Заклинатель драконов - Вернер Анастасия - Страница 52

— Что ж, мм… миледи, смотрите.

Бертрам принялся объяснять.

Говоря о кропотливой работе, он не врал. Движения мужчины стали осторожными, медленными и крайне аккуратными. Даже его магия отличалась от моей. Ощущения были другими. Она пробиралась по коже, оставляя после себя голубой иней, означающий, что заморозка действует. Но при этом я не ощущала холода, который всегда оставляла моя стихия.

На секунду даже показалось, будто ничего обезболить не удалось. Но когда Бертрам пощупал место рядом с раной, я не почувствовала его пальцев.

Затем меня напоили настойкой. Ричарду приказали придерживать жену за талию и не давать двигаться. Бертрам с Робертом принялись орудовать маленькими ножницами и щипцами, снимая швы.

— Роберт сказал, что вы прижигали рану магией. Я оставлю вам мазь из огнивальского перца, его собирают на южных островах. Он ядреный, но любую заразу убивает на корню.

Из-за дурмана я находилась в странном состоянии, напоминающем сон на грани с реальностью, поэтому слова мужчин долетали словно сквозь пелену.

— Благодарю, — вежливо отозвался Ричард. — Ей можно будет вставать? Или снова постельный режим?

Я держалась за руку мужа, которой он пригвоздил меня к кровати, и сжимала ладони сильнее, намекая, что убью его, если из-за него мне снова придется проводить дни в положении «лежа».

— Нет, швы снимают как раз потому, что рана заживает. Сейчас это будет глубокий порез. Станете правильно обрабатывать, и ничего страшного не случится. Но нельзя перенапрягаться, как вы понимаете.

— Само собой. Сколько вы возьмете за свои услуги?

Бертрам сказал. Он назвал такую сумму, что я едва не рухнула с кровати.

— Пап, ты что! — Это вызвало возмущение даже у Роберта.

— Милорд ясно дал понять, что деньги его не волнуют, — ничуть не смутился тот.

— Я выпишу чек. Вы сможете забрать деньги в банке, как только вернетесь в столицу, — спокойно заметил Ричард.

Я почувствовала укол совести.

Это же сколько проблем я ему доставила!

Кому вообще нужна такая жена?

Из-за дурмана проспала до самого вечера. Когда проснулась, увидела, что у постели суетится матушка.

— Марита! — воскликнула та. — Наконец-то! Сколько же можно спать!

— А где Ричард? — это был мой первый вопрос, который вызвал у родительницы крайнее негодование.

— Герцог должен волновать тебя в последнюю очередь! У нас бал, а ты до сих пор глаза продрать не можешь!

— Но…

— Без всяких «но». Твои сестры уже давно выбирают украшения, а ты даже платье не надела. Я позвала служанок. Поднимайся скорее!

— А где Ричард? — настойчиво повторила вопрос.

— Не знаю я, дорогая! Сказал, что отлучится по делам. Вставай же, Марита.

— Отлучится? По делам? — переспросила подавленным голосом.

Каюсь, я решила, что он сбежал. Герцог мог. Дождаться наступления сумерек, вызвать дракона и улететь как можно дальше — в этом нет ничего сложного.

Я бы сама так сделала, если бы не хотела куда-то идти.

И вроде очевидно, что он мне ничего не должен. К тому же если учесть, сколько он уже заплатил за мое лечение, то просить его пойти в ненавистное место было верхом эгоизма. Тем не менее стало как-то по-детски обидно.

Помимо всего прочего мне весь вечер пришлось отбиваться от матушки, которая настаивала, чтобы я приняла ванну. И хотя шва уже не было, порез все равно мог вызвать множество ненужных вопросов.

Магия, которую наложил Бертрам, действовала до сих пор. Украдкой приподняв сорочку, увидела, что кожа покрылась синевой. Этого служанкам и матушке тоже не стоило показывать.

Врач предупредил, что долго держать кожу в охлажденном состоянии нельзя, но я не решилась сейчас снять воздействие стихии. Мало ли, вдруг из-за боли я не смогу ходить?

В итоге сборы лишили меня сил едва ли не больше, чем лихорадка. Примерка затянулась, несмотря на то что мне всего лишь нужно было пришить кружева, чтобы скрыть глубокий вырез. Особенно нелепо выглядела попытка с достоинством объяснить, почему я вдруг схватила корсет, скрылась в будуаре и вышла оттуда уже в нем.

Волосы мне укладывали чуть ли не дольше, чем одевали, примеряли и подшивали платье. Матушка настаивала на высокой прическе, мне хотелось оставить локоны распущенными, но спорить уже не было сил, поэтому я уступила.

В какой-то момент стало казаться, что эти сборы мне точно не пережить, но неожиданно в дверях появился Ричард.

Я сидела перед зеркалом и задумчиво разглядывала собственный преображенный облик, пока служанка укладывала последние непослушные пряди.

— Добрый вечер, ваша светлость, — поздоровалась матушка и сделала книксен, увидев герцога.

Его силуэт отражался в зеркале. Ему невероятно шел темно-синий фрак, он приглушал привычную мрачность мужчины своим более светлым тоном. Черные бриджи, черные сапоги… волосы забраны в хвост. Элегантность и аристократичность невольно заставляли смотреть на него с восхищением.

Все видели в нем холодного герцога, который идеально держится на людях.

— Я пришел сообщить, что карета уже ждет, — с некоторым величием, присущим только особам высшего света, сообщил супруг.

Я завороженно глядела на его отражение и видела почему-то совсем не одетого с иголочки герцога, а скрывающегося за маской отстраненности Тима Донга в черных штанах, высоких сапогах, с распахнутым воротом рубахи.

— Спасибо, ваша светлость, мы сейчас спустимся, — поблагодарила матушка, слегка удивленная тем, что Ричард Бёме пришел сообщить об этом сам, а не послал лакея.

Я сидела спиной к нему и видела мужа только в зеркале.

Он не остался стоять в дверях. Вместо этого неспешно прошел в комнату, держа руки за спиной. Ричард смотрел на меня, а я — на его отражение. Он приблизился к спинке стула, наклонился, а затем его рука оказалась перед моим лицом. В ней была длинная темная коробка, обитая бархатом.

— Примите этот скромный подарок, герцогиня Бёме, — тихо сказал он.

Я неторопливо протянула руки в белых перчатках к коробочке и, открыв ее, затаила дыхание.

Это было колье. Когда-то папа привозил нам разные украшения из столицы, да и в маминых я любила покопаться, поэтому определить, из чего оно сделано, оказалось нетрудно.

Белое золото. Цепочка состояла из нескольких крупных колец, скрепленных между собой и сплошь усеянных множеством маленьких блестящих бриллиантов. Посередине — литой тигр, передние лапы которого сливались с кольцом с одной стороны, а хвост — с другой, словно животное являлось своеобразным мостиком. Выполнено на заказ. Тигр тоже был весь в бриллиантах, но на его теле помимо прочего расположилось несколько ромбиков из оникса, а в глазах сияли изумруды.

Рука дрогнула, когда я представила, сколько должно стоить это великолепие.

Ричард, заметив мое замешательство, взял колье и приложил его к моей шее. Неспешно застегнул цепочку. Металл обжег кожу холодом.

— Тебе нравится? — спросил муж, внимательно наблюдая за моим лицом.

Я же во все глаза смотрела на свое отражение, силясь понять, что за статная прекрасная женщина сидит передо мной. Это была не я. Кто-то другой.

— Оно прекрасно, — выдохнула сущую банальность, не зная, как описать все те эмоции, что странным образом смешались внутри.

Передо мной сидела незнакомка.

Это была герцогиня Марита Бёме.

— Я жду тебя внизу, — сказал Ричард. Внезапно почувствовала, как он слегка коснулся губами моего плеча, которое не прикрывала ткань нежно-голубого платья.

Дышать стало трудно. Я трепетно дотронулась до колье, с сожалением наблюдая, как муж покидает комнату. Затем посмотрела на притихших служанок, на модистку. И на маму.

Она почему-то улыбалась.

Бал. Это праздник, на который мечтают попасть девочки, девушки и женщины самого разного возраста. Само слово «бал» звучит как музыка для наших ушей.

С рождения мы грезим им. Мечтаем приехать в столицу, фантазируем по ночам, в каком платье будем, когда принц закружит нас в первом танце. В наших собственных головах мы настолько прелестны, что можем очаровать его с первого же взгляда, и он с радостью помчится за нами на край света.