Крымская война. Соотечественники (СИ) - Батыршин Борис - Страница 64

Качинский оказался прав. Эффект, производимый на турецкую пехоту атакой с бреющего полета, далеко превосходил реальный ущерб. Стоило аппаратам пройтись, треща пулеметами, над траншеями, прикрывающими подходы к форту «Араб-Табия», (при штурме которого год назад погиб генерал Сельван), как два батальона редифа бежали, бросая в панике ружья. Форт достался русским целехоньким и почти без потерь: после авианалета и беглого обстрела шрапнелью, на гласис выползли, чадя газолиновым дымом, три «ромба». Защитники равелина не выдержали такого зрелища; стрелки Владимирского полка, наступавшие вслед за танками, находили исколотых штыками турецких офицеров, видимо, пытавшихся, остановить повальное бегство.

Жаль только, из крепостью этот номер не пройдет, подумал поручик. И драпать там некуда, и войска там, надо думать, более стойкие, и офицеров побольше. Турки не церемонятся с малодушными, чуть что - секим башка. Хотя - как знать? Лучшие дивизии Омер-паша забрал в Крым, где они и сгинули вместе с о своим сардарэкремом[15]. Может статься, боевой дух защитников крепости вовсе не так высок, как в 1854-м...

Тотлебен скорчился на переднем сидении и что-то бормотал в микрофон. Время от времени он вытягивал шею и делал знаки Лобанову-Ростовскому - «ниже» и «вправо». Поручик послушно положил аппарат на крыло - и в этот самый момент над куртиной, за которой расположилась мортирная батарея, вырос столб дыма и каменного крошева. Он разрастался, опадал, расползался гигантской неопрятной амебой, и в этом пыльной мареве то и дело вспыхивали зарницы новых разрывов - мортирная батарея обрушила на головы защитников крепости град шестидюймовых конических бомб, способных пронизывать катаную броневую сталь и перекрытия из железобетона.

- Отлично, просто отлично! - проорал, обернувшись к пилоту, Тотлебен. - Со второго раза угодили прямехонько в погреб! Завтра подойдут канонерки с осадными мортирами. Три, много пять дней дней бомбардировки, и туркам аминь!

Тотлебен ошибся. О капитуляции гарнизона крепости им сообщили, как только «Фарман» зарулил на стоянку полевого аэродрома. Древний византийский Доростол, захваченный в конце десятого века князем Святославом; административный центр османского вилайета Силистра; крепость, которую осаждал Румянцев и Багратион, а в 1829-м взял на шпагу генерал Дибич; придунайская твердыня, укрепленная немецкими инженерами согласно советам самого Мольтке-старшего, не давшаяся в руки Паскевичу и храбрецу Шильдеру - Силистрия на этот раз не продержалась и трех суток.

V

Черное Море, траверз Румели.

Гидрокрейсер «Алмаз»

Великий князь Николай Николаевич, сын императора Всероссийского, удобно устроился в парусиновом кресле. Временный КП был развернут прямо на полетной палубе, благо гидросамолеты уже второй день не поднимали на борт.

- Как-то слишком просто все получается! Шутка сказать - тридцать верст сплошных узостей, берега утыканы орудиями, форты один на другом. В буквальном смысле - террасами, ярусами. А французы идут в будто на прогулку, и в ус не дуют!

- Между Францией и Османской империей состояния войны нет. - заметил Корнилов. Он расположился в соседнем кресле и потягивал поданный вестовым лимонад. Жаркое июльское солнце заставило сменить суконный форменный сюртук на легкомысленную полотняную пару. - Не так-то просто отдать приказ палить по союзникам. Да и не до того сейчас туркам, сами видите, что у них творится!

С батарей, стерегущих вход в Босфор, поднимались косматые черные столбы. Дальше, над турецкой столицей, дымы пожаров сливались в сплошную пелену.

- Да что турки! - вставил Зарин. - На их счет у меня особых сомнений не было. Флота после Синопа и Варны у Абду́л-Меджи́да считайте, нет. В Крыму он лишился своих дивизий, а уж когда сдалась Силистрия, из боеспособных частей остались только личная гвардия султана и войска столичного гарнизона. Не считать же за серьезную силу албанских башибузуков, которые сейчас режутся с болгарами?

Помощи тоже ждать неоткуда: англичане только-только собирают новую эскадру на Мальте, Хасан-паша увел корабли египетского бея в Александрию. Ибрагиму-паше битые турецкие союзники ни к чему; англичан он в гробу видал, а вот с французами портить отношения не захочет, подождет, чем кончится нынешняя заварушка с двумя Наполеонами. Нет, господа, османы сейчас никакие не вояки. Меня больше удивляет уступчивость Вены - уж слишком легко мы напугали австрияков. Они, как ни крути, были последней надеждой султана, а теперь...

Зарин безнадежно махнул рукой.

- Качественный разрыв, ваше превосходительство. - ответил Андрей. Он устроился рядом на складном табурете. - Все дело именно в нем. Нынешние флоты и армии не так уж сильно отличаются от тех, что были при Наполеоне. Наша техника для них за гранью реальности. Словно уэллсовские марсианцы для персонажей Конана Дойля - «форс-мажор», «неодолимая сила». Остается дать подходящий повод и намекнуть, что в плену не будет ни жестокого обращения, ни ущерба воинской чести. Это я, заметьте, говорю о европейцах.

- Верно, - кивнул Великий князь. - Турки - те просто драпают. В Силистрии едва нашли офицера, чтобы подписать капитуляцию, остальных перерезала ошалевшая солдатня.

- В Стамбуле... простите, в Константинополе ситуация ничуть не лучше. После ночного рейда спецназа и авианалета на улицах ад кромешный. Повсюду пожары, толпы горожан врываются на батареи, оттаскивают расчеты, - тех, кто еще не сбежал, - от орудий, умоляют не стрелять по кораблям гяуров, чтобы те не разрушили город. Султан заперся во дворце; с ьеспилотника засняли, как из-за ограды по толпе палили картечью.

Да, подумал Андрей, диверсанты ночью не церемонились. Вырезали часовых на батареях, заминировали пороховые погреба, а когда грохнуло - устроили второй акт марлезонского балета в казармах султанской гвардии. А с первыми лучами солнца к делу подключились авиаторы. Все наличные машины, семь штук с «Алмаза», «Херсонеса» и недавно введенной в строй «Тамани». Реальный ущерб от налета был невелик, но разрывы бомб и ракет, на крыше дворца Повелителя Правоверных окончательно повергли стамбульцев в панику.

Днем самолеты разбросали над городом листовки. В них доходчиво объяснялось: если хоть одна пушка выстрелит по идущим через Босфор и Дарданеллы кораблям, удар повторится удесятеренными силами. И тогда спасти стамбульцев не сможет ничто, кроме прямого вмешательства Пророка.

Результат не заставил себя ждать. Скоро к флагманскому «Наполеону», мрачно дымящему двумя своими трубами на траверзе Румели, подвалила богато украшенная гребная лодка. Великий визирь Мехмед Эмин Рауф-паша с униженными поклонами вручил принцу султанский фирман, дозволяющий беспрепятственно проследовать Проливами. «И да будет свидетелем тому Аллах, всемилостивый и милосердный!»

Сейчас великий визирь трясся от страха на палубе линкора - его отпустят, как только концевой корабль минует западное устье пролива Дарданеллы. Андрей подумал, что не завидует высокопоставленному турку: «великий визирь» - должность, конечно, солидная, но мало ли что придет в голову униженному и перепуганному султану? Обидно погибать от ядер своих соотечественников.

- Сейчас бы высадить прямо в городе пару дивизий! - мечтательно произнес Зарин, - Через два часа взденем православный крест над Святой Софией!

- А почему бы и нет? - оживился Николай Николаевич. - Казачки у нас есть, два полка егерей. Французы, если надо помогут, и матросики с линкоров. Что мешает, а?

Андрей переглянулся с Корниловым. Вице-адмирал (новое звание вместе с орденом святого Андрея Первозванного он получил после Варны) слегка развел руками. Им с Митиным который день едва удавалось удерживать царского отпрыска от необдуманных действий. Зарин, обычно рассудительный и сдержанный, на этот раз явно сочувствовал Великому князю.

- Не годится, господа. Если влезем сейчас в это болото - о планах, связанных с Францией и принцем Наполеоном можно будет забыть. Положим, выкинуть из Константинополя султана с его шакалами, у нас сил хватит - а дальше что? Надо зачищать берега Проливов; надо налаживать порядок в городе, выстраивать сухопутную оборону, высаживать десант на азиатский берег. И все это - нашими силами?