Тонкий лёд (СИ) - Цыпленкова Юлия - Страница 39

Слова короля оказались сродни пощечине. Да, я всегда знала, что мне далеко до идеалов красоты, даже хорошенькой меня можно было назвать с натяжкой, но вот так откровенно указать мне на то, что я не могу увлечь мужчину… Впрочем, мой супруг сам дал ясно понять, что не видит во мне женщину, и ему нужна жена-друг, а не возлюбленная. Так отчего же тогда я готова расплакаться на глазах у Их Величеств и придворных, жадно прислушивавшихся к словам монарха? Зачем я чувствую столь острую обиду, что хочется развернуться и бежать прочь из королевского парка, подальше от дворца и… своего мужа? Почему мне в голову не приходит достойного ответа? Да и ждут ли его от меня…

— Государь, — теперь ладонь диара скользнула мне на талию, — возможно, моя супруга и не похожа на прочих известных вам дам, однако это нисколько не умаляет ее очарования.

— О, как вы неправы, Ваше Величество, — неожиданно протянула королева, до этого молчавшая. — История этого союза необычайно занимательна. Возможно, именно то, что д’агнара Альдис не похожа на тех дам, о которых вы говорите, и привлекло сиятельного диара.

— Ваши Величества, — Аристан склонил голову, — вы говорите о неких женщинах в присутствии д’агнары Альдис. Будет ли мне позволено заметить, что мое прошлое осталось в днях минувших, и настоящего не может касаться? Мой возраст уже давно не юн, и прежние привычки мною забыты. Особенно сейчас, когда я держу за руку женщину, которую назвал своей.

— А что же скажете вы, сиятельная диара? — спросил меня Его Величество.

Что мне было ответить? Да и было ли что отвечать после того, что сказал обо мне король? Моя растерянность сыграла со мной злую шутку и единственное, что я смогла выдавить, это заготовленную заранее фразу:

— Я счастлива лицезреть моего государя.

Прозвучало это до отвращения жалко, и я окончательно замолчала.

— Это замечательно, — кивнул мне король. — А что же ваш муж?

— Он тоже счастлив, — пролепетала я.

— Лицезреть? — уточнил государь.

— Несомненно, Ваше Величество, — я снова присела в реверансе, опустив беспомощный взгляд вниз.

— Ах, Ваше Величество, перестаньте изводить девочку, — снова вмешалась Ее Величество. — Вы же видите, что д’агнара Флоретта далека от опытных придворных дам. Это они уже привыкли к вашим странным вопросам, а это дитя неискушено в словесных баталиях, не стоит ее испытывать. Мне нравится выбор диара Данбьергского.

— Да разве же я сказал, что мне выбор Альдиса не по нраву? — изумился король. — И замечание диара я признаю справедливым и приношу извинения юной д’агнаре за то, что сказал ранее. Скромность и ранимость — несомненные достоинства женщины, а внешний облик слишком недолговечен, чтобы делать его основой выбора будущей супруги.

— Благодарю, Ваше Величество, — голос диара прозвучал несколько сухо. — Я счастлив услышать ваше высочайшее одобрение моей избранницы.

— Живите и размножайтесь, — благословил нас государь.

Аристан поклонился, я присела в реверансе. После, обменявшись с королевской четой еще несколькими фразами, его сиятельство испросил позволения покинуть дворец, и мы были милостиво отпущены. Обратный путь показался мне бесконечным. Слова короля все еще продолжали жечь грудь, и на глаза так и норовили навернуться слезы. К тому же в голове засели опасения, что наш обман с диаром вскроется, и милость Ее Величества обернется гневом. Чем ближе мы подходили к карете, и чем ясней я понимала, что все закончилось, тем сильней слабели мои ноги. В ушах начало звенеть, в глазах потемнело, и я произнесла:

— Аристан.

— Что, драгоценная моя? — он обернулся ко мне и вдруг остановился, пристально вглядываясь. — Флоретта, вы бледны.

— Окажите мне любезность, держите меня крепче, — попросила я и продолжила путь, спеша скорей спрятаться в нашей карете.

— Флоретта, вам нехорошо? — с тревогой спросил меня супруг.

Он снова обхватил меня за талию и поспешил к экипажу, удерживая меня от позорного падения в обморок на глазах гвардейцев, лакеев и случайных придворных. После помог подняться по откидной лесенке. Я ввалилась в карету, рванула завязки шляпки, давившие на горло. Его сиятельство развязал мой плащ, и я с чистой совестью провалилась в забытье.

Очнувшись, я обнаружила себя все еще в карете. Я лежала на сиденье, свесив ноги, а голова моя находилась на коленях супруга. Его сиятельство поглаживал меня по щеке, но, скорей, машинально, как мог бы почесывать за ухом кошку. Сам он смотрел в окошко, потому мое возвращение пропустил и обратил внимание лишь тогда, когда я зашевелилась.

— Полежите еще, Флоретта, — сказал диар. — Вы слишком переволновались. Чрезмерность эмоций сыграли с вами злую шутку. В следующий раз я прежде напою вас успокоительным настоем и только после позволю выйти из дома. Что же вы, драгоценная моя, так расчувствовались?

Я не ответила. Снова закрыла глаза и поджала губы. А потом и вовсе замерла, ощущая, как палец супруга скользит по моему лицу. Он осторожно провел по моим бровям, после прочертил дорожку по носу, спустился к губам и обвел по контуру, вынуждая невольно расслабить их. Затем мягко очертил подбородок, и теплая мужская ладонь накрыла мне скулу, однако и тут она не задержалась. Диар дотронулся до моего уха, очертил ушную раковину, слегка сжал мочку, помассировав ее, и, наконец, опустил ладонь мне на плечо, чуть сжав его.

— Его Величество обидел вас, — сказал Аристан, и я открыла глаза.

Посмотрев на склоненное надо мной лицо его сиятельства, снова поджала губы и села, вырываясь из мягкой хватки мужа. Отодвинувшись от него к противоположному окошку, я поправила волосы и, совсем отвернувшись, теперь разглядывала без всякого интереса виды за окном.

— Флоретта, — позвал меня супруг, но я скрестила руки на груди и не обернулась. — Фло, дорогая, вы похожи на взъерошенного котенка и опять сопите, как сердитый еж. Ваше сиятельство.

На сиятельство я обернулась, потому что голос Аристана наполнился строгими нотками. Диар удовлетворенно кивнул и поманил меня к себе.

— Идите ко мне, драгоценная моя.

— Мой последний визит к вам едва не стоил мне панталон, — проворчала я раньше, чем успела подумать.

— Как вы трепетны с вашими панталонами, — отозвался супруг. — Я закажу вам еще дюжину, и мы будем возить с собой запасную пару. А теперь, когда вопрос панталон улажен, вернитесь в супружеские объятья.

— Почему я должна идти в объятья, а не объятья приходят ко мне? Не вы ли, ваше сиятельство, первым изъявили желание обниматься? — снова вырвалось у меня, и я прикусила язык.

Впрочем, диар не выглядел оскорбленным.

— Справедливое замечание, — отметил Аристан и подвинулся ко мне. После обнял за плечи одной рукой, второй подцепил за подбородок и развернул к себе лицом. Теперь я все-таки посмотрела ему в глаза. — Фло, вы должны понять, что это не вас жалил король, его шпильки предназначались мне. Я действовал в обход правил и женился, не получив королевского одобрения. Даже не уведомил Его Величество письменно о своих намерениях. Это бы затянуло бракосочетание, к тому же нам пришлось бы проводить свадьбу при дворе, таковы устои. Обижая вас, король наказывал меня. Задев вас, он дал оплеуху мне, понимая, что меня, как любого мужчину, заденет унижение его женщины. К тому же это намеренное упоминание моего прошлого было сказано с той же целью — задеть меня. Меня тыкали носом в прежние шалости на глазах моей жены.

— Но ведь король сказал правду, — ответила я и мотнула головой, освобождаясь от пальцев супруга на своем подбородке. — Не вы ли, ваше сиятельство, говорили, что в нашем браке нет места страсти? Не вы ли сказали, что ваше сердце не бьется чаще, когда вы смотрите на меня? Вы цените меня за скромность и неискушенность, но не за внешность. Впрочем, я и не ожидаю вашего восхищения. Свое отражение я хорошо знаю. И понимаю, что вам должны нравится другие женщины. То, что произошло сегодня в карете, и то, что происходит в нашей спальне… Вы были совсем иным, стало быть, и тут я не вызываю у вас желания быть со мной нежней.