Философия. Книга первая. Философское ориентирование в мире - Ясперс Карл Теодор - Страница 61

Скачок от души к духу требует такого рассмотрения, в котором бы с большей определенностью выступал контраст между ними: душа, как переживание, есть ощущение, чувство, влечение, вожделение; дух, как свободное исполнение в оглядке и планировании, есть рассудок и воля. Так же, как душа как действительность имеет самобытное единство, поддерживающее и наполняющее собою существование, так и дух имеет объединяющей субстанцией идеи, действительность которых есть лишь в среде рассудка и воли, а не есть уже как рассудок и воля.

Душа существует также и в изолированно мыслимом индивиде, неисторически; дух же - лишь в индивиде, поскольку он вступает в общество и в историю. Душу следует мыслить как передающуюся по наследству, дух же, как происходящий из традиции - только в процессе историчного самопорождения. Правда, дух, как и душа, действителен только в индивидах, однако лишь поскольку они документально выражают свой смысл в объективных образованиях, как некотором всеобщем. Дух, как субъективность индивида, действителен лишь через причастность к некоторому объективному духу, которого индивид породить не может, хотя он, как звено во взаимосвязи, становится со-истоком (Mitursprung) объективного духа. Он обращается ко мне, как духовному существу, как некое всеобщее, имеющее свое единство каждый раз лишь в исторично обращенных ко мне идеях. В сравнении с духом душевная действительность подобна природе: она лишь сбывается, неисторична, подвержена вневременным закономерностям. Но она готова принять в себя содержания, и, как субстрат духа, способна осуществить эти содержания.

Чтобы понять скачок между душой и духом, необходимо строго различить выражение, в узком смысле слова, и сообщение. И то и другое представляют собою телесность, зримость и слышимость, эмпирическую действительность души и духа. Но выражение души просто существует, даже если не подразумевается и никому не желанно; дух же следует вопрошать, и он дает ответ. Душа вступает в коммуникацию только в непосредственных, неопределенных лишенных самосознания чувствованиях (Fühlungen), в симпатиях и антипатиях; дух сообщает себя в коммуникации некоторого всеобщего и объективного³⁴. Правда, во всяком сообщении есть в то же время выражение, потому что дух действителен только в душе; но выражение - это еще не сообщение. Оно не сознано, его не имеют целью (intendiert) как таковое. Мнить его самое может вторичным образом только дух; тогда выражение, как деланное, может быть неподлинным, быть подделкой души средствами духа (dann kann Ausdruck als gemachter unechte Vorspiegelung der Seele durch den Geist sein). Однако выражение, проникнутое силой духовного мнения, есть зримая действительность возможного лишь благодаря духовности душевного существования, которое в свою очередь оказывается основой и результатом бесконечного богатства духовной ясности.

5. Скачок и переход.

- Объективные границы в действительном имеют резкий и скачкообразный характер только как границы между мертвой материей и жизнью, последующие скачки обманчиво прикрыты переходами. Есть объективно-нечеткие границы, где мы не знаем, наличествует ли здесь уже наряду с жизнью и душа, а наряду с душой - дух. Если, скажем, мы видим в растениях жизнь в смысле телесной организации, в животных - жизнь и душу, в человеке же - жизнь, душу и дух, то следует заметить, что в доступной нашему изучению действительности радикально понимаемые скачки кажутся, скорее, имеющими вид постепенных переходов. Граница, отделяющая выражение психического от простой жизни, проводится не с помощью какого-либо строгого объективного критерия. Уже достаточно большое расстояние отделяет человека от собаки, которая пугливо и с сознанием своей вины приближается к наказывающему ее хозяину, и неизмеримо далеко от нее до изгибающегося в земле червя, а от него, в свою очередь - до того живого, движения которого уже вовсе не ощущаются нами как выражение. В отношении к животным объективное исследование, вместо того чтобы пытаться понять выражение психического, должно безусловно довольствоваться описанием поведения, внутренней жизни которого мы совершенно не можем задавать вопросов, и не можем ни утверждать, ни опровергнуть ее существования. Имеет ли, или не имеет также и всякая вообще жизнь некоторое душевное средоточие, - этого мы вовсе не можем исследовать. В любом случае между внешне постижимым биологическим существованием и этим внутренним миром пришлось бы признать некий скачок.

Граница духовного существования совпадает со скачком между животным и человеком. Однако в объективном исследовании интеллектуальные операции шимпанзе в инсайтах и изобретении, ввиду различия успехов при различной индивидуальной одаренности, и вследствие возможности для других индивидов подражать тому, что было таким образом найдено одним индивидом, выглядят как переход от сугубо душевного существования к духовной активности. Правда, это только первый, всякий раз скоро исчезающий, моментальный проблеск комбинирующих актов, которым недостает непрерывной действительности, привносимой языком, и развития мышления в языке, но взгляд ученого видит здесь чрезвычайное отдаление от чисто животного существования и приближение к существованию человека, которое может предстать как некий переход.

Однако мыслить этот переход как действительный здесь решительно невозможно (unvollziehbar). Скачок в действительности скрывают от себя оборотами речи, вводящими промежуточные звенья в тот длительный процесс, в котором путем естественной эволюции (in natürlicher Deszendenz) из простой жизни будто бы развивается дух, так же как и телесно человек происходит от животного и носит на себе все признаки своего происхождения, несмотря на все радикальные новшества даже и в своем телесном облике. Скачка мы таким путем никогда постигнуть не сможем.

Идея эволюции в ее самой общей форме есть для мироориентирующего исследования нечто само собою разумеющееся; но она составляет антиномию с сознанием духа как поприща исконного самобытия. В то время как научное исследование ищет переходов и находит великое разнообразие удивительных отношений форм живого, но легко уклоняется в иллюзии, если полагает, будто знает больше того, что убедительно говорят ему факты, самобытие, не только в силу объективного познания, должно настаивать на фактической действительности скачков; это самобытие, уже как душа человека, знает себя в пространстве духовной действительности целой пропастью отделенным от животного, и оно вплоть до самого плотского состава сохраняет в себе уверенность в действительности скачка, которое может скрывать от себя всегда лишь туманное естественное чувство нашего единства со всем живым. Мир животных невозможно наделить ни человеческой душой, ни человеческой плотью, как будто бы в нем происходит то же самое, только в другой форме. Фальшивая близость к жизни животного бывает обыкновенно выражением предательства человека или отчаяния в нем, если она не становится подлинной установкой в отношении к существу природы, в котором также и неразумное существование в соответственном ему виде составляет предмет нашей любви или страха и является языком бытия, который следует читать лишь в акте трансцендирования.

Вместо того чтобы сводить все воедино посредством переходов, не основанных ни на каком познании, мироориентирующее исследование может избирать своим предметом лишь отношения между сферами действительности. В то время как всякая следующая сфера каждый раз имеет условие своего собственного существования в предшествующей сфере, результаты позднейшей могут сохраняться также и в способах существования предшествующих сфер. Так мертвые продукты органической жизни остаются в виде геологических отложений. Душевные процессы оставляют по себе остаточные явления телесного порядка, как, например, те, которые находит осмотр врача по нервным болезням. Духовные приобретения продолжают существовать в душевной форме, так что то, что впервые обрело действительность в светлом духовном сознании, становится бессознательной привычкой; свобода превращается в инстинктивную работу души. Дух становится душой, душа - органической жизнью, а эта последняя - мертвой материей. Но дух во всякое мгновение действителен лишь в некоторой душе, душа -только в жизни, жизнь - только благодаря материи.