Фортунат - Средневековая литература - Страница 40

С немецкими народными книгами дело обстоит гораздо лучше. Со времен романтизма они прочно вошли в читательский обиход. А в XVI в… пожалуй, именно в Германии народные книги достигли наибольшего расцвета. Можно даже сказать, что как раз в народных книгах, во всяком случае в ряде народных книг, литература немецкого Возрождения обрела свои самые яркие краски. Здесь отчетливо проявились романтические тенденции, присущие эпохе, здесь разноцветными огнями переливался рыцарский миф, здесь доблесть и любовь украшают жизнь людей.

К числу ранних образцов этих книг относится «Прекрасная Мелузина», восходящая к роману Жана из Арасса, клирика герцога Беррийского, написанному в 1387–1393 гг. Героиней этой книги является очаровательная Мелузина, превращавшаяся в наяду со змеиным хвостом. Ее сыновья сражаются с рыцарями, великанами и драконами, приходят на помощь к притесняемым принцессам, а затем женятся на прекрасных девушках. Народная книга то и дело превращается в волшебную сказку. Удивительны подвиги, совершаемые доблестными богатырями, удивителен и их внешний вид. У одного из них глаза были красного и зеленого цвета, у другого на скулах росла львиная грива, а у Жоффруа, прозванного Острозубым, во рту рос только один огромный острый зуб. Встретив великана, он без промедления заявлял ему громовым голосом: «Слуга дьявола, нечего мне с тобой долго разговаривать, с помощью божией намерен я одолеть тебя и еще сегодня отсечь твою голову; посему защищайся, ибо пробил твой последний час». И последний час злокозненного великана неминуемо наступал.

К более позднему времени относится «Прекрасная Магелона» (рукопись — 1527 г., первое печатное издание — 1535 г.) — это одна из самых поэтических народных книг, посвященных любви. Так же как «Прекрасная Мелузина», восходит она к французскому рукописному оригиналу, написанному в середине XV в. Известен автор немецкого текста. Это Фейт Варбек (до 1490–1534), выходец из бюргерской семьи, изучавший в Париже право и теологию, ставший воспитателем принца и советником при саксонском дворе. В книге сохраняется рыцарский миф с его нарядными декорациями, но отсутствуют волшебные мотивы. У героини романа, дочери неаполитанского короля, Прекрасной Магелоны, нет змеиного хвоста, а рыцарям, появляющимся на страницах книги, не приходится сражаться с великанами и драконами. В этом привлекательном мире много красоты и вовсе нет уродства и злодейства. Даже сарацинские пираты, подобравшие в открытом море героя романа, сына графа Прованса, Петера Серебряные Ключи, высоко оценили его привлекательность, а Вавилонский султан, которому пираты подарили молодого рыцаря, полюбил его будто родного сына.

Никто не причинил никакой обиды Прекрасной Магелоне, внезапно очутившейся одной в дремучем незнакомом лесу, ни хищные звери, ни злые люди. Под видом паломницы ей удалось беспрепятственно добраться до острова близ берегов Прованса, где она соорудила небольшую богадельню, в которой стала самоотверженно служить людям бедным и недужным.

В романе все время подчеркивается нравственная красота героев. О Петере мы узнаем, что превосходил он «всех прочих в битвах, рыцарских состязаниях и иных деяниях, так что представлялось это скорее божественным, нежели человеческим. Он был любим и почитаем не только знатью, но и всем народом. Его подданные благодарили господа всемогущего за такого властелина, к тому же для графа, отца его, и для матери не было ни в чем иной радости, кроме как в их сыне, столь храбром, учтивом, красивом и разумном» (гл. 1). Когда же под именем Рыцарь Серебряные Ключи Петер прибыл в Неаполь на турнир, устроенный королем в честь Прекрасной Магелоны, он привлек к себе всеобщее внимание, поскольку был он «белее лилии, имел приветливый взгляд и светлые, как золото, волосы. Оттого всякий говорил, что господь отметил его многими особенными совершенствами» (гл. 12).

Говоря о Магелоне, автор неизменно отмечает ее целомудрие, стойкость, душевную красоту.

При этом в романе нравственная красота героев неизменно сочетается с их замечательной телесной красотой. Магелона не случайно названа Прекрасной Магелоной. По словам Петера, ее красота «не поддается описанию» (гл. 11). Меж красивых дам и девиц, собравшихся на рыцарский турнир в Неаполе, «Прекрасная Магелона блистала подобно утренней звезде пред восходом солнца» (гл. 12). В другом месте Магелона уподобляется дивному цветку, своей окраской и ароматом превосходящему все прекраснейшие цветы, произраставшие на лесной поляне. Не ограничиваясь этими пышными сравнениями, автор позволяет читателю увидеть алые губы красавицы и ее белоснежную грудь, «каковая своей белизной превосходила хрусталь» (гл. 16).

Традиционным элементом книги, естественно связанным с рыцарским мифом, является почтительное отношение к знатности. Ведь все основные персонажи романа входят в круг высшей знати. Но знатность в романе не столько сословный, сколько морально-поэтический признак. Она украшает героя, как красота, душевное благородство и стойкость. Подобно красоте, благородству и стойкости, она поднимает его на самую высокую ступень человеческого бытия. Прославляя героя, автор прославляет не рыцарское сословие, но земного человека и его большие нравственные возможности.

В связи с этим следует отметить, что, хотя Петер Серебряные Ключи и является доблестным рыцарем, не рыцарские подвиги образуют основу его жизни. С огромным успехом, «учтиво и любезно» сражаясь на турнирах (гл. 12), он не нападал на соседей, не захватывал чужих земель, не разорял городов и деревень. Все помыслы его были обращены к Прекрасной Магелоне. Ей он хотел служить, с ней мечтал сочетаться брачными узами. И не военная неудача, не коварство феодалов круто изменили течение его жизни.

На какой-то момент, находясь со спящей Магелоной в лесу, он поддался влечению плоти и уже. близок был к тому, чтобы нарушить торжественное обещание, данное им добродетельной девушке (гл. 15). Но небо не пожелало быть свидетелем нравственного падения столь достойного юноши, и в роман вторгается цепь происшествий, разлучающих влюбленных и как бы вынимающих их из привычной рыцарской среды, С этого момента роман все более сближается с эллинистическим романом, вызывавшим в странах Западной Европы подражания как в средние века, так и в эпоху Возрождения. Характерная для эллинистического, а также византийского романа сюжетная схема — влюбленных разлучают роковые обстоятельства, пока они благополучно не соединяются, — просматривается и в «Прекрасной Магелоне».

Впрочем, уже с самого начала ведущей темой романа является горячая любовь двух достойных молодых людей. Рыцарские турниры и суета придворной жизни образуют лишь нарядный эпический фон. Правда, автор не упускает случая сообщить, сколько копий было сломано на великолепном неаполитанском турнире и каких рыцарей Петер Серебряные Ключи выбил из седла. Но не это самое главное в книге. Самое главное в ней — это чувства героев, история их молодой и искренней любви.

Любовь сразу овладела сердцем Петера, лишь только он увидел Магелону и услышал ее приветливый голос. В свой черед Магелона пленилась столь привлекательным рыцарем. Своей кормилице она признается в том, что от любви к Петеру она не может «ни есть, ни пить, ни спать» (гл. 6). Читатель узнает, что она в тяжелом беспамятстве падает на ложе либо исполняется огромной радости, когда до нее доходят благоприятные вести. Как при встрече с возлюбленным лицо ее алеет, подобно розе, а сердце бьется в груди от восторга (гл. 11). Автор неотступно следит за душевным состоянием своей героини. Ведь именно Магелона, именем которой была названа книга, является наиболее драматической фигурой повествования. Королевская дочь, втайне от родителей, нарушая вековые традиции, бежит из дому с иноземным рыцарем навстречу опасностям. Человеческая любовь, таким образом, попирает в романе куртуазные нормы и даже, пожалуй, здравый смысл.

В связи с этим следует отметить, что далеко не все мотивировки в романе достаточно убедительны. Не совсем понятно, почему высокородный Петер так упорно сохраняет свое инкогнито, почему решает он бежать вместе с возлюбленной, а не просить открыто ее руки. Ведь у неаполитанского короля не было, в сущности, никаких оснований отвергать подобного претендента.