Шрам на ладони - Дубровина Елена - Страница 1

— Куда же, черт побери, меня занесло? Просто колдовское логово какое-то. — Сергей с досады едва не стукнул кулаком по клавиатуре компьютера. — А впрочем, сам виноват. Никто силком не тянул.

Отпечатки, отпечатки… Компьютер сравнивает, анализирует и сортирует их.

Основу этой методики Сергей Грачев позаимствовал у криминалистов. Только те имели дело с «пальчиками», а он — со всей ладонью.

И клиентами его были не только преступники, а самые разные люди — в основном те, чьи судьбы не совсем обычные. Правда, матерые грабители и убийцы, отсидевшие свой срок, среди них попадались тоже. Но они составляли особую, отдельную группу. А были еще, к примеру, выдающиеся музыканты и писатели. Или — матери-героини. И летчики-испытатели, и космонавты. И даже — больные СПИДом.

«Ох, и ерундой же я занимаюсь! — злясь на самого себя, думал Сергей. Собственно говоря, с этой полной отчаяния мысли начинался почти каждый его рабочий день. Ею же и заканчивался. — Не наука, а какой-то бред. А ведь отмечен красным дипломом, надежды подавал. Молодой перспективный физик — так обо мне говорили. И вот надо же, влип! По собственной дурости. Господи, компьютерное гадание по руке! Чушь собачья. Однокурсникам рассказать — засмеют».

Сергей Николаевич Грачев, двадцати шести лет от роду, сразу после окончания МИФИ был приглашен работать в довольно экзотическую организацию — Московский НИИ биоэнергетики.

Здесь изучались разные паранормальные явления: телепатия, телекинез, левитация, кожное зрение и тому подобное. Попросту говоря, все, что в народе считают чудесами. А Сергей в чудеса не верил. Ко всевозможным экстрасенсам, магам и колдунам он относился иронически и даже скептически, как и ко всякой мистике вообще. Согласился пойти в этот НИИ Грачев лишь потому, что тут была собрана уникальная аппаратура, аналогов которой в нашей стране пока не было.

Приборы, к которым он получил доступ, хоть у кого вызвали бы восхищение. Только из-за них и задержался, не уволился до сих пор. А что касается направления исследований…

Когда Грачеву сообщили, что его берут в сектор хиромантии, он подумал, что это шутка.

Ан нет: его окружали серьезные люди, к такому юмору вроде бы не склонные. Многие — кандидаты и доктора наук. Неужели они верят в это заведомое шарлатанство?

Линия сердца. Линия головы. К какому пальцу они сворачиваются и как ветвятся?

Ну ладно: положим, рисунок на ладони может говорить о предрасположенности к какой-либо болезни. Но чтобы по нему можно было предсказать грядущие события?! Бред сивой кобылы! Этого молодой ученый ни понять, ни принять не мог. Не укладывалось такое у него в сознании. Не укладывалось, однако же заинтересовало. Да и выбора никакого не было.

Тут надо сказать, что у Сергея было одно хорошее правило: коль взялся за какую-то работу, то делай ее на совесть. И он этому принципу следовал везде, в том числе и здесь. Работал на совесть. Даже, едва освоившись, новую методику предложил. Ту самую, отправной точкой которой послужила дактилоскопия.

Отпечатки, отпечатки…

Люди прикладывают к фотопластинке ладони. Разные люди. У каждого своя судьба. И свой расклад линий руки.

Сканер считывает проявленный рисунок. Компьютер сортирует конфигурации. На этом обязанности Сергея заканчиваются: пусть уж дальше его коллеги на основании отобранного материала изрекают свои пророчества, пусть считают их научно обоснованными. Пусть. Это дело их совести.

«Надоело. Пойду кофейку выпью, — сказал себе Сергей. — Только растворимого, а то, чего доброго, начну еще и на кофейной гуще гадать…».

Он отодвинул от себя стопку пластин с отпечатками.

Не знал он в этот миг, что вскоре у него самого станут снимать отпечатки. Нет, не ладони, а, как водится в уголовном розыске, пальцев. И это уже будет не хиромантия, а самая настоящая дактилоскопия, без которой, как правило, не обходится расследование ни одного преступления…

— Ты послушай, мил человек, что скажу-поведаю…

Старая цыганка настойчиво тянула к себе руку Сергея. Он, как в капкан попал, не знал, как от нее избавиться. Не гаркнешь на нее, не оттолкнешь.

Он отшил бы ее в два счета, если б это произошло, скажем, на людной вокзальной площади. Там целые гурты этих смуглянок в цветастых юбках обычно облапошивают доверчивых граждан: «Дай денежку, золотой мой! Фюить, а денежка-то улетела!»

Но здесь, в лаборатории, хамить нельзя. Здесь Сергей на рабочем месте, у своего компьютера. А седая цыганка — никакая не проходимка, а объект научного исследования. Она любезно согласилась прийти в НИИ биоэнергетики и погадать по отпечаткам разных ладоней, дабы ученые потом сравнили ее предсказания с результатами электронного анализа.

Вот и занялась бы тем, для чего пришла. Вон, целая куча фотопластин перед ней, выбирай любую. Так нет же, ей, видите ли, приглянулась пятерня оператора.

И оператор, Сергей Грачев, увы, обязан был потакать ей, что он, скрывая раздражение, и делал. Но в то же время он пытался высвободить руку:

— Извините, уважаемая Аграфена… простите, отчества не знаю.

— Просто Груша. Так меня все зовут, от мала до велика. Госпожа Груша.

«Висит груша, нельзя скушать», — вспомнилась Сергею детская загадка. Отгадок было две. Первая — обычная: лампочка. Вторая — «прикольная», считавшаяся весьма остроумной: тетя Груша повесилась. Впрочем, такая, как эта, не повесится. Назойливая. Прилипла как банный лист.

— Давайте приступим к работе, госпожа Груша. Выбирайте себе картинку, какая понравится, и гадайте на здоровье. А я ваше гаданье запишу на диктофон.

Но цыганка не отпускала его. Отпечатки, лежащие перед ней, ее совсем не интересовали. А интересовала ладонь Сергея — живая, теплая, в которую она впилась своим взглядом. Черные глаза у госпожи Груши были жгучие, блестящие, будто принадлежали не морщинистой старухе, а юной девчонке.

— Ты не торопись, мил человек. Работа не убежит. — Гадалка сощурилась, вглядываясь в переплетение линий. — Зато тебе-то, золотко мое, убегать придется. Набегаешься, милок. Как серый заяц набегаешься.

Ну, это уж слишком. Мало того, что она не занимается своим делом, заставляет и его бездельничать, так еще и каркает черт-те что. От такой наглости Сергей даже не нашелся что сказать.

Госпожа Груша воспользовалась его замешательством.

— Линия судьбы у тебя непростая, соколик ты мой, — продолжала она старческим дребезжащим голосом, который так не вязался с ее пронзительным молодым взглядом. — Кучерявая у тебя линия судьбы. И вот здесь, посередке, красноватая. Глянь-ка сам. Видишь?

Сергей вздохнул, никуда не денешься от ее назойливых пророчеств.

— Ну, вижу. И что из этого?

— Кровь! — произнесла цыганка таким тоном, что Сергей вздрогнул. — Красное — это кровь человеческая. Окропит она руки твои и оставит на тебе свой след. Переменит долюшку твою.