Орхидея на лезвии катаны (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame" - Страница 128

«Сделай так, чтобы я никогда не пожалел о собственном благословении. Тебе кажется, она сильная. Так и есть. Но это та женщина, которая будет счастлива только за каменной стеной. Стеной, а не клеткой…»

Я просмотрела ее всего раз. В тот самый день, когда Дима заставил выслушать его столь экзотическим способом, а я поняла, что никогда не хотела его смерти. Услышанное окончательно выбило из колеи. На тот момент мне было уже все равно, истечет ли кровью тот, кого Алекс предостерегал от зверств в отношении меня. Если до этого момента мне казалось, что скоро весь кошмар последних дней забудется и жизнь вернется в прежнее русло, после просмотра записи я поняла одно: мир никогда не будет прежним - открытым, справедливым и дружелюбно настроенным.

Если бы я не услышала этих слов Алекса, все бы сложилось иначе. В тот день я была почти готова простить Диму. У нас никогда не терялась та самая уникальная связь, которая ощущалась даже сквозь километры. Но после просмотра записи я ощутила себя преданной и уничтоженной.

…Движение сбоку привлекает мое внимание. Где Лавров набрал этот штат тупых качков, для которых слова «конспирация» и «кастрация» синонимы? Поворачиваюсь и уверенно иду им навстречу.

- Еще раз увижу здесь, скажу, что вы пытались изнасиловать женщину мэра!

Я с самого начала знала, что за мной следят. Что касается Лаврова, то страх потерять меня снова сейчас взял верх над черной одержимостью.

Я вернусь домой и буду снова отрицать очевидное. Я сама не знаю, как долго это продлится.

Это уже стало моим своеобразным ритуалом. По утрам, когда накатывала волна необъяснимой неги и эйфории, я чувствовала пробуждение сущности женщины, которая никогда не переставала любить, хоть и отчаянно отрицала это. Зачем, когда хочется вжаться в него до боли в мышцах, когда желание ловить каждой клеточкой кожи тепло его тела, пить осторожные поцелуи - чем их больше, тем сильнее я жажду экспрессии, - зачем отрицать очевидное? Я сдаюсь под напором чувств. Сегодняшнее утро принесло воспоминания, отравляющие душу и вызывающие обильные слёзы, пусть я даже знаю, что мне больше никогда не придется плакать от подобного. То, что совсем недавно вызывало во мне неподконтрольный панический ужас, в такие моменты ловит моё личное затмение. В этой тьме очевидные вещи кажутся иными: волнующими, пробуждающими тёмное начало. Его ласки становятся смелее и даже грубее. Я не имею ни малейшего понятия, что творится с моим телом, но с некоторых пор ему не надо долгих прелюдий. Должно же все это было однажды достигнуть своего логического завершения?..

…Шесть с половиной месяцев моего тотального, но впервые такого желанного одиночества. Нет, пожалуй, вру. С нападающим харьковской футбольной команды Марко Витичем я не только позировала перед камерой и улыбалась телеведущей Екатерине Осадчей на светских мероприятиях. Месть? Побег от моих новых внутренних демонов? Или этот харьковский Рональдо, серб по происхождению, просто довольно часто крутился рядом, перечисляя свои гонорары в фонд поддержки детей, больных лейкемией? Так или иначе, за прошедшие полгода мы не потеряли никого. Все тридцать шесть операций по пересадке костного мозга в израильской и немецкой клиниках увенчались успехом, и эта отдача накрыла меня с головой чувством чего-то грандиозного, светлого и обнадеживающего. Только осознание того, что мы спасали жизни, дарили детям надежду на полноценную жизнь, постепенно растопило мою боль. Назарчик, ставший для меня юным ангелом-хранителем и проводником в мир веры в самое светлое будущее, шел на поправку, я ждала его возвращения из Швейцарии, желая подержать за детскую ручку, накормить самыми вкусными конфетами, подарить новый оберег его жизни, теперь без боли и без страха, и еще раз вспомнить о том, что мой кошмар длиной в несколько месяцев был всего лишь тяжелой ситуацией, эпизодом на фоне того горя, через которое приходится проходить этим отважным деткам.

“Если бы в мире было побольше таких, как ты, моя сестра осталась бы жить!” - так часто говорил мне Марко в разгар нашего скоропалительного романа. Если меня через несколько лет спросят, что же именно это было, почему я так поспешно упала в чужие объятия, - я не найду ответа на вопрос, может, даже отнесу его к разряду риторических.

Закон равновесия: если в твоем мире мрак и хаос, где-то светит яркое южное солнце. И как правило, оно восходит там, где кому-то гораздо хуже, или просто-напросто тот человек не имеет достаточно сил, чтобы противостоять своему кошмару. Второй раз за не столь долгий отрезок времени жизнь с насмешкой перемолола меня в своих жерновах. Восставший из пепла Спилберг моего триллера был все тот же, но в этот раз девочка выстояла. Сама бы она давно сложила лапки, но теперь у нее была дочь, ради которой стоило подниматься с колен и буквально ползти к свету, каким бы ни было искушение сдаться и уснуть спокойным сном.

Но в то же время - я не знаю, это было простым совпадением или благодатью всевышнего, - каждая операция, лучевая и химическая терапия вели к немедленной ремиссии несчастных деток. Восьмилетняя малышка, которая перед вылетом в Германию едва могла передвигаться и связно говорить, в мой последний визит резво прыгала на скакалке и что-то самозабвенно напевала. Ее короткие волосики еще не отросли, но темные круги под глазами исчезли, а на щеках уже играл легкий румянец. Это было самое настоящее чудо. Мы спасали жизни и отвоевывали у болезни этих отважных деток шаг за шагом, не зная поражений. Мы делали все от нас зависящее, мы работали, не считаясь со временем, и совсем не ради общественного имиджа. Улыбаясь в камеры на различных светских мероприятиях, я могла с гордостью об этом заявить. У меня вообще не было желания сверкать на подобных раутах, но Марко обратил мое внимание на тот факт, что после моих интервью практически никто не остается в стороне, пожертвования в фонд увеличиваются, а от американской клиники поступило предложение о сотрудничестве на очень выгодных условиях. Сейчас я могла с уверенностью говорить о том, что мы спасем каждого, ведь так часто время ожидания играло против.

В клубе с тех пор я так и не появилась. Восстановила Штейра в правах, сделав его практически полноправным владельцем клуба. Мне было малоинтересно, что теперь там происходит, я не вмешивалась в рабочий процесс - прибыль оставалась стабильной, а больше ничего меня не волновало. Я просто знала, что, стоит мне увидеть те игровые комнаты, где я переживала каждый раз мучительную моральную агонию, которая так и не прикончила, разнесу там все к чертовой матери. Может, однажды я там появлюсь, но пройдет еще очень много времени.

Я чувствовала себя спокойно. Даже зная, что состоялся трансфер и Витича купил норвежский ФК. Прислушивалась к себе, не понимая, почему не скучаю и не рассматриваю вариант с переездом в Осло вслед за Марко. Мысли о нем вызывали тепло, умиротворение, легкое послевкусие вины на губах и… больше ничего. Пресса наперебой верещала о самой красивой паре города. Если мы появлялись на мероприятиях вместе с Витичем, фото занимали первые полосы, отфутболив на задворки даже мэра. О последнем мне вообще на тот момент не хотелось вспоминать.

В моих бутиках товар улетучивался с космической скоростью. Имидж - великое дело. Одевайся, как Кравицкая, и лучшие мужчины будут у твоих ног. Заходи к ней почаще, может, встретишь Марко и сможешь сделать селфи с селебрити. Ввиду этого ажиотажа я старалась бывать в магазинах как можно реже. Время неумолимо двигалось вперед, приближая финал нашего романа. Я не испытывала по этому поводу никаких эмоций, за что злилась в первую очередь на себя, что не могла ответить взаимностью человеку, который по сути меня вытянул. Я думала на момент встречи с ним, что во мне все атрофировалось, а любое прикосновение вызовет истерику. Когда это случилось, я была впервые за долгое время на седьмом небе. Я не разучилась чувствовать и получать удовольствие от обычных радостей секса без каких-либо изысков. Марко не мог знать, что со мной произошло за последние месяцы, но его внимание и нежность вместе с заботой, помноженной на восхищение, затопила мою пустоту ярким половодьем. Я не сломалась. Я не была инфицирована вирусным кодом Лаврова до основания, как полагала вначале. Жизнь продолжалась, и все, чего мне сейчас хотелось, - абсолютного покоя до полного восстановления. Я очень искусно обманывала саму себя, настолько мастерски, что и сама об этом не догадывалась.