Вознесение черной орхидеи (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame" - Страница 74

То, что я вижу, слышу, осязаю внутри острыми судорогами-сжатиями всех артерий и капилляров, я не смогу воспроизвести вслух очень долго. Это может прикончить точнее, чем выстрел киллера мирового класса, потому что эта наемная убийца именно я сама. Не сознание и не подсознание, на которое так легко было все это свалить!

Эти слова, даже нет, эта счастливая улыбка погруженной в гипнотический транс девчонки, которая отвечает на вопросы с такой легкостью, словно весь ее мир заключен именно в этом: в погружении в такую открытую и родную уязвимость, в прелесть абсолютного подчинения. Подсознание говорит моими губами то, что я никогда в себе не признаю и еще не скоро смогу стереть из памяти.

«Я же знала, что он не перейдет эти пределы, а слезы иногда приходилось выбивать. Это просто на самом деле. Ты фильм «Хатико» смотрела?»

«Мне не было больно. Я не помню ни одного болевого ощущения. С каждым ударом мне хотелось остаться и раствориться в ожидании повторения…»

«Могла сбежать. И даже паспорт найти. Что-то не позволяло…»

Вроде бы безобидные фразы… Но я смотрю на собственное счастливое лицо. Усиленную жестикуляцию… И резкий разряд болезненного возбуждения ледяным откатом отключает все попытки сопротивления и поиска логического пояснения. Его просто нет…

Это невозможно. Это не я. Я не могу такого говорить. Я читаю заученный, нет, написанный текст, который меня заставили прочитать. Я всегда знала, что это не закончится. Ты впрыснул мне этот токсин во все центральные кровеносные артерии, где он активировал свою программу пролонгированного уничтожения, и знаешь, пусть лучше бы уничтожил, чем позволил себя обнаружить этими техниками гипноза-исцеления! Ты знал, правда? Ты же не мог не знать! Один ты имеешь это неоспоримое право прикасаться к моему сознанию, держать его в своем кулаке и, если надо, прятать от меня же самой!

Слезы срываются с ресниц, бегут по щекам арабской вязью капитуляции, той самой, которой я сопротивлялась с потрясающим успехом, не желая признавать… Ирина остается безучастной к этому бриллиантовому водопаду. Она просто молчит, ничего не комментируя, позволяя пережить этот апокалипсис моего правильного мира в одиночку, до сжимающей боли потерянных в иллюзии свободы дней, когда я так пыталась заставить себя стать кем-то, кроме себя же самой. Мой расслабленный голос бьет рикошетом с экрана, вспарывая клетки и закручивая нейроны, сжигая города огнем новой открывшейся правды. Я ненормальная. Меня надо было убить и не позволять этим семенам прорастать в моей же голове! Как… Как ты мог уйти, инфицировав собой весь мир Юлии Беспаловой, но забыв признаться, научить, подсказать, что же именно ей с этим делать? Ты поглотил мою жизнь, ты выпил ее до дна одним неспешным глотком, ты знал, что она никогда не выживет без этого нового горного кислорода!

Что ты наделал, твою мать? Как ты мог принять это решение и воплотить его в жизнь, не спросив при этом, хочу ли я стать обращенной в служители Тьмы? Не того я боялась! Не боли и твоей жестокости, нет, не твоей одержимости я должна была остерегаться! Я так зациклилась на тех ощущениях, что пропустила момент, когда ты ударом ноги высадил все двери в мое сознание, установив там свои порядки, заставив меня полюбить их, принять, отдаться им без остатка! Дима, как ты мог это сделать, неужели тебе было мало той боли, что ты мне причинил? Тебе стало легче от этого, хоть немного? Моя боль и облачение в черно-красный дресс-код под флагом твоего легиона сделало тебя хоть немного счастливее? Как, как мне теперь жить с этим желанием жажды подчинения и порабощения? Без этого я никогда больше не смогу дышать полной грудью, вся моя жизнь будет существованием растения, подключенного к аппарату искусственного жизнеобеспечения под названием «мнимая нормальность»!

- Пожалуйста… – Я не знаю, на какой минуте просмотра шепчу отчаянную просьбу, не осознавая, что вновь потеряла голос – психосоматический спазм гортани, как в тот раз, как тогда, с ним… Ира безжалостна.

- Юля, я знаю. Знаю гораздо больше, чем ты можешь себе представить! Дыши и прекрати думать о том, что скажут окружающие. Ты не выбирала, но ты сумела заглянуть в себя! Прими это и дай воплотиться в жизнь…

Боже. Что? Что она говорит? Ты ее прислал? Зачем?

- Ты сказала, что поможешь мне… Вырви это из меня! Я не хочу! Я не выбирала такую жизнь!

- Юля, задавливать в себе – еще опаснее! Посмотри, к чему это едва не привело, ты готова была доказать себе, что это игра, и в итоге едва не нарвалась на маньяка! Признай ты это раньше, никогда бы не стала так рисковать! Когда позволяешь себе смелость принять себя настоящую, ты уже не можешь позволить себе подобный риск. Подобные эмоции – редкий дар, который ты не станешь отдавать тем, кто купится только на сияние глянцевой упаковочной бумаги!

- Помоги мне от этого избавиться! – меня трясет, а слезы капают на светлую джинсовую ткань, смешиваясь с растворившейся тушью для ресниц, оставляя на импровизированном поле боя черные влажные отметины. – Я хочу нормальную жизнь!

- Ты можешь. Ты можешь получить даже счастливую жизнь, если примешь себя!

- Я никогда не приму себя такую! Блин, Ира, назначь лечение… отправь к психиатрам… может, они справятся… Я не хочу этот трэш, блядь, я хочу нормальную жизнь и кучу детишек!

Проходит очень много времени, прежде чем Милошина садится рядом и сжимает мою руку… Вы спросите, на каком моменте мне захотелось вцепиться в ее холеную лебединую шею, выдрать с корнями идеально уложенные волосы, впиться ногтями в ее искусный NudeLook? Еще не сейчас, еще нет… Финальный отчет, гори, мой мир, зажги это безумие скорого заката в каждой клетке! Давай, любовница Сатаны, добей меня словами, за которые тебя даже в современном мире могут лишить лицензии, а то и сжечь на костре!

- Ты хочешь избавиться от страха? – решительно спрашивает она, не собираясь сюсюкать и вытирать мои слезы.

- Я хочу, чтобы ты вырвала из меня это! Мне больше ничего не надо!

- Я повторю вопрос, - с*ка, не говори со мной таким тоном. Я сейчас взвою! – Ты хочешь ИЗБАВИТЬСЯ ОТ СТРАХА?

Я практически не замечаю акцента на последних словах. Киваю головой, смахивая прибывающие слезы. Хочу! Ты не представляешь, как я хочу, чтобы все это закончилось!

- Выход у тебя только один. Я сейчас скажу как есть, и не стану ходить кругами… Постарайся услышать и принять, нравится тебе это или нет! От отрицания ничего в твоей жизни не изменится, будешь прятаться по углам и вести жизнь коматозника, как в фильме «Матрица». Страх отравляет тебя день за днем, загляни ему в глаза!

- Как?!

- Просто, Юля. Пройди через все это снова и, когда страх навсегда покинет твое сознание, ответь себе, хочешь ли ты жить по-другому!

Слова вспыхивают огненным заревом, оседая белым горячим пеплом у моих ног. У самого основания столпов обнажившегося сознания. У критической точки невозврата, которую я перешагнула, за которой обрыв с хаотичным течением огненной лавы и еще протянутая рука, которую я буду отталкивать из последних сил…

- Да, именно так! – режет по-живому Милошина, убивая во мне прежний правильный мир. – Ты пока боишься, но я скажу это вслух! Отдай всю власть тому, кто это оценит, впусти в свой мир, не оставив закрытых дверей, дай ему уничтожить твой страх до последнего удара… Стянуть цепями твою обновившуюся сущность, чтобы ты не побежала вдогонку за таким любимым ужасом. Это не твое! Ему нет места в твоей новой жизни! Избавляйся от него и начинай уже жить и радоваться каждому новому дню!

Стальная хватка ладоней на моих запястьях… Не смей, сиди, ори во всю глотку, если хочешь, а меня калечить не дам, я еще тебя не вытянула окончательно, впереди минимум пять сеансов! Минимум, я сказала! И я не обещала, что моя методика будет иметь вкус швейцарского шоколада! Сидеть! Знай свое место, саба!

Я не помню, что я орала ей в лицо, какими эпитетами называла и что обещала сделать с ее потомством до десятого колена… Помню только, как успокоилась, и уже не вздрагивала, позволяя ей гладить себя по голове и нашептывать успокаивающие слова. Нет, я не приняла и не избавилась от желания убить на месте. На тот момент у меня просто не осталось сил, а желание вырваться за пределы кабинета жгло ледяным огнем. Мне не надо было переспрашивать, что же она имела в виду.