Талларн (ЛП) - Френч Джон - Страница 65

– У меня нет данных с сенсоров.

– Нам стоит открыть огонь.

– Не стрелять, – он сказал это себе самому в не меньшей степени, чем остальным. Мир его сузился до прицельных меток, отслеживающих приближающиеся тени. Системы ведения огня чувствовали тепло. Он переместился, пальцы кулаков, щёлкнув, сжались и разомкнулись вновь, он не обратил внимания на это движение. Орудия, которые были частью его самого, ныли. – Не стрелять, – повторил он.

– Это может быть целая армейская группировка, – раздался голос, который он не смог определить. Не важно, единственное, что имело значение – растущая боль вокруг орудийных стволов.

– Ещё одна причина, чтобы не стрелять, – это был Джарвак, во всяком случае, он так думал. Он сосредоточился на своих мыслях.

– Просигнализируйте им, – рыкнул он.

– Неопознанные машины, назовите себя, – призрачные силуэты росли в катящейся на них стене пыли, постепенно превращаясь в корпуса боевых машин, стволы орудий и гусеницы.

– Открываем огонь?

– Нет, – его окатывал жар.

– Открываем огонь?

«Огонь… огонь… огонь…», – слово эхом катилось сквозь него, подобно барабанному бою, подобно сердцебиению, ставшим его собственным.

«Огонь…».

Его кости из металла болели. Под кожей билась молния. Он был ничем. Полусуществом, пустой кожей, трепещущей на сухом ветру подобно флагу.

«Огонь… Мы живём лишь… в огне».

В полусонных мыслях над ним висело чёрное солнце, распространявшее свет, который не создавал теней. Оно росло, распухая и вспучиваясь, и он должен был открыть огонь, должен был позволить тени разрушения стать частью этого мира. Чёрное солнце поглотило его и он…

Стоял перед Пертурабо в своих воспоминаниях.

– Тебе дадут… проводника, чтобы направлять тебя, твой отряд отправится с тобой, но ты будешь один, – суровые нотки вернулись в голос Претурабо, а глаза, казалось, утонули в спокойствии на его лице.– Среди наших союзников есть глаза, наблюдающие за нами, ищущие в нас слабость. Они вокруг нас, не мигающие, никогда не спящие, – примарх повернулся и пошёл прочь, один из Железного круга сдвинулся ближе. – Они не должны знать об этом. Даже те, кто отправится с тобой, должны знать только то, что необходимо. Больше никто, даже из легиона, не должен знать о том, что ты делаешь для меня!

– Я отыщу его, мой повелитель.

– Другие искали и провалились.

– Я не допущу провала.

– Неопознанные машины, назовите себя, – вызов Джарвака звенел по воксу. Образ его отца исчез. Чёрное солнце исчезло. Он ничего не чувствовал, лишь холодные объятья его железного тела, лишённого ощущений. Чувство потери возникло на мгновенье. Пыль проносилась мимо, поглощая края всего, что находилось в пределах видимости. Утёсо-подобный шторм навис над ними, его гребень потрескивал сухими разрядами молний. Призраки, двигавшиеся вместе с бурей перестали быть призраками, превратившись в боевые машины космодесанта. Три танка катились вперёд, будто оседлав ветер – «Венатор», «Сикаранец» и приплюснутая спереди глыба «Лендрейдера». Броня была цвета голубого металлика, края и стыки пластин истёрлись до голого металла. Вздыбившиеся змеи были вытравлены на пластинах брони. Цифры и древние письмена аккуратными рядами бежали по белым полосам, украшавших борта машин. Хренд не смог опознать нумерацию машин или хотя бы структуру, к которой они принадлежали. Но он понял кто перед ним.

Это были потомки последнего рождённого – Альфа-легион.

Три машины Альфа-легиона остановились. Хренл переключился в режим тепловизора, как раз вовремя, чтобы увидеть, что их орудия были прогреты и полностью готовы к стрельбе.

– Зубец «Аркад», ХХ-й легион, – раздался голос в воксе, забитом щелчками и рыканьем статики. – Мы видим вас, братья.

– Идентификационные сигналы подтверждены, – произнёс Джарвак. Хренд ничего не ответил, наблюдая как жар вытекает в окружавший машины Альфа-легиона воздух. Налетел порыв ветра, окутавший их охряной пылью. Небо исчезло. И солнце вместе с ним.

– Откуда вы здесь? – спросил он наконец.

– Могу ли я сперва спросить об этом вас, древний? – пришёл ответ, голос звучал ровно и уверенно.

– Я не из древних, – ответил он.

– Мои извинения. Я – Тетакрон. С кем я говорю?

– Откуда вы здесь? – повторил он.

Взор Хес-Тала вёл их через пустоши после битвы за проход. Они не видели даже мёртвых уже очень долгое время. В его прицеле метки машин Альфа-легиона перемигивались с красного на янтарный цвета, в памяти всплыли слова Пертурабо:

«Среди наших союзников есть глаза, наблюдающие за нами, ищущие в нас слабость. Они вокруг нас, не мигающие, никогда не спящие»

– Мы атаковали вражеский патруль на другой стороне этой низины, – сказал назвавшийся Тетакроном. – Теперь мы двигаемся обратно к занятым позициям.

– Вы двигаетесь вместе с бурей? – спросил Джарвак.

– Мы и есть буря.

Хренд повертел головой. Данные с сенсоров мигали, пока приборы пытались выцарапать детали из вихря заряженной пыли.

– Вы можете ориентироваться в ней?

– Конечно, – ответил Тетакрон, умолк, затем продолжил, – судя по повреждениям, которые я вижу на ваших машинах, вы, должно быть, понесли потери. Наша мощь тоже снижена. Куда вы направляетесь?

Над ними сверкнула молния, высветив охряный вихрь белым светом.

Хренд чувствовал напряжённость в ситуации, скрёбшуюся в его инстинктах.

– На юг, – сказал он.

– В направлении штормового ветра, – произнёс Тетакрон. – Мы разделим с вами путь. Мы присоединимся к вам.

– Повелитель? – раздался в воксе голос Джарвака, низкий, настойчивый.

– Если вы желаете продолжить свой путь сквозь бурю, мы проведём вас.

Пауза затягивалась, ветер проносил между ними пылевые завесы.

– Это приемлемо, – сказал он.

– Повелитель…

– Хорошо, – сказал Тетакрон, – ваш отряд больше, поэтому мы перейдём под ваше командование. За кем мы имеем честь следовать?

– Я – Хренд, – сказал он.

Тюрьма Аргониса представляла собой пласталевый куб без сварных швов или заклёпок. Внутрь он попал через единственную дверь толщиной с бронеплиту танка, после того как дверь закрылась, он услышал целый каскад щелчков запирающихся замков. Воздух поступал через отверстия вокруг двери, диаметр этих каналов не превышал толщину пальца ребёнка. Они, конечно, забрали его броню, предоставив взамен серые одеяния. Вода и питательная паста поступали через вмонтированные в дверь трубки, хотя он мог обходиться без того и другого долгие месяцы. Дверь оставалась закрытой с того момента, как он вошёл внутрь, и у него не было причин для уверенности, что она откроется вновь. Но при этом его тюремщики наблюдали за ним. Пикт-линзы и пузыри сенсоров были установлены в хрустальном куполе посреди камеры.

Он предположил, что подобный уровень изоляции должен был вызвать панику или заставить разум пожирать самого себя в приступах неконтролируемых эмоций. В случае с Аргонисом подобный эффект не сработал, разум его сосредоточился, а эмоции застыли.

Таинства, которые создали его, не оставляли другого варианта действий. Он провалился, но пока это было второстепенным грузом в его мыслях. Прежде всего, ему нужен был план действий, чтобы повернуть ситуацию. Надежда на подобный поворот не имела значения. Он не нуждался в надежде, чтобы жить.

Они не убили его. Одно дело – обмануть магистра войны, другое – убить его эмиссара. Тот факт, что они не пересекли этой черты, наводил на мысль, что это не предательство в простом смысле этого слова. Если Пертурабо намеревался пойти против Гора в будущем, то убийство его представителя было бы простой вещью. Удерживание его в качестве пленника таило в себе больше рисков, но из этого можно было сделать вывод, что Пертурабо желает скрыть от магистра войны то, чем занимается сейчас. Было довольно много вариантов, почему это так, но один из них вырисовывался чётче прочих, по мере того как Аргонис размышлял над проблемой.