Вознесение черной орхидеи (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame" - Страница 68

- Ну да, ты типа такая маленькая наивная девочка, которую хочется кормить мороженым и качать в колыбельке без намека на секс. Не смеши меня! – Квотербек Эллада Магометовна в ударе. – К тому же можешь сколько угодно чесать, что стала спокойной и приветливой от психотерапии и ромашкового чая… Я что, не знаю, что так ведут себя после хорошего траха?

- Она сейчас скажет, что даже не целовалась с ним! Юль, ты говоришь, что не помнишь отца. Может, это твой настоящий нашелся? – о боже, Лекси на самом деле допустила такую вероятность?

- А мы сейчас сделаем по-другому! – Эля подтягивается на руках, грациозно запрыгивая на мозаичную плитку бортика. Надеюсь, они не собираются меня пытать? – Можно нам турецкий кофе?

Лена хихикает в согнутые локти, пока массажист коротко передает ее распоряжение в динамик портативного и влагостойкого средства связи. Точно что-то задумали. В спа-салоне ее матери, особенно по выходным, плотно забитый график посещений, но Ленка просто силком притянула меня сюда. Теперь понятно, расчет был на расслабление и чрезмерную болтливость. Эльчик защитным флангом и заодно в роли запасного нападающего.

- Ну, ты будешь говорить? – мурлычет восточная примадонна хаммама, пожалев нервы массажиста и обвязав полотенцем грудь. – Давай начнем с малого. Целовались?

Меня спасает просьба моей массажистки перевернуться на спину для завершающего аккорда процедуры. Закрываю глаза, позволяя уложить поверх век тонкие кружочки огурца, пропитанного настоем листьев эвкалипта. Хорошая защита от их пристальных взглядов, иногда разбирает смех от этой попытки скопировать манеру смотреть, как у Алекса. Никому из них даже Димкин не повторить.

Что происходило с мистической сферой инь-янь, безумием под названием «я и призрак прошлого» за эти пролетевшие шесть дней, спросите вы? Я бы рада соврать, что иллюзии-галлюцинации остались в прошлом. Рада бы, да не могу! В тот день, когда Ирина вдохнула в меня веру в то, что теперь кошмары отойдут на второй план, я летала. Да, знаю! Не только поэтому! Если раньше в мои светлые фантазии с треском, круша все на своем пути, врывалась суровая действительность, то сейчас все обстояло с точностью до наоборот – улыбнувшаяся робкой улыбкой позитивная реальность оказалась под угрозой гибели, не в силах противостоять непроглядной тьме моих воспоминаний и сновидений наяву.

Еще не сошла легкая дрожь властного, ошеломительного поцелуя с моих припухших губ, еще прыгало сердечко, наслаждаясь пляской подзабытой эйфории, гладило изнутри ощущение уязвимости с привкусом сладости, повинуясь самому первобытному инстинкту – вынужденной покорности лесной амазонки, утратившей силы после очередного ранения, а потому добровольно сдавшейся в руки пещерного охотника, который отнял у нее необходимость рисковать жизнью наедине с неприветливым миром. Ей больше не нужно было разжигать свои костры, ожидая попадания молнии в ближайшее дерево, терять силы во время охоты и приготовления ужина. Ужин за ней и так оставили, но новые обязанности для выживания были настолько комфортными, что новая пещерная обитательница впервые ощутила спектр эмоций под названием «счастье». В этот раз ее не оглушили дубиной и не поволокли по острым камням за волосы, рискуя сорвать скальп. И даже не поставили перед выбором – я или же смерть в лапах саблезубых тигров, которые по факту были ласковыми пятнистыми кошечками с бутафорскими резцами. В новом витке в ее судьбы предполагались компромисс и забота, готовность рискнуть жизнью ради нее же самой и обеспечить достойный рост потомству. А еще – великолепный шанс забыть жестокость питекантропа из соседнего племени, который в свое время нанес ей незаживающую рану за стремление отстоять свободу.

Я любила прокручивать эти кадры в своем воображении. Подогнувшиеся колени, непреодолимое желание улыбнуться и прижаться к Александру в теплом благодарном объятии. Его шепот «какая мужественная девочка», янтарные искры нежности и желания в изумрудной поволоке взгляда, обострение всех ментальных рецепторов, которые безошибочно ловили волны, не несущие никакой угрозы. Купол защитного поля, сотканного из умиротворяющего спокойствия, моего легкого приятного смущения от произошедшего, и все-таки прорвавшейся улыбки очаровательного ребенка – я не могла ее сдержать. Даже не следила за бликами за стеклом покачивающейся смотровой кабины – может, потому, что ее раскачало аритмичное биение двух сердец? Я не понимала даже, что мы пошли на снижение, время в очередной раз замедлило свой хаотичный бег. Но у Александра привычка держать руку на пульсе даже самых нестабильных материй на высоте. Пол уходит из-под ног, и внутренности ласкает теплым бризом, когда высшая сила крепко прижимает меня к его груди. Я даже не успеваю понять, что произошло, пока холодная вечерняя сырость набирающей обороты осени не схватывает неприятной дрожью пальцы, вцепившиеся в лацканы его пиджака. Он не торопится опускать меня на землю, словно хочет защитить от порывов ветра и любого холода, который может причинить мне вред. А я боюсь дышать, чтобы не спугнуть эмоцию, которую давно считала похороненной. Ловлю в душе лучи весеннего солнышка (они закручиваются спиралью по замкнутым линиям нервной системы), и не могу погасить эту улыбку.

Еще далеко до того, чтобы я предположила себе дальнейшее развитие событий. Скорее всего, оно напугает меня посильнее визита инопланетян. И мои ощущения в кольце его сильных рук с напрягшими узлами сильных мышц имеют мало общего с сексуальным возбуждением - это ощущение тепла и практически счастья… Такая вот ничтожно короткая промо-акция, тизер, трейлер, но достаточно, чтобы показать открывшуюся перспективу, пока еще только одну ее сторону - ту, которая на самом деле сейчас необходима даже в микроскопической дозе. У меня нет сомнений в том, что все остальное не менее прекрасно и чувственно. Я еще остерегаюсь воспроизводить подобное даже в мыслях. Притом если бы даже попыталась, сфера сексуальных отношений никак не выстраивается в логический ряд. Может, потому, что я сейчас в перманентном состоянии ребенка, а не роковой соблазнительницы?

Вечером я попыталась позволить своим предположениям и фантазиям совершить осторожный диверсионный шпионаж в долину запароленного пока будущего. Удалось с трудом, и, устав штурмовать блок собственного сознания, я уснула. Мой фантом, который не собирался убирать руку с пульса естества осмелившейся поверить в чудо Беспаловой, нанес свой удар во сне.

Вряд ли это под силу расшифровать даже Ирине, подумала я утром, шарахаясь от собственной тени и завесив огромное зеркало в ванной. Записывать ассоциации? Ассоциация была одна. КОШМАР.

Во сне я видела просторный зал с ковровой дорожкой по центру… пальцы ощущали шелковистую мягкость перчаток, почему-то белых, но в то же время я смотрела на происходящее со стороны, и все равно видела какие-то отдельные элементы. Фрагмент белой… фаты? Отблеск кристаллов на оборках подола? Того, кто рядом, тоже невозможно разглядеть… взгляд цепляется в необъяснимой тревоге за идеальные стрелки на черных брюках и глянец стильных кожаных туфель… Секундным 25тым кадром – режущая глаз белизна сорочки с черным галстуком-бабочкой. Лица я не вижу.

Что-то заставляет в панике отшатнуться в сторону. Горло затягивает ледяной коркой ужасающего предчувствия. Почему я снова уклоняюсь от...

- Что они в нас бросают? – поворачиваюсь к тому, кто рядом… остроконечный кристалл льда пробивает трахею изнутри, передавив артерию. Я задыхаюсь! Осязаемо, до первых моментальных конвульсий, в панике оглядываясь по сторонам и не замечая ничего. Серая пелена сгустившегося тумана накрывает призрачными щупальцами, они тянутся к горлу, я очень надеюсь, что сейчас все пройдет… Но вместо этого они оплетают деревенеющими на глазах лианами, неумолимо увлекая за собой. Каблуки туфель цепляют дорожку, скользят по мраморной поверхности пола, с усилившимися судорогами конечностей…

Я кричу и, кажется, даже рыдаю, но не просыпаюсь… Очень хочу проснуться, пытаюсь, но не могу – это… реальность? Свет гаснет перед глазами, я из последних сил вглядываюсь в вязкий мрак… Вижу застывших зрителей моего кошмара – они стоят и равнодушно наблюдают за мной, не делая попытки помочь или вмешаться. Взгляд выхватывает протянутую руку того, чье лицо все еще в тени, но она опускается с каждым мигом моего отдаления в смертельный мрак вслед за жестокими лианами…