Крымская война. Соотечественники (СИ) - Батыршин Борис - Страница 32

Но напоследок «Карадок» успел отомстить обидчику. Шестидюймовый снаряд, выпущенный, как и остальные, почти вслепую, нашел цель. Сработали законы статистики: кидая игральные кости, вы можете рассчитывать на три шестерки в одном случае из 216-ти, но кто сказал, что заветное сочетание не выпадет, скажем, десятым? Наводчику с "Карадока" крупно повезло, но он об этом так и не не узнал. Для него этот снаряд, как и все прочие, канул в "топленом молоке" дымзавесы.

«Гостинец от Джона Буля» прилетел в носовую часть "Помора". К счастью, он оказался не осколочно-фугасным, а бронебойным - в спешке, заряжающие подали из кранцев первых выстрелов не то, что было приказано. Наконечник из закаленной стали пронизал тонкий борт сторожевика, словно бумагу. Пройдя через подшкиперскую и превратив по пути в пыль хозяйственные запасы боцмана, он искорежил шпангоут другого борта и только тогда (штатно, с положенным замедлением) сработал донный взрыватель, воспламенив заряд в три с половиной килограмма черного пороха

Взрыв проделал в правом, подбойном борту дыру в метра полтора в поперечнике. От страшного сотрясения сами собой отдались стопора, удерживающие якорь, и тот рухнул в воду, увлекая за собой разматывающуюся с грохотом цепь. Корабль вздрогнул всем корпусом, как боксер, пропустивший прямой в челюсть. Носовая спарка замолкла - электрика не выдержала встряски; люди на мостике, полетели с ног, а сторожевик упрямо шел вперед, сотрясаемый якорной вибрацией от антенн до киля.

Пожар, вспыхнувший в разоренной подшкиперской, был залавлен штатно сработавшей системой пожаротушения и прибывшим на место расчетом пожарного дивизиона. Потери в личном составе ограничились тремя легкоранеными, и еще одним, получившим контузию и перелом ключицы. Кроме того, попадание стоило «Помору» якоря, утопленного вместе с изрядным куском цепи и полусотни лампочек, полопавшихся по отсекам.

***

Лейтенанту Парсонсу чертовски повезло. За несколько секунд до того, как два семидесятишестимиллиметровых снаряда один за другим взорвались на мостике, он отошел в дальний угол, чтобы вернуть на место справочник «Джейн»

Шкаф его и спас, приняв на себя осколки, но не уберег от взрывной волны. От удара о переборку лейтенант вырубился, а когда очнулся, глазам его предстало страшное зрелище.

Повсюду куски человеческих тел, лужи крови. Стены, оборудование иссечены осколками, перекручены слепой яростью взрыва. В центре, апогеем кошмара - растерзанное тело Корнби, валяющееся в собственных внутренностях. И над всем этим - тяжелый, сладковатый, густой запах скотобойни.

Парсонса вывернуло наизнанку. Он перешагнул через смятый куль тряпья - труп Рагнара Колвина. Оскальзываясь в кровяных лужах, хватаясь за какие-то покореженные трубы, лейтенант выбрался на крыло мостика. Рыжего сигнальщика взрывом отбросило к леерам, и тело его свисало вниз, вздрагивая от орудийного грохота: баковое орудие «А» с регулярностью метронома изрыгало огонь, и снаряды, вереща сорванными медными поясками, летели в дымную пелену, за которой прятались русские корабли.

Надо вызвать на мостик старшего офицера, подумал Парсонс. Расплывающееся сознание подсказало, что в момент попадания того не было рядом. Кажется, отправился на запасной дальномерный пост, руководить стрельбой кормового плутонга? Переговорные трубы перебиты, коробка боевого телефона висит на одном проводе... Парсонс замахал руками, привлекая к себе внимание, и в этот момент за кормой взорвалась торпеда.

Толчок впечатал его в стену рубки. Он судорожно заскреб пальцами по железу, пытаясь встать, и тут крейсер получил нокаутирующий удар в левый борт. Голова Парсонса со сухим стуком, будто бильярдный шар, ударилась о комингс и лейтенант потерял сознание.

Его привел в себя матрос, посланный на поиски хоть кого-то, способного взять на себя командование тем, что осталось от крейсера Его Величества «Карадок». Очнувшись от непочтительных ударов по щекам, Парсонс с трудом разлепил веки для того, чтобы услышать: «Сэр, остальные офицеры мертвы. Принимайте корабль!»

Крейсер дрейфовал с сильным креном на левый борт. Орудия молчали, но и противник больше не стрелял. На палубе царил бедлам: обломки шлюпок на рострах, изрешеченные кожуха палубных вентиляторов, пробоины в надстройках. С помощью матроса, Парсонс добрался до башни «С» и остановился, как громом пораженный.

Дальше палубы не было. Не меньше трети корпуса - корма, дальномерный пост, радиорубка, башни «D» и «E», торпедные аппараты, - все исчезло. Великолепный легкий крейсер, один из лучших в своем классе, в мгновение ока превратился в жалкую развалину.

Когда полчаса спустя, над полубаком «Карадока» завис вертолет, пилоты увидели, как на мачту рывками ползет белое, с косым красным крестом, полотнище. Флаг, «V», «Виктор», по Международному своду сигналов, означал: «Мне срочно нужна помощь».

I

ПСКР «Адамант»

Андрей трижды наблюдал Перенос изнутри и не представлял, как это выглядит снаружи. Что ж, теперь он это увидел.

Тучи, нависшие над плоской «кастрюлей», образованной вихревыми стенами, извергли титанический столб. Он извивался, наподобие торнадо, образующие его потоки спиралями всходили вверх и разбегались голубоватыми змейками на фоне лилового мрака. В самом эпицентре «хроноклазма» находились «Можайск» и «Помор» - сторожевик едва успел занять позицию, прежде, чем формирование Воронки вошло в финальную стадию.

Внезапно «смерч» скачком вырос в диаметре, поглотил корабли, и схлопнулся - втянулся наверх, в ослепительно сияющую в облаках точку. И эта точка стала шириться, расползаться идеальной формы кругом, дырой... в Мироздание. За ней проступила чернота, усеянная звездами, сияющими газовыми туманностями и шаровыми скоплениями. Не хватало разве что галактической спирали, в лучших традициях киношной фантастики.

Пока мозг пытался переварить это великолепие, «окно в Космос» затянулось лиловой мембраной, сереньким ноябрьским небом.

- - Ну, вот и все. - Валя Рогачев кликнул мышкой. На ноутбук шла вся телеметрия с «Пробоя». - А вы боялись, Андрей Геннадьевич...

Андрей посмотрел на экран - мельтешение разноцветных кривых, сбегающие водопадом, словно в «Матрице», струйки цифр и символов. Черт ногу сломит...

- Мы отслеживаем их перемещение между «мировыми линиями». Вот, смотрите...

Клубок цветных линий в центре экрана запульсировал и расплелся в жгут параллельных полос.

- Все. «Пробой» отключился, структура хроноквантового поля восстановлена. Они дома.

Зашипела рация.

- Андрей Генннадьевич, это Кременецкий. С «Алмаза» сообщают: «Выслали «Казарского» для оказания помощи «Карадоку».

Андрей направил бинокль на дрейфующий на расстоянии двух миль британский крейсер. Над ним висела бело-синяя стрекоза - вертолет.

Валентин захлопнул крышку ноутбука и с наслаждением потянулся.

- Что ж, Андрей Геннадьевич, пора и нам. Полчаса на то, чтобы улеглись возмущения, а пока «Пробой-М» выйдет на рабочий режим. Скажите, чтобы передали на караван - пусть подтягиваются к «Адаманту». Сейчас займем позицию и можно формировать Воронку.

Как изменился молодой инженер за эти полгода! Ни следа прежней застенчивости, неуверенности в себе. Командует людьми, кораблями, распоряжается силами вселенского масштаба, будто всю жизнь только тем и занимался. Одно слово - растут люди!

- Простите, Валентин, это вы уж сами. А я, пожалуй, отправлюсь на «Казарского», а то Иконников, чего доброго, наломает на «Карадоке» дров...

- Зачем вам это? - удивился Рогачев. - Пусть делает, что хочет. Мы, вроде, не собирались сюда возвращаться?

Андрей сдержал улыбку. Вот они, ученые: наука на первом месте, а все остальное побоку. В том числе - и людей.

- Вы правы, Валентин. Но, это же не повод, чтобы не прибрать за собой? Мы тут изрядно наследили, и простая порядочность требует не создавать обитателям этого мира ненужных проблем.