Крымская война. Соотечественники (СИ) - Батыршин Борис - Страница 41

- Так вы больше не атаковали? - спросил сидящий в дальнем углу капитан первого ранга с длинным, костлявым лицом и пышными усами. Андрей его знал: это был командир линейного корабля «Селафиил», прямой, как выяснилось, предок командира «Алмаза», Апполинарий Анатольевич Зарин, необычайно похожий на актера Басова.

- Не было необходимости. - ответил Федя. – Мы собирались хорошенько подразнить турок и англичан, чтобы те решились выйти из пролива и предпринять поиски.

- И что же, решились?

- А то как же? Англичане не могли не понимать, что где-то поблизости должен находиться корабль-матка, без него маленькие катера не в состоянии дойти до Босфора и, тем паче, действовать две ночи подряд.

- Перед набегом катеров, наши минные заградители «Амур» и «Енисей» выставили у входа в пролив, на траверзе Румели, три линии ударных якорных мин системы Нобеля. - заговорил Бутаков. - Постановки велись на ходу, а потому неприятель, не знавший, что такое возможно, их проморгал, хотя и наблюдал за нашими кораблями. Вероятно, он принял «Амур» и «Енисей» за матки минных катеров, производящие рекогносцировку перед ночной атакой.

Андрей едва сдержал улыбку. Федя Красницкий и его командир, лейтенант (теперь уже капитан второго ранга!) Краснопольский, не забыли о минзагах Порт-Артурской эскадры и настояли на том, чтобы дать переделанным пароходам их имена.

- Неприятель предпринял вылазку наутро после второго рейда. - продолжал Бутаков. - В ней участвовали два английских вооруженных парохода, предположительно, «Аргент» и «Антейлоп». Возглавлял отряд паровой корвет «Файербранд», он-то первым и налетел на заграждение. К сожалению, пороховые заряды мин Нобеля силой не отличаются: англичанину повредило правое колесо, к тому же, он получил небольшую пробоину. Но паника сделала свое дело: идущие в кильватере турецкие парусники кинулись врассыпную и, один за другим, наскочили на мины. Тут результат был получше - первый, ухитрившийся зацепить сразу две, быстро затонул; второй поднял сигнал «нуждаюсь в помощи» и принялся спускать шлюпки. Английские пароходы, тем временем, взяли «Файербранд» на буксир и уволокли прочь. Мы не вмешивались, хотя дистанция и позволяла их достать.

- Вы подошли так близко? - удивился капитан первого ранга Кислинский. - Могли ведь и напороться, как «Заветный», на собственные мины.

Краснополький, сидящий возле мичмана с ноутбуком, поморщился. Его миноносец, поврежденный взрывом при тральных работах, до сих пор стоял в сухом доке.

- Вы забыли, Петр Иванович, что на «Владимире» с «Громобоем» стоят пушки «потомков». - пояснил Бутаков. - Пароходофрегаты держались в двух милях за линией заграждений, для них это не дистанция.

- Ну тогда, конечно... - кивнул Кислинский. - С такими орудиями можно и не сближаться. Завидую вам голубчик.

«Ягудиил», которым он командовал, в Альминском сражении пострадал сильнее других. Деревянный корпус выгорел до самого квартердека, и чудо еще, что пожар не добрался до крюйт-камеры. Обугленный остов притащили на буксире в Севастополь и теперь гадали - пустить на дрова, или наскоро отремонтировать и поставить на прикол в качестве блокшива?

- Дальнейшие события показали, что решение было верным. - заговорил Красницкий. Андрей отметил, что юноша больше не краснеет и не сбивается. Неудивительно - на его счету два боевых похода, да каких!

- Ночью неприятель попытался протралить минное заграждение, и уж тут-то мы были начеку. Турецкие барказы, подходившие к минной банке, были вовремя обнаружены с дежурного катера. Подали сигнал ракетой, на «Владимире» включили прожектор. Турки запаниковали, а с «Владимира» дали несколько выстрелов шрапнелями, после чего, перенесли огонь на державшийся в пяти кабельтовых позади пароход. После трех попаданий он загорелся. «Громобой», стоящий в полутора милях мористее, в бою не участвовал.

- Что же, англичане так и махнули рукой на ваши мины? - поинтересовался Зарин. - И не пытались больше тралить?

- Пока отряд крейсировал возле Босфора - нет - ответил за Федю Бутаков. - Полагаю, джентльмены из Роял Нэви были изрядно напуганы. Потом они, конечно, сняли заграждение, но что проку? Мины системы Нобеля быстро отсыревают - неделя-две, и половина уже не сработает. Да и конструкция их не представляет никакого секрета.

Нахимов, до сих пор не участвовавший в беседе, громко откашлялся, и Бутаков предупредительно замолк.

- Что ж, господа, надо признать, новая тактика оказалась вполне успешной. Владимир Иванович, жду от вас подробный рапорт. Особое внимание прошу уделить применению минных катеров - полагаю, они нам еще не раз понадобятся. А пока, давайте обсудим, что предстоит сделать...

***

Совещание окончилось. Офицеры, стуча саблями и громко переговариваясь, расходились. Служители Морского собрания, пожилые, выслужившие полный срок седоусые матросы, расставляли мебель, юнкера носились по залу, сворачивали карты, надоедали мичману, паковавшему оборудование. Андрей подошел к Феде Красницкому, снимавшему с грифельной доски чертеж мины-крылатки.

- Слышал, вас можно поздравить, Федор Григорьевич?

Федя Красницкий густо покраснел. И куда только делась давешняя уверенность в себе?

- Ну-ну, не смущайтесь. Она прекрасная девушка, уверен, вы будете счастливы.

О предстоящей свадьбе новоиспеченного лейтенанта с милосердной сестрой пироговского госпиталя - самой Дашей Севастопольской! - на эскадре не судачил только ленивый.

- Я как раз собирался послать вам приглашение, господин майор... - минер наконец, справился со смущением. - Будем рады вас видеть. Венчание в церкви Архистратига Михаила, будет служить отец Исидор. А потом обед здесь, в Морском собрании. Вы уж не откажите!

Алмазовский батюшка, отец Исидор прошел с крейсером все три Переноса и вместе со своей буйной «паствой» вдоволь насмотрелся на соблазны двадцать первого века. В патриархальном 1855-м от отдыхал душой, хотя Андрей не без оснований подозревал: приобщение к тайнам Мироздания не прошло для священника бесследно.

- Конечно, буду, лейтенант, даже и не сомневайтесь! А сейчас вынужден откланяться - дела-с...

V

Севастополь,

Флигель Морского госпиталя

Сашенька накрывала на стол. Она выставляла хрустальные вазочки с черешневым, абрикосовым, айвовым и еще Бог знает каким вареньем, корзиночки с белыми, хрустящими сайками и, баранками. Попыхивал двухведерный самовар, под его тяжестью потрескивали ножки стола. Благодать! Девушка носилась туда-сюда с салфетками и ложечками, а Коля Михеев не отводил от ее завороженного взгляда. Фаддей Симеонович, попыхивал пахитоской и благодушно наблюдал за радостной суетой.

В гости к Геллерам юнкеров затащил Федя Красницкий. Они познакомились в Морском собрании, и лейтенант (который и сам был старше новых друзей едва ли года на четыре) предложил прогуляться по городу. Константиновцы согласились - им страсть, как хотелось посмотреть на этот, почти незнакомый Севастополь, пофорсить перед барышнями, насладиться теплым майским утром и забытым в бурях Гражданской войны ощущением покоя и уверенности

Случайно, или нет, они оказались перед госпиталем, где служила нареченная Красинцкого, Дарья Михайлова - об этом можно лишь гадать. Но уже через четверть часа все трое сидели в флигельке, где с недавних пор обреталось семейство Геллеров.

В гостях у Федора Симеоновича сидел Андрей Митин, заглянувший в госпиталь по какой-то пустяковой надобности. После удивлений, приветствий и расшаркиваний, все компания расположилась на веранде и с нетерпением ожидала, когда закипит самовар.

- Как это вы, Александра Фаддеевна, успели? - недоумевал Красницкий. - Всего два дня как вселились, а уже такое хозяйство!

- Нам помогли милосердные сестры из Крестовоздвиженской общины. - пустился в объяснения Геллер. - Они, как узнали, что мы с «Алмаза» - сразу натащили салфеток, чашек с блюдцами, еще какой-то дребедени. Варенья, банок с дюжину!