Киллер (ЛП) - Уайлд Кларисса - Страница 2

— Да, да… так, давайте разберемся как следует, — я шаркаю ногой, глядя вниз, чтобы отвлечь его. — Вы серьезно говорите мне, что я не могу пройти, даже если это общедоступная аллея, просто потому что это «неправильный» вход на вечеринку, на которую я должен попасть?

— Я всего лишь выполняю свою работу.

Я поднимаю на него взгляд.

— Как и я.

За долю секунды я хватаю его пальто и дергаю вверх, накрывая им его голову. Скручиваю ткань в сторону, завожу за спину и оборачиваю вокруг его шеи. Ткань попадает ему в рот и быстро заглушает крики, удушая, пока я волоку тело в угол аллеи. Он царапает пальто, отчаянно пытаясь освободиться прежде, чем его время истечет. Отходя назад и спотыкаясь, мы падаем на землю, и я обхватываю ногами его грудь, не давая ему двигаться. Его тело борется за выживание: ноги барахтаются, а руки пытаются ударить воздух. Бесполезно. Я выиграю это сражение, как и всегда. Его энергия быстро иссякает, и мышцы сжигают адреналин. Осталось недолго. С тем, как каждую секунду бледнеют его пальцы, и вся кровь приливает к лицу с последним вдохом. Но уже слишком поздно. Кислорода не осталось, и его легкие сжимаются.

Ноги прекращают двигаться, и руки падают на землю, пока последний стон соскальзывает с его языка, словно призрак, покидающий его тело.

Смерть вышла из-за кулис.

Дело сделано.

Я разматываю пальто вокруг головы мужчины и выбираюсь из-под него. Затем оттаскиваю тело к пожарной лестнице и просто кладу его под ней. Снимаю пальто с мертвого тела и скручиваю его. Получается длинное и тонкое подобие веревки. Затем я набрасываю ее на решетку пожарной лестницы, привязываю и крепко оборачиваю второй конец вокруг его шеи. Убеждаюсь, что его тело находится в правильном положении, и что давление от его пальто на шее как раз подходящее, так что, когда полиция или парамедики найдут его, они подумают именно то, что я хочу, чтобы они подумали: это был банальный суицид без необходимости дальнейшего расследования.

Надеюсь, что они не найдут его до утра, а затем я буду уже далеко.

До того, как уйти, я роюсь в его карманах и вытаскиваю весьма полезную карточку, гарантирующую мне свободный доступ к запасному входу в здание. Улыбаясь ему, я произношу:

— Прости, чувак. Бизнес есть бизнес. Без обид.

* * *

ВАНЕССА

Один безобидный взгляд может изменить все.

Кивок, прищуренные глаза, или подергивание губ — это все, что требуется, чтобы передать послание, которое разрушит все.

Мне стоило довериться своим инстинктам, стоило прислушаться к предупреждающим знакам. Волоски на затылке встают дыбом, страх струится по венам вместе с кровью, говоря, что это было неправильно. Но я передаю бокал своему мужу, улыбаясь и мягко похлопывая его по плечу.

— Вот, держи, милый, — говорю я, легко прикасаясь губами к его щеке.

Когда поворачиваюсь назад к парню, с которым обменивалась взглядами, его нет.

Мой муж смеется и забирает бокал из моей руки, вырывая меня из моих мыслей.

— Ванесса, позволь мне познакомить тебя с Корделией. — Женщина рядом с ним протягивает руку, и улыбка на ее лице такая же фальшивая, как и последующие слова:

— Корделия. Я — фанат работ вашего мужа.

— Ванесса. Очень рада знакомству. Кажется, у моего мужа много фанатов на этой вечеринке, — улыбаюсь я, будучи хорошей женой и притворяясь, что не заметила, как она ему подмигнула. Ее слегка помятое платье напомнило мне о руке моего мужа, которая была на ее заднице несколько секунд назад. Меня мучает вопрос: хорошо ли он сжал ее, или позже найдет другие места для ласки.

Залпом выпиваю все содержимое своего бокала.

Все смотрят на меня, словно я выжила из ума, но я игнорирую их. Ставлю свой бокал на поднос проходящего мимо официанта, и поворачиваюсь с улыбкой:

— Что ж, Корделия, я много слышала о тебе. Ты одна из актрис в фильмах моего мужа, если я не ошибаюсь.

— Да, наш последний фильм выйдет на экраны уже в январе этого года, так что я очень переживаю.

— О, это прелестно. Ты близко с ней работал? — спрашиваю я своего мужа. — Вы, кажется, очень хорошо знаете друг друга.

— А, ну, да… — мой муж давится вином.

— Филипп показал мне все декорации. Он очарователен, — отвечает она, хихикая. — Он много знает об этом бизнесе. Клянусь, я снова чувствую себя новичком, когда оказываюсь рядом с ним.

— Хммм… могу представить, — отвечаю я с очередной улыбкой. Обращение к нему по имени уже многое дает понять. Это было быстро.

Филипп откашливается еще пару раз, его бокал с вином дрожит так, что жидкость выплескивается и капает на пол.

— О, боже, с тобой все в порядке, Филипп? — спрашивает Корделия, кладя руку ему на грудь.

Он кашляет еще больше, сгибаясь в этот раз, и похлопывая себя по груди. Я выхватываю бокал из его руки и отставляю его.

— Филипп? Скажи что-нибудь, — произношу я.

— Я… в порядке, — бурчит он, но я четко слышу вранье. Он слишком сильно кашляет, больше, чем когда-либо, и это при том, что он заядлый курильщик.

— Ты хочешь, чтобы я тебе помогла? — спрашиваю я.

— Нет, нет, нет, мне просто нужно на воздух.

Я кладу свою руку на его спину.

— Значит, давай выйдем на улицу.

— Думаю, будет лучше, если вы отвезете его домой, — произносит Корделия, сглатывая комок в горле. — Он выглядит… больным.

— Спасибо за твое сочувствие, — отвечаю я. Всегда на чеку. — С нами все будет в порядке.

— Нет, она права, — Филипп кладет руку поверх моей. — Давай поедем домой. Кажется, организм не справляется с таким количеством вина. Я достаточно выпил для одной ночи, — смеется он, но это весьма жалкое зрелище. — Кроме того, я увиделся и поговорил с некоторыми людьми. Вечеринка, по всей видимости, продолжится и без нас.

— Хорошо, если ты уверен. Увидимся позже, Корделия, — отвечаю я, махая ей, пока вывожу мужа на свежий воздух.

Перед нами открывают дверь, и я сопровождаю его на улицу. Мой муж отмахивается от любой помощи, которую ему предлагают официанты, так же, как и от моей. Я помогаю ему спуститься по каменным ступенькам, которые выполнены весьма искусно. Чем дальше мы идем, тем больше он опирается на меня, и становится все труднее помогать ему. Вскоре я почти тащу его на себе.

— Что с тобой происходит? Ты в порядке?

— Да, — отвечает он, и кашель становится громче. — Просто немного перебрал, и все. — Он спотыкается о бордюр, почти утаскивая меня за собой. Мне едва ли удается удержать нас обоих на ногах.

— Филипп, это не нормально. Ты даже идти не можешь, — отвечаю я, ведя его всю дорогу до нашей машины.

— Ничего ненормального, я всего лишь немного… навеселе, вот и все, — он похлопывает по карману, опираясь на машину и доставая ключи, а я открываю дверь, чтобы залезть внутрь.

— Нет, нет, я поведу, — произносит он.

— Что? Да ни в жизни! Ты не можешь. Ты слишком пьян.

Он хмурится.

— Нет, не пьян. А сейчас отойди и дай мне сесть за руль.

Я корчу недовольную гримасу.

— Всегда нужно быть таким упрямым? Просто дай мне повести машину. Я могу безопасно доставить нас домой.

— Все в порядке. А теперь отойди в сторону, женщина, — он толкает меня с такой силой, что мне приходится ухватиться за дверь, чтобы не упасть.

Прежде, чем у меня есть шанс запротестовать, он садится за руль и захлопывает за собой дверь. Мои руки сжимаются в кулаки, когда я устремляюсь к противоположной стороне машины и безмолвно шевелю губами, проклиная его. Этот человек… уф, куча дерьма, с которой мне приходится согласиться, сводит меня с ума.

Я открываю дверь и сажусь на место, громко захлопывая ее за собой. Филипп заводит машину и трогается с места, икая и цепляя бампером бордюр у края дороги.

— Осторожно! — вырывается у меня.

— О, хватит, — отвечает он, выезжая с парковки. — Ты можешь просто дать мне передохнуть?

— Нет, это опасно, и ты знаешь это.