Вознесение черной орхидеи (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame" - Страница 81

В углу я заметила подобие постели – перетянутый кожей прямоугольный ровный матрас с петлями-креплениями и холодным хромированным блеском цепей по бокам. Никаких подушек-покрывал, ничего. Правда, здесь и не было холодно настолько, чтобы кутаться в пледы, а может, это цепная реакция пока что завуалированного возбуждения согрела посильнее любого калорифера.

- Что там? – я кивнула в сторону небольшой двери, чтобы скрыть замешательство. Все оказалось прозаично до невозможности.

- Душевые. Они есть в каждом игровом зале.

Желания сбежать не было. Я не узнавала себя. Любопытство, интерес, азарт… Да и сам Александр комментировал происходящее с позиции бизнесмена, а уж никак не заинтересованного в том, чтобы приковать меня сию минуту этими цепями к матрасу. Закончив обследование зала с придирчивым анализом под стать инспектору Фреймут, только без белых перчаток и попытки найти пыль на Андреевском кресте, я привычно вложила свою ладонь в руку Алекса. Следующий зал кардинально отличался от увиденного ранее.

Электронный камин. Белая бесформенная шкура на полу. Кресло и столик в викторианском стиле, несколько чучел диких животных на стене, и все бы ничего, если бы мой цепкий взгляд не выхватил свисающих с потолочной перекладины цепей, от одного вида которых я непроизвольно дернулась и прижалась к Александру в поиске защиты от мнимой опасности. Он не сказал ни слова. Ладонь свободной руки переместилась на мое плечо, успокаивающе сжимая, трансформируя дрожь в откат расслабления, пока я не справилась со своими воспоминаниями и не зафутболила их усилием фантазии прямиком в имитацию углей камина.

Этот зал был спроектирован с прицелом на высокий эстетический вкус клиента. Своеобразный декаданс с тонким флером таинственности и, опять же, уюта вопреки любой логике. Совсем скоро я перестала замечать свисающие с перекладин цепи и кольца в стенах, непреодолимым стало другое желание – развалиться в этом кресле с бокалом чего-то покрепче, чем кофе, и, может, с книгой – настоящей, в твердой обложке, никаких электронных девайсов.

- Мне даже захотелось держать осанку и вести светские беседы, - неловко пошутила я, комментируя увиденное, когда мы вошли в очередной зал. Если первые два попадали под понятие «тьма», здесь царил свет. Белые кружева. Балдахины пастельных тонов. Светлые стены. Наверное, тут шла игра на контрасте боли и романтики, но все казалось кукольным и неестественным, поэтому задерживаться не хотелось.

- Есть еще зал для медицинских игр, но он готовится к реконструкции. Подобные игры очень популярны на западе, но у нас, к сожалению, не нашли свою клиентскую нишу. А вот здесь мы переняли опыт Страны восходящего солнца, прежде всего, потому, что шибари – исконно японская культура…

Вот где фотографировала Эля! И я понимаю, почему она так глубоко нырнула в процесс создания умопомрачительно красивых снимков. Здесь не было ощущения тревоги, опасности, растерянности, нет… Стилизация прекрасной Японии, страны сакур и тонкой эстетики – этому не могли помешать даже перекладины с крюками и кольцами, значение которых нетрудно было понять после увиденных фотографий. Наверное, предоставь мне на выбор провести время в одном из залов клуба Devi-ant, я бы выбрала именно этот. Разве может напугать такая эффектная обвязка?

- Это очень тонкая практика, - пояснил Александр, заметив мою восхищенную улыбку. – Подобной культуре бондажа посвящены отдельные семинары и курсы, поистине это восхитительное мастерство. Но его тоже можно использовать по-разному. Можно вязать узлы, стимулируя точки на теле человека, которые отвечают за боль…. Но чаще всего линии веревки ложатся на эрогенные зоны, что позволяет достичь состояния сабспейса даже при абсолютном покое, без дополнительной стимуляции.

- Я думала, это возможно только при болевых воздействиях… не имеет значения, физических или же моральных, - возможно, мне не стоило хвастаться своими познаниями, но абсолютное доверие делало свое дело, а главное, я все время хотела слышать звук его глубокого бархатного голоса, который казался непременным атрибутом этого зала.

- Этот феномен до конца не исследован до сих пор. И у многих это происходит совершенно по-разному. Как и способы достижения, так и сами ощущения в этом состоянии…

Мне долго не хотелось отсюда уходить, но любопытство пересилило. Юля, оно губит кошку… Но расслабленное сознание не могло предугадать угрозы после такого релакса. Я не могла знать, что будет ждать меня за следующей дверью…

…В первый момент я ничего даже и не поняла. Лишь поправила выбившуюся из прически прядь волос – женщины и вправду непредсказуемые создания… Но потом…

Холодный зеркальный портал с графической прогрессией отраженных коридоров. Десятки, нет, сотни офигевших от увиденного зеркальных Юлий Беспаловых с тенью мужчины за спиной, архангела или дьявола, не понятно до конца… мне не нужно пояснений, я знаю, для чего предназначена эта комната – здесь можно даже ничего не предпринимать… достаточно просто переступить порог…

Пылающая бездна, так благополучно забытая, разверзается под ногами, и мне проще смотреть туда, в алые всполохи тектонических разломов, чем в эти холодные глянцевые порталы в долину уничтожения! Вымораживающий холод острыми иглами инея по позвоночнику, в горячую кровь, кристаллизируя ее первобытным ужасом, сжимая горло с рвущимся криком острой коркой карамелизированого холода… Я не смогу сама выйти отсюда… Я не смогу даже выползти! Процесс уничтожения еще не запущен, пока только просвечивает рентгеном равнодушно-циничных зеркал, активируя вторжение в ослабленные шлюзы сущности, чтобы раскрыть без анестезии, придавив к полу, который, кажется, специально покрыт длинноворсовым ковром…

- Что такое? Тебе плохо?

Я не могу произнести ни слова, что там, я даже не чувствую сильных рук на своей талии, потерявших опору ног, обманчивой невесомости с движением вперед… Хлопок двери выстрелом по натянутым струнам сущности… Опору стены за спиной и его рук – спереди, нежным поглаживанием, касанием теплой щеки, успокаивающего поцелуя… В глазах пляшут темные пятна, и я непроизвольно скольжу по стене, обхватив колени…

- Все хорошо! Дай мне свою руку… Медотсек рядом!

Я его почти не слышу… Мне больно и стыдно за свою реакцию одновременно, только я ничего, совсем ничего не могу с этим сделать! Пытаюсь… выходит сбивчиво…

- Это же… зеркало… зачем?

- Я все понял, держись… все хорошо! Мы вышли. Открой глаза!

Ему все же удается поднять меня на руки, и я доверчиво прижимаюсь к тугому корсету грудных мышц под броней дорогого костюма. Биение чужого сердца оглушает внезапным резонансом, размыкает мышечный спазм, проясняя взгляд… Одних его рук достаточно, чтобы я ощутила себя самым защищенным человеком в мире!

- Не надо… медотсека… Уже все… все хорошо! – Почему-то информация о том, что здесь находится кабинет (с личным доктором, как я потом узнаю), успокаивает еще больше. Дань профессионализму Александра… или же попытка ухватиться за все хорошее, что произошло сегодня?

- Сейчас пойдем ко мне в кабинет... Ты точно в порядке?

Я киваю. Наверное, нам обоим понадобилось никак не меньше десяти минут. Мне – восстановить дыхание и сосредоточиться на его присутствии, на тени его крыльев, которые моментально перекрыли недавний испуг. А ему… Он просто никогда на меня не давил. Ни сейчас, ни потом.

- Поговорим, когда будешь готова. – Я сжимаю его ладонь, чтобы идти рядом. Это не обморок и не физическая слабость, психосоматика в последнее время сходит быстро. Мысль о том, что следовало бы вернуться в ту адскую комнату и поправить прическу, вызывает нервный смешок…

Холл потихоньку заполняется людьми. Я вижу фигуру мужчины по прозвищу Штейр (титул или звание, как узнаю потом, никак не кличка), запомнила потому, что ассоциация с пневматической винтовкой очевидна. Он как раз закончил говорить с парой посетителей. Я улыбаюсь, следуя правилам хорошего тона, когда они подходят к нам. Нас не представляют друг другу, но я, кажется, этому рада. Мужчине на вид лет тридцать. Он обменивается рукопожатием с Александром, я теряю ощущение тепла мужской ладони всего на миг. Глаза нового посетителя скользят по моему лицу, задержавшись на шее – колючий взгляд, свойственный людям, которые занимают в теме доминирующую позицию. Впрочем, он меня больше не пугает. Я смотрю на его спутницу, и ощущаю, как моя рука непроизвольно задрожала в руке Алекса.