Волчья песнь (СИ) - Верещагин Олег Николаевич - Страница 29

Все на какое-то время застыли, сжимая в руках ножи и глядя на оленей. Потом Сашка коротко пролаял:

- Аоу!

Люди и волки бросились на добычу...

...Скользнув под занесёнными копытами, Дик распластался вдоль бока животного и, схватившись левой рукой за основание рога, правой всадил нож в пульсирующую под атласной шкурой артерию - фонтаном брызнула кровь, олень начал заваливаться.

- Берегись! - Олмер повис на рогах оленя, бросившегося на Дика со спины. Используя рога, как упор, мальчишка перескочил на спину животного, обезумевшего от запаха крови и страха. - Йо-х-хуууу!!! - он хохотал.

Восторгом был переполнен воздух. Убивая, они беспричинно смеялись, сверкали белозубые улыбки на окровавленных, азартных лицах; наносили удары, изворачивались, падали, скользя, вскакивали и били снова, увёртывались от ударов, прыгали... Сашка свалил вожака - прыгнув ему навстречу, перехватил за шерсть под горлом, толкнул от себя рогатую голову и на всю длин всадил меч в грудь, в сердце.

- Аоу!

Вскочив на ещё содрогающееся тело зверя, он поднял к небу руку с мечом:

- Убивайте!

Так в пепел всё!

Над пеплом - знамя наше!

Пусть вражьи черепа идёт на чаши!

Прольём на них дыхание вина

И - всё до дна!

Да здравствует война! - и взмахивал окровавленным клинком.

Несколько животных, пытаясь спастись, прыгнули в овраг - волки и люди прыгали следом, не боясь переломать кости, убивали прямо в овраге, не давая сделать и шага к спасению. Красуясь своей ловкостью и подражая Олмеру, и парни, и девушки прыгали на спины оленям, сходившим с ума от тяжести и запаха человека, недосягаемого для рогов и копыт, держались там, направляя бег жёсткими поворотами головы за рога - и потом приканчивали животное рассчитанным ударом. Мирко, схватив за рога напавшего на него большого самца, на какое-то время застыл - на руках и шее рельефами выступили мускулы и жилы, олень хрипел яростно, силясь опрокинуть человека или вывернуться, копыта рыли землю... напрасно!

- А-ах! - коротко вскрикнул Мирко, под восторженные вопли и весёлый лай опрокидывая свою жертву и приканчивая её ударом ножа. Грудь юноши ходила ходуном, он гордо смотрел по сторонам - и подошедшая Бранка поцеловала его окровавленное лицо.

Смертью этого оленя фактически завершилась бойня. Словно опомнившись, все занялись разделкой; волки драли несколько туш, стремясь наесться самим и запасти для детёнышей и подруг побольше (1.). Но к разделке ни у кого особо не лежала душа - запах крови всё ещё будоражил воображение...

1.Волк отнюдь не всегда таскает добычу в зубах. Часто он заглатывает её, не жуя, а потом в нужный момент отрыгивает для детёнышей или даже волчицы.

Первым бросил разделку Димка. Он даже нож не вытер - метнул его в землю у ног, глаза юноши блуждали, он то и дело хмурился, словно что-то вспоминал и никак не мог вспомнить.

- Люсь... - негромко сказал он, поднимаясь на колено. Девушка к нему обернулась - словно ждала только этого и - с нетерпением.

- Что? - шевельнулись её губы. Вместо ответа юноша провёл окровавленной ладонью по её лицу и тихонько сказал:

- Пойдём...

...Все разбрелись. Волки исчезли - очевидно, побежали "по домам". Нина невозмутимо продолжала разделку. Сашка, скрестив ноги, уселся на небольшом пригорке и, сложив руки на рукояти меча, немигающе уставился на бледнеющее небо в тускнеющих пятнах звёзд.

Олмер несколько секунд стоял неподвижно, потом диким прыжком сорвался с места и исчез - даже кусты не хрустнули. Тенью мелькнул он на фоне неба в верховье оврага - и пропал...

...Сорвав веточку малины, Дик с улыбкой провёл ею по губам Машки. Не открывая глаз, девушка приоткрыла рот и губами сорвала две ягоды.

- Спасибо, - она потянулась, как кошка, и открыла усталые, счастливые глаза - даже немного пресыщенные.

- Не такая уж большая услуга - ягоды, - лениво сказал юноша. Девушка тихо засмеялась:

- А я тебя благодарю и не за ягоды... Это было великолепно - лучше, чем когда бы то ни было...

- Эй, товарищ Ревякина, - Дик угрожающе сдвинул брови, - не хочешь ли ты...

- Хочу, - быстро перебила Машка, - а ты можешь?

- Я не об этом! - возмутился Дик, и они засмеялись в лад...

... - Скажи, ты никогда не вспоминаешь Ромку?

Устроившись головой на груди Димки, Люська водила ладонью по его плечу и руке. В ответ на вопрос она подняла глаза и тихо спросила:

- А ты? Ты вспоминаешь Мэсси?

Димка смешался. Мэсси Роуз и Люська "боролись за руку и сердце" Димки чуть ли не с восьмилетнего возраста, когда этот вопрос вообще возник в детских головёнках. Мэсси выиграла борьбу, а Люська "утешилась" Ромкой. Но и Коржевой и Роуз погибли - и их смерть, как ни кощунственно это звучит, помогла Люське найти своё счастье.

- Мне хорошо с тобой, - наконец-то сказал Димка. Ничего лучшего ему в голову не пришло, но, судя по всему, эта глупость вполне устроила девушку. Она глубок вздохнула и удобней устроилась рядом со своим парнем, поместив ногу поперёк ног Димки...

...Сидя со скрещёнными ногами, Горька водил ладонью по ступням Гали. Девушка, грациозно изогнувшись, расчёсывала широко расставленными пальцами белокурые волосы Горьки, освобождённые от повязки. Горька вспоминал, как пять лет назад чуть не замёрз зимой, когда ловил рыбу и провалился под лёд - казалось, совершенно неподходящий к ситуации разговор. Но Галя относилась к тем девушкам - их большинство во Вселенной - которым всё равно, о чём говорит их парень, всё им кажется хорошим и умным. А Горька говорил и говорил, словно что-то пытался материализовать воспоминаниями вслух...

...Бранка закричала. Мирко продолжал двигаться - он стоял на коленях, обливаясь потом. Когда два года назад они с Бранкой в первый раз переспали друг с другом - им исполнилось едва по тринадцать - этот крик его до такой степени перепугал, что он едва не стал импотентом. Но с тех пор многое изменилось - и Мирко слышал в крике ликующий восторг...

...Едва ли кто-нибудь из них всех сейчас думал о войне, смерти, боях и крови. Всё вокруг состояло лишь из любви - зримой и весомой. Бывают такие моменты, и они - эти мгновения - не дают миру даже в самые страшные дни превратиться в одну жуткую и бессмысленную бойню. Эти момент - и память о них! - сохраняют в человеке - человека - и надежду на то, что всё ещё будет хорошо в будущем... если не для тебя - то для чудесного существа, тихо дышащего тебе в плечо, девушки, которую ты будешь защищать, пока есть силы.

Пока случаются в твоей жизни такие мгновения - смерть бессильна.

26.

Стоя на коленях - воды было по пояс - Горька, насвистывая, отмывался с глиной. Привычку свистеть при мытье он приобрёл сам не помнил когда и почему - кажется, свистел при мытье ещё когда мылся в ванной. Была ванная - сейчас проточная вода и глина. И ничего. Жить можно.

Не в порошок. Только в порох, подумал он, растирая предплечья. А до ванн ещё доживём.

Мокрый, увесистый шлепок едва не обрушил парня физиономией в воду. Он сердито обернулся и увидел улыбающегося Сашку. Тот держал в руках обмылок, а улыбка - улыбка была грустная...

- Держи.

- Это же... - Горька провёл ладонью по воде. - Это же Анюткино мыло... в смысле, я... - он непривычно для себя смешался, хлопнул по плечу, убив ни в чём не повинную мошку.

- Знаю, - Сашка снова улыбнулся. - Ну так что с того? Носить его с собой так же легко, как кусок раскалённого железа. И в конце концов, мыло ведь существует, чтобы мыться.

- Спасибо, - Горька принял на мокрую ладонь кусочек мыла в пять сантиметров длиной. Понюхал его, словно цветочный букет. - Розы...

- Да, розы, - Сашка отвернулся. - Помнишь, мы нашли ящик.

- Спасибо, - повторил Горька. - Я лучше Гале отдам, ладно? - он понял, что эта мысль очень хорошая - и встал.