как перо, ваше сиятельство, — с явной бравадой возразил агнар Бьярти.

— Вес клюшек рассчитан и имеет не последнее значение при ударе, — пояснил мне Аристан. — На самом деле, они совсем не тяжелые, если не держать их двумя пальчиками, а взять в руки. Вот так.

И его сиятельство показал мне, как нужно держать клюшку, чуть лукаво улыбнувшись.

— Но бить ею неудобно, наверное, — засомневалась я, продолжая проявлять любопытство.

— Отнюдь, — к нам подошел Эйнор со своей клюшкой в одной руке и шаром, подхваченным из ящика, в другой. — Глядите, д’агнара Флоретта.

Он положил шар на землю и несильно ударил по нему молоточком. Шар откатился, а мне захотелось попробовать. Доковыляв до шара, я размахнулась и ударила, что есть сил. Маленький снаряд взвился в воздух, едва не попав в одного из лакеев, неудачно появившегося на линии броска, и умчался куда-то за облетевший куст сирени.

— Оу, — смущенно произнесла я и вернула клюшку улыбающемуся супругу.

Над полем несся веселый смех младшего Альдиса.

— Однако, ваше сиятельство! — воскликнул он. — С вашим ударом и пушек на войне не надо.