Тонкий лёд (СИ) - Цыпленкова Юлия - Страница 42

Прибежали горничные, в том числе и та, что принесла мне стакан с водой. Я забрала стакан, с жадностью выпила воду, и стакан тоже полетел в стену.

— Ваше сиятельство! — испуганно воскликнула одна из женщин.

Я обернулась к ней, тряхнула волосами и велела:

— Соберите мои вещи, я ни одной лишней минуты не останусь в этом гадком городе.

— Но, ваше си…

— Соберите мои вещи! — закричала я, топнув ногой. — Ох, Богиня, да что же это?

Я схватилась за пылающие щеки, испытывая стыд от осознания, что вытворяю на глазах прислуги. И это я! Да я ведь мухи не обижу, а тут вдруг устроила погром… Запал прошел так же неожиданно, как вспыхнул. Я оглядела беспорядок, после бросила хмурый взгляд на горничных и стремительно покинула покои. Что мне хотелось сделать? Я уже сама не знала. Но больше всего я желала держаться, как можно дальше от своего супруга. Слезы, наконец, прорвали плотину моего гнева и побежали по щекам. Но я снова топнула ногой, уже на себя, смахнула их и направилась к дворецкому, примеченному мною.

— Визитерша еще с его сиятельством? — спросила я.

— Д-да, ваше сиятельство, — чуть запнувшись, ответил дворецкий.

— Велите закладывать карету, — приказала я.

— Но его сиятельство…

— Довольно! — снова взвилась я. — А я кто? Я пустое место? Я — диара Данбьерга и ваша хозяйка. Велите закладывать карету!

— Слушаюсь, ваше сиятельство, — опешивший мужчина, гулко сглотнул, после поклонился и поспешил исполнять мое распоряжение.

Удовлетворенная маленькой победой, я вернулась в свои комнаты, посмотрела на горничных и приказала:

— Принесите плащ и шляпку.

Одна из женщин поспешила за плащом, вторая хотела поправить мне прическу, но я вытащила из волос все шпильки, тряхнула головой, давая прядям рассыпаться по плечам. Очередная детская выходка, но она принесла мне толику удовлетворения, и я слегка расслабилась. После взяла плащ и шляпку и вновь покинула покои. Карета ждала меня уже парадной лестницы.

— В Данбьерг, — велела я кучеру на глазах ошеломленных лакеев.

Лошади тронулись с места, и я выглянула в окошко. Однако мой супруг был слишком занят своей визитершей, чтобы заметить творившееся под его носом. Откинувшись на спинку сиденья, я дала волю своему воображению, и оно нарисовало мне такие возмутительные картины творившегося в малой гостиной, что это живо напомнило папенькину книгу со срамными иллюстрациями. Закусив губу, я постаралась не расплакаться, но вскоре рыдала в голос, размазывая слезы по лицу сжатыми кулаками.

Когда карета неожиданно остановилась, я уже жалела себя гораздо тише, и была увлечена своим занятием столь сильно, что не заметила, ни остановки, ни распахнувшейся дверцы. И только голос его сиятельства заставил меня взвизгнуть.

— Флоретта, что вы творите, позвольте вас спросить? — сухо спросил меня супруг, свесившись с лошади и заглядывая в карету.

— А что я творю, по-вашему, Аристан? — спросила я ядовито.

— Какое-то возмутительное непотребство, — последовал ответ.

— Ах, это я возмутительна? — воскликнула я, подаваясь вперед. — Не вы ведете себя непотребно, а я? Уж не знаю, в чем вы клялись вашей отвратительной даме, но мне вы обещали, что я не буду унижена. Однако именно это вы и сделали, так что же я творю, ваше сиятельство?

— Валяете дурака и оскорбляете меня недоверием, — отчеканил диар. — Я же сказал, что все объясню вам. Вы же разгромили наш дом, перепугали прислугу, угнали кучера вместе с каретой…

— Ни дня не останусь в этом ужасном городе! — ожесточенно ответила я. — Сунула нос в королевский дворец, и меня унизили. Вернулась в дом своего супруга, считая его надежной крепостью, но даже там оказалось небезопасно. Приду в оперу, и там надают оплеух? Да что я такого сделала, чтобы меня оскорбляли на каждом шагу?! Всего лишь вышла за вас замуж, Аристан, вот что я сделала…

— Хорошо, — перебил меня диар. — Хорошо, вам не нужна столица, не нужна опера. Вы хотите вернуться домой в Данбьерг, но вы хотя бы озаботились деньгами? Где вы остановитесь на постой? Чем собирались кормить лошадей? А кучера? Ему тоже нужно есть и спать. Чем вы собирались платить за все мною перечисленное?

— Драгоценности…

— С вашей наивностью вас бы ограбили в два счета, — отмахнулся Аристан. — Заодно увели бы и карету вместе с кучером.

— Дались вам карета и кучер! — возмутилась я, начиная понимать, как сглупила, бросившись прочь из столицы, даже не озаботившись насущным.

— Я, знаете ли, сентиментален, ваше сиятельство, — язвительно ответил диар, — и нежно люблю и карету, и кучера. А еще несу ответственность за своих людей и за свою супругу, которая не ценит ни человеческой жизни, ни жизни животных, ни нервов своего мужа. Отчего вы взъелись, Флоретта? Я не звал к нам в дом этой женщины, более того, я расстался с ней еще до возвращения в диарат уже год назад.

— Но выгнали меня и остались с ней наедине…

— А вам хотелось выслушать всю ту грязь, которую она готова была на вас вылить?

— Вы объяснялись…

— Да, драгоценная моя, объяснялся. Представьте себе, объяснялся. Эта женщина была той самой невестой, помолвку с которой я расторг. И нас с ней связывали отношения на протяжении последних пяти лет. Я достаточно хорошо успел изучить склочный нрав несостоявшейся супруги, чтобы сомневаться в еще большем скандале… Да что я вам объясняю?! — вдруг взвился Аристан. — Вы все равно не желаете меня слушать и не верите мне. Иначе не вели бы себя, как помешанная. Проклятье, Фло! Я вожусь с вами, как с малым дитем, и что мне дала в результате моя мягкость? Вашу отвратительную выходку и побег. Из всех скромниц я умудрился выбрать самую сумасбродную! Разворачивай назад, — приказал его светлость, обернувшись к кучеру, резко оборвав наш разговор.

— Зачем в столицу? Я не хочу…

— Я хочу! — рявкнул на меня супруг и добавил спокойней. — В погоне за собственной женой я тоже как-то не озаботился деньгами.

— Вы хотите, — фыркнула я. — Конечно, кто будет спрашивать, чего хочет мышь?

Аристан, уже отъехавший от кареты, резко обернулся и язвительно произнес:

— Знаете, Флоретта, если я женился на мыши, то мне досталась мышь размером с тигра.

Я вспыхнула, захлопнула дверцу кареты, скрестила руки на груди и нахохлилась, глядя в окошко на своего мужа. Он полуобернулся, мазнул по мне взглядом и больше не обращал внимания. Рейстен мы покинули вечером того же дня, как раз, когда в королевской опере началось представление.

Возвращение в Данбьерг не принесло мне душевного успокоения. Вроде бы и дома, даже папенька с сестрицами рядом. Стоило только сесть на лошадь, и я уже рядом с ними. Играю с близнецами, слушаю ворчание родителя, что добропорядочная жена должна быть рядом с мужем, а не оставлять его ежедневно, чтобы проводить время в родительском гнезде. И я даже принимала увещевания агнара Берлуэна и находила их справедливыми, только вот моя компанию мужу была не нужна вовсе. То, что стало причиной нашего спешного отъезда из Рейстена, кажется, еще больше отдалило нас друг от друга.

Нет, Аристан был со мной все так же безупречно вежлив, выслушивал мои пожелания и исполнял их, если они касались моих нужд. Не отказывал и не укорял за ежедневное бегство под сень отчего крова, но виделись мы теперь с ним совсем мало. И если я еще пыталась найти супруга и завязать с ним разговор, то он не искал моего общества совершенно. Даже, кажется, тяготился тем, что я высиживаю рядом, приставая с разными вопросами.

— Поговорим позже, ваше сиятельство, я сейчас занят, — говорил он, и я покорялась, оставляя диара наедине с его делами.

Наши трапезы проходили совместно, в Кольберн так же наведывались вместе. Я навещала инара Рабана, который расцветал, стоило мне переступить порог его мастерской. Мужчина все время намекал мне на какой-то сюрприз, который готовит для меня по желанию моего супруга, но об этом я знала еще со дня нашей свадьбы. Кстати, стоит заметить, что Аристан так и не рассказал мне о нем, отговорившись, что все узнаю в свое время. И мне оставалось лишь гадать, что готовят мне его сиятельство и портной.