Люди с красной скалы
(В дали времен. Том I) - Забила Н. Л. - Страница 28

Однажды вечером из пещеры колдуна снова полилось страшное таинственное жужжание и грозный орлиный клекот. Женщины и дети с криком и воем сбились в кучу и, укрывшись шкурами, дрожали, как в лихорадке. Каи-Наи и сам не знал, почему, но его не пугало ни это таинственное жужжание, ни яростный клекот орла. Он заметил, что в пещерах остались только женщины, дети и совсем молодые парни, а все мужчины куда-то исчезли. Это очень заинтересовало мальчика. Вскоре жужжание в пещере колдуна достигло такой силы, что стало казаться, будто там гудит целое гнездо огромных шершней.

Костер едва теплился среди пещеры, освещая кучки женщин и детей. Они сжались под шкурами и боялись даже высунуть руку, чтобы подбросить хвороста в костер.

Каи-Наи, воспользовавшись темнотой, выполз наружу и пошел к пещере колдуна. На площадке перед пещерами никого не было. Ветер гулял над скалой, снизу долетал глухой рокот порогов. Здесь, на площадке, жужжание звучало еще громче и печальнее.

Вдруг к нему присоединился какой-то глухой топот — словно топталось на месте стадо зубров. Это было так жутко и неожиданно, что Каи-Наи задрожал от ужаса, как женщины и дети, прятавшиеся в пещерах под шкурами.

Каи-Наи хотел было повернуть обратно, но любопытство победило страх, и он, опустившись на четвереньки, нырнул под шкуру, которой был завешен вход в пещеру колдуна. Он полз по проходу, ведущему в пещеру, а навстречу ему летело глухое жужжание и топот, как будто стадо зубров спасалось от тучи шмелей.

И вдруг пещера и проход сотряслись от мощного рева зубров…

Каи-Наи, дрожа, припал к земле: ему казалось, что стадо животных вот-вот ворвется в коридор и растопчет его, как маленького щенка…

Он пожалел, что не остался с другими в пещере и на свою беду забрался в жилище колдуна. Но в коридор никто не выскакивал, а из пещеры снова донесся топот.

Сжав зубы, Каи-Наи снова пополз вперед и остановился у входа во внутренний зал пещеры.

Он глянул в зал и отшатнулся: пещеру освещали горевшие по углам факелы, дым и чад густым облаком стояли под каменным сводом. Пещера была полна зубров — они танцевали и ходили по кругу.

Когда Каи-Наи присмотрелся к зубрам получше, он с изумлением увидел, что все они стояли на задних ногах, а в передних держали трещотки, со скрежетом крутившиеся и тарахтевшие на коротеньких деревянных ручках. Удивлению Каи-Наи не было предела: он разглядел, что у зубров были не копыта, а человеческие ноги и руки. Зубры, встав на цыпочки и склонив рогатые головы, спокойно и важно шли в каком-то странном танце… Вдруг они остановились и подняли трещотки вверх. Мощный рев снова потряс своды пещеры. Но теперь Каи-Наи не боялся этого рева: он знал, что перед ним были не звери, а люди, одетые в звериные шкуры. В одной паре ног Каи-Наи даже распознал неуклюжие лапы здоровяка Ману.

Каи-Наи с интересом ждал, что будет дальше. Но он мог бы спокойно просидеть в пещере всю ночь, ничего нового не увидев — мужчины племени, одетые в звериные шкуры, до утра все так же танцевали и ревели, как зубры. Это было таинственное колдовство, с помощью которого знахарь и охотники заставляли зубров плодиться в лесах у красной скалы.

Каи-Наи надоело смотреть на них. Он едва не уснул под звуки трещоток, но вовремя опомнился и пополз прочь из пещеры колдуна.

А в пещере, где жил он, женщины по-прежнему тряслись от ужаса. Костер едва не угас, но Каи-Наи разворошил угли и подбросил хвороста. Он стащил волчью шкуру с какого-то мальчишки, спавшего у костра, накрылся ею и заснул крепко, как никогда.

На следующий день охотникам удалось добыть трех зубров и двух оленей. Все племя обрадовалось, когда на вертелах заскворчали над кострами большие куски мяса. Охотники не покидали скалу, пока не съели все мясо до костей. И они, и колдун ничуть не сомневались, что дичь появилась благодаря их колдовству и пляскам в звериных шкурах.

Но после этой удачной охоты дичь снова исчезла из окрестных лесов и в племени орла воцарился голод. Напрасно танцевали мужчины в пещере колдуна, надевая то шкуры оленей, то зубров: дичь исчезла, и только волки, такие же голодные, как люди, выли под скалой.

Охотники все дальше и дальше уходили от скалы в поисках зверя, и почти всегда возвращались домой без сил, с пустыми руками.

Тоска охватила жителей скалы. Худые и обессиленные, они лежали в пещерах, где сосали и жевали старые и зловонные звериные шкуры. Потом начали болеть и умирать дети. Еще грустнее стало в пещерах.

Колдун почти каждый день разговаривал с тотемом, который каким-то чудом оставался в живых в своей клетке. Как-то колдун сказал вождю племени:

— Тотем сердится. Племя погибает с голоду… Дети умирают… У нас слишком много старых женщин… Каждая из них ест, как сильный охотник, а пользы от них никакой.

Предводитель сразу понял, о чем говорил колдун. Ему и самому приходила в голову эта мысль, но он сказал:

— Надо посоветоваться с охотниками…

Когда вождь сказал на совете, что колдун предлагает перебить и съесть старых женщин, все охотники обрадовались и согласились.

В тот же день убили и съели пять старух; среди них была и мать Маборы, жена вождя… Племя пиршествовало всю ночь. Каи-Наи тоже ел человеческое мясо — ему, изголодавшемуся, оно показалось сладким и вкусным.

Когда съели всех старух, наступила очередь стариков. Но не каждый из них отдавал свою жизнь задаром: некоторые из них смело и отчаянно защищались и боролись с убийцами, когда те пытались разбить им головы топорами.

Другие убегали в лес и прятались там, но по следам их, как на охоте, шли неумолимые и жестокие преследователи, и старики падали под стрелами и ударами копий.

Тяжелые то были времена и, когда они наконец прошли и охотники снова стали находить дичь, никто из обитателей скалы не вспоминал о них, а Каи-Наи они казались далеким, страшным сном…

Зерноеды

атем ударили морозы. Река замерзла, и даже взрослые охотники без труда перебирались теперь по льду на другой берег. Только у порогов река долго сражалась с холодом, не замерзала и журчала вокруг камней. Вода замерзла уже после того, как выпал снег, и легла ровным стеклом между берегами. Дети, обутые в лосиные сапоги, катались и играли на речке, а охотники по пороше легко находили и били зверя. Каи-Наи и Мабора, подружившиеся после похода в озерный поселок, как-то выследили лося и, подкравшись, пустили в него по стреле. Одна стрела впилась в правый бок, а другая в заднюю правую ногу зверя. Лось, хромая и пятная кровью неглубокий снег, побежал от них к реке. Мабора и Каи-Наи бросились по его следам; они видели, что лось был тяжело ранен. Далеко он уйти не мог и должен был вскоре умереть от потери крови.

Они нагнали лося на берегу, там, где река круто поворачивала влево. Он стоял, припав на одно колено, и лизал снег, а на правом боку его алело большое пятно крови. Лось весь курился паром. Заметив врагов, лось вскочил и кинулся на лед; лед затрещал под весом тяжелого зверя, но не проломился, и лось, скользя и еле держась на растопыренных ногах, исчез за поворотом крутого берега реки. Охотники хотели уже спуститься на лед и добить лося — Мабора надеялся, что он обессилел и упал где-нибудь поблизости. Внезапно с реки донеслись громкие крики людей, пока еще скрытых выступом берега. Мабора и Каи-Наи вздрогнули от неожиданности и поглядели друг на друга. Через минуту Каи-Наи был уже на высоком дереве и смотрел на невидимый снизу участок реки. На льду, лежа на боку, бился лось, а вокруг него собралось до сотни человек в хорошо сшитых одеждах из шкур. Чужаков так заинтересовали стрелы в боку и ноге лося, что они даже забыли добить зверя. Один из чужаков, держась подальше от копыт лося, подошел к зверю и вытащил из его ноги стрелу.