Тонкий лёд (СИ) - Цыпленкова Юлия - Страница 33

— Прости меня, маленькая, — вдруг прошептал мужчина.

— Это ведь нужно сделать, — улыбнулась я.

— Нужно, — ответил его сиятельство.

— Мне будет очень больно?

— Настойка притупит неприятные ощущения, — на губах Аристана вновь появилась улыбка. — Я буду осторожен, обещаю.

И он снова целовал меня: лицо, губы, шею. После развязал халат пеньюара и распахнул его. Спустил с плеч вместе с бретелями сорочки, и горячие губы обожгли мне плечо.

— Арис, — прерывисто вздохнула я, когда ощутила на себе тяжесть мужского тела.

Его губы вновь накрыли мой рот, ловя тихий всхлип, и не отпустили из упоительного плена, пока все не было закончено. А когда тяжелое дыхание успокоилось, мой муж улыбнулся и сказал:

— Вот теперь совсем сиятельство.

Эту ночь супруг провел со мной до самого утра. Я засыпала на плече диара, чувствуя, как он ласково поглаживает меня. А утром, когда я проснулась, его уже не было рядом. Только перед постелью стояла корзина с цветами, да на подушке лежала записка, написанная рукой его сиятельства: "Доброго утра, дорогая жена. Спасибо за чудесную ночь".

Лошади резво бежали по мощеной мостовой, цокая копытами по булыжникам. Я сдвинула шторку, с любопытством рассматривая столицу. Не знаю, чего ожидала, но город меня не впечатлил. От Кольберна я и то была в большем восторге. И все же я продолжала разглядывать городской пейзаж, знакомясь с вотчиной Их Величеств. Возможно, моему спокойствию способствовал унылый серый день и дождевые капли, в изобилии стучавшие по лужам. Они оставляли росчерки и дорожки на стеклах каретного окошка, и мой взгляд то и дело перемещался с домов и прохожих, спешивших покинуть улицу, на мокрые кривые дорожки.

Устав смотреть на дождливый город, я перевела взгляд на своего супруга, дремавшего напротив, вздохнула и посмотрела на братца, но и он сидел с закрытыми глазами. После поглядела на агнара Наэля. Мужчина оторвался созерцания дождя в противоположное окошко, ответил мне легкой улыбкой и подмигнул.

— Без фривольностей, — произнес супруг, не открывая глаз. — Одмар, мы уже имели с тобой беседу, как следует себя вести с моей женой.

— Ты же спал! — возмутился веселый агнар.

Один серый глаз приоткрылся, и диар скосил его на Наэля.

— Я душой чувствую, — невозмутимо ответил диар и все-таки усмехнулся, окончательно открывая глаза.

Одмар некоторое время изучал моего мужа, после на губах его появилась ухмылка.

— Понял! — воскликнул он. — Ты подглядывал за своей супругой, увидел, что она смотрит в мою сторону. Сиятельная диара улыбнулась на мое подмигивание, и ты сделал верный вывод. Душой он чувствует…

— Какой умненький агнар, — хмыкнул Аристан и прикрыл зевок тыльной стороной ладони. — Где мы?

— В Деловом квартале, — ответил Наэль.

— Эта дорога выматывает не хуже гостей за десять дней празднеств, — его сиятельство посмотрел на меня. — Скоро вы сможете отдохнуть, Флоретта.

— Я бы с большим удовольствием прошлась, — заметила я. — Жаль, погода не располагает к прогулкам.

— Еще находишься, Фло, — Арти сладко потянулся рядом со мной. — Но я бы тоже прошелся. Там совсем мерзко?

Братец отвел в сторону занавеску со своей стороны, выглянул в окошко и удрученно вздохнул. Но вскоре он уже с интересом рассматривал столицу. Агнар Наэль также вернулся к созерцанию мокрых улиц, а я осталась под прицелом взгляда д’агнара Альдиса. Я рассеянно улыбнулась и поспешила отвернуться к окошку, пряча смятение от внимания своего супруга.

Возможно, кто-то подумает, что за три недели замужества уже можно было бы привыкнуть к вниманию мужчины, которого Богиня определила вам в мужья, и будет безусловно прав. Однако, несмотря на то, что диар был почти всегда рядом со мной, исполняя мои маленькие пожелания, и оставался неизменно вежлив, его вежливостью все и заканчивалось. Ничего, что напоминало бы того мужчину, которого я наблюдала в день свадьбы, я не увидела уже на второй день своего супружества.

Нет, его сиятельство был безукоризненно внимателен, как и прежде, но той трепетности, с которой он смотрел на меня, когда поцеловал перед встречей гостей, и нежности, от которой я таяла в нашу первую ночь, больше не было. Прежний ледок затянул его взор, и от взгляда супруга по моей коже порой бежали мурашки. Но снова нет, он не был враждебен, и страха я не испытывала, но равнодушие во взоре замораживало кровь. Аристан мог обнимать меня за талию, но мне казалось, что ровно также он положил бы ладонь на колонну или каминную полку.

В мою спальню супруг являлся дважды в неделю, таково было его решение. Но даже в эти минуты он был отстранен и выполнял свои супружеские обязанности, иначе не назвать то, что происходило между нами в минуты ночного уединения. И вспоминая слова Лирии, я все никак не могла понять, что же в этих телодвижениях может быть приятного? Единственное, чего меня удостаивал диар — это поцелуй. Продолжительный и круживший голову вначале, и краткий в конце, словно супруг ставил точку в своем визите. После поправлял одежду, желал мне добрых снов и уходил к себе, не оборачиваясь и не размениваясь на долгие беседы. А я оставалась в холодной кровати, лежала, глядя в потолок, и вспоминала нашу первую ночь.

Наконец, я пришла к мысли, что вся нежность, которая мне почудилась, была навеяна вишневой настойкой, и это хмель гнал кровь по моим венам, а не губы моего супруга. К тому же упрекнуть мужа мне было не в чем. Наш брак представлял собой именно то, о чем говорил мне его сиятельство еще в начале знакомства. Обдумав все это, я решила выкинуть из головы девичьи грезы и продолжать придерживаться правил, установленных диаром. Впрочем, он порадовал меня, внеся в них уточнение.

Однажды, уже по дороге в столицу, когда мы остались наедине в нашей с ним комнате в дорожной гостинице, я высказала одолевавшие меня соображения. Верней, изложила их в вопросе:

— Аристан, вы ведь вели жизнь бурную, судя по намекам агнара Наэля…

— Это прошлое, — ответил его сиятельство, снимая жилет и небрежно бросая его на стул.

— Да, безусловно, — согласно кивнула я. — Но в этом прошлом вы ведь были не одиноки, и, возможно, когда мы приедем в столицу…

Супруг развернулся ко мне и посмотрел с легким недоумением.

— Что вас тревожит, Флоретта? Говорите прямо, намеки ни к чему, — снова прервал меня диар.

Я поджала губы, собираясь с силами, но под его немного насмешливым взглядом выпалила:

— Любовница! Аристан, наш брак не основан на чувствах, и я имею право предположить, что у вас осталась женщина, к которой вы неравнодушны… Мне не хотелось бы выглядеть в глазах света…

— Ах, вот вы о чем, — диар оперся ладонью о стол и едва заметно улыбнулся. — Могу вам обещать, ваше сиятельство, все мои прошлые связи остались в прошлом. В моем настоящем и будущем только вы. В этом я могу вам поклясться. — Затем взгляд его смягчился. — Флоретта, моя жизнь была слишком насыщенна, чтобы я рвался за новыми приключениями. И, скорей, мне стоит опасаться, что вас коснутся слухи о некоторых моих… шалостях, чем вам переживать о том, что я сделаю из вас посмешище своим поведением. Запомните мои слова и не сомневайтесь в собственном супруге.

И я поверила. Его сиятельству не верить было невозможно. Слишком обстоятельным и строгим он был человеком. К тому же у меня еще ни разу не возникло повода усомниться в правдивости его слов, а его холодность не давала заподозрить в диаре того, кто будет бегать за чужими юбками. Хотя… Откуда мне было знать, как ведет себя влюбленный мужчина? В романах влюбленные совершали множество глупых и необдуманных поступков. Возможно, если кто-нибудь затронет его сердце, все клятвы развеются с ветром, и мои худшие опасения подтвердятся. Но пока я не видела повода для сомнений, кроме собственных фантазий, а значит, продолжать в том же духе было бы неверно и губительно для наших ровных отношений с супругом.

Я не скажу, что чувствовала себя несчастной в своем браке. Для этого прошло слишком мало времени, да и поводов для того, чтобы быть несчастной я не видела. Мой муж хорошо заботился обо мне, не насмехался и не унижал. Мог быть ироничным, если я давала ему повод своей наивностью, но делал это беззлобно, и обижаться на него причин у меня не было. К тому же его забота о моей семье и вовсе искупала все те глупости, которыми некогда была забита моя голова. Я никогда в жизни не была влюблена, потому думать о том, что я что-то потеряла, не было смысла. Да и что я потеряла, кроме нищенского существования в глуши и безвестности, без всяких надежд на будущее? Ни-че-го. Зато приобрела положение в обществе, мужа, который управлял целым диаратом. К тому же мой муж был еще не стар и недурен собой. Относился ко мне так, что многие женщины могли бы мне позавидовать. Так стоило ли ждать большего, когда судьба и так преподнесла мне настоящий дар? Разумеется, нет. Нужно было быть благодарной, и я была таковой.