Лев (ЛП) - Аврора Белль - Страница 8
- Предыдущая
- 8/79
- Следующая
— Спасибо.
Молчание, затем:
— Не за что.
Лев оставил меня в покое, пока я наполняла ванну горячей водой и мужской пеной. Я взглянула на ванну, прежде чем посмотрела на себя в зеркало.
Я была грязной. Чумазой.
Как бы сильно я не хотела забраться в ванну, я решила сначала ополоснуться под душем, и в тот момент, как теплая вода скользнула по моей обнаженной коже, согревая меня, что-то между смешком и всхлипом покинуло мои губы. Когда я подняла лицо к струям, меня поглотило ощущение удовольствия, затем я вытянула руки и нанесла шампунь на волосы, массажируя кожу голову. И я даже улыбнулась, хотя и неуверенно.
Я продолжила смывать с себя четыре месяца грязи. Сказать, что это было приятно, было бы приуменьшением века.
Это ощущалось божественно.
Сполоснувшись в душе так быстро, как это возможно, я вышла из него и забралась в ванну, аккуратно входя в горячую воду и смывая с себя одинокие ночи в холодном переулке.
И как и обещал, Лев не вторгся.
6 глава
Мина
Зеркала не лгут. Они могут поднять самооценку, но также могут быть жестокими и грубыми.
Зеркало в ванной Льва было мерзкой стервой.
Оно показывало каждую рану, каждую неровность кожи и каждую выпирающую кость так, что это шокировало даже меня. Зато мои волосы были чистыми и я, возможно, пахла как мужчина, но неприятный запах пропал. Я вымыла лицо дочиста, оно стало приятного оттенка розового, трехдневный макияж исчез с лица и ресниц, что было просто отлично.
Пришло время выбираться из ванной, и я быстро поняла, что у меня не было одежды. Я немного приоткрыла дверь и высунула голову, выпустив пар из помещения.
— Лев?
Он вошел в комнату и, смущенная своей наготой, я захлопнула дверь. Он легонько постучал.
— Мина?
— Эй, — начала я. Я смотрела на дверь, нервно скручивая пальцы. — Приветик, — я закатила глаза на свое глупое поведение и сделала глубокий вдох. — Я тут поняла, что у меня совсем одежды нет и... — я с трудом сглотнула комок в горле и тихо продолжила: — Мне нужна одежда.
Он долго не отвечал, но затем вновь постучал.
— У меня нет женской одежды, но думаю, вот это подойдет на ночь.
Я приоткрыла дверь, прячась за ней, и его огромная рука просунулась в щелку. В его руке была белая рубашка. Поблагодарив его, я ее взяла. Я надела ее и застегнула пуговки. Все это навеяло грусть. Когда-то у меня были изгибы, которые могли прекрасно заполнить рубашку. Она была похожа на простыню на мне. Я посмотрела вниз на свои ноги и задалась вопросом, почему я думала, что тот излишек веса, который раньше у меня был, казался тогда неправильным. Было очень печально видеть, как торчат коленки под бледной кожей.
Я чувствовала себя безобразной.
Когда я выдохнула и выпрямилась, то практически проглотила язык. Мои крошечные груди дерзко торчали, и соски были видны сквозь тонкий материал.
Ох, черт, нет.
Я посмотрела вниз и заметила, что темный треугольничек тоже был виден между моими бедрами.
Ум... дважды черт.
Я подошла к двери и тихо позвала его:
— Прости, Лев?
Через секунду он был тут как тут.
— Проблема?
— Я вот тут хотела поинтересоваться, а нет ли у тебя рубашки потемнее?
Он помолчал с секунду, а потом выдал:
— У тебя есть цветовые предпочтения?
Сегодня — да, черт подери.
Я осознала, что слишком требовательна, но не хотела, чтобы он видел меня такой.
— Прости, все нормально. Я что-нибудь придумаю сама, — и отчаянно добавила: — Прости.
Схватившись за голову, я мысленно толкнула себе подбадривающую речь.
«Этот мужчина был чрезмерно добр к тебе сегодня, Мина. За несколько часов он дал тебе то, о чем ты могла лишь мечтать. Не будь неблагодарной».
Послышался тихий стук в дверь, затем она приоткрылась на несколько сантиметров. Его рука просунулась в щелку, держа что-то темное. Я взяла это и дверь закрылась. Я приподняла вещь.
Это была черная рубашка.
Напряжение, которое я и не знала, сводило мои внутренности, испарилось, когда я от облегчения тихонько засмеялась. Я крикнула:
— Спасибо
Он тихо ответил:
— Всегда пожалуйста, мышка.
Я переоделась, взяв в руку белую рубашку, когда вышла из ванной. Свет был выключен, но Лев включил пару светильников: один возле дивана, который сейчас был расправлен и превращен в кровать, и второй на столике рядом с кроватью.
Мои глаза расширились, когда я увидела Льва, который стоял спиной ко мне.
Своей обнаженной спиной ко мне.
Ох, боже мой. Какая у него мускулистая обнаженная спина.
Он повернулся на мой вздох. Несмотря на то, что на нем еще были штаны, он снял ботинки и носки, оставляя свои огромные стопы обнаженными. Опустив пылающее лицо, я рванула к кровати и легла на нее, накрыв себя по грудь тяжелым одеялом.
Он внимательно наблюдал за мной, рассматривая мое лицо. Его глаза будто разбирали меня частичка за частичкой, и это нервировало. Неловкость вынудила меня избегать зрительного контакта с ним. Тишина окружала нас, но затем он начал тихо говорить:
— Тебе не нравится, когда люди видят тебя.
Я встретилась с ним взглядом.
— Прости... что?
Его взгляд всматривался в мое посвежевшее лицо.
— Ты не можешь спрятаться за макияжем. Можешь, конечно, попытаться, но тебе не удастся. Не со мной, — он помолчал, а затем добавил: — Я вижу тебя.
Это было не совсем то, что сказал бы обычный человек. Это было безжалостно и расчетливо и очень похоже, будто он не понимал, что его слова ставили меня в неловкое положение. Или как будто ему было плевать.
Но я видела, что это было не так. Он сказал это достаточно осторожно, чтобы не напугать меня. Он сказал то, что видел, вот и всё.
Я внимательно подобрала слова, и медленно произнесла:
— На улице любая маска хороша.
Мужчина сел на диван-кровать, подвинувшись и вытянув ноги перед собой. Скрестил руки на своей широкой груди.
— Маски не подходят людям с твоим лицом.
— Моим лицом? — нахмурившись, спросила я. Я знала, что не была ослепительно красивой, но все же считала, что не была отталкивающей.
Лев начал объяснять, и мое сердце пропустило удар:
— Такое лицо, как у тебя, сбивает мужчин с ног, — он наклонил голову набок, чтобы посмотреть на меня с нового угла. — Такое лицо, как у тебя, вырезают в статуе, на века запечатлев в камне, чтобы мир видел его через года. — Он глубоко вдохнул, а затем медленно выдохнул: — Ты... воплощение искусства.
По моей коже побежали мурашки, а румянец прокрался вверх по шее. Мои губы приоткрылись, а уши начали гореть.
Что он, черт побери, только что сказал?
— Я бы хотел побольше узнать о тебе, Мина, но уже поздно, а у меня рано утром назначена встреча.
Мне стало интересно, оставит ли он меня одну в доме или возьмет с собой.
Лев забрался под покрывало и выключил свою лампу. Я услышала шелест и поняла, что он ждал, когда укроется, чтобы снять свои штаны, которые упали с глухим шуршанием на пол. Я была уверена, что это было сделано больше для меня, чем для него самого. В конце концов, он без проблем снял рубашку передо мной.
Такой маленький жест изменил мое поведение. Часть моей напряженности испарилась. Он на самом деле казался милым парнем. Но все же я не знала этого человека, и после всего, что он сделал для меня, мой разум предостерегал меня на его счет. Как ни крути, ни один человек не мог быть таким бескорыстным.
Найдя переключатель, я выключила лампу возле кровати и удобнее устроилась на ней. Она была такой теплой и удобной, что я хотела зарыдать. У меня не было кровати много месяцев.
Мои веки начали тяжелеть, и я медленно моргнула. И каким-то образом слова без позволения выскользнули из моего рта:
— Лев? — Он сонно буркнул в ответ. — Если ты попытаешь пробраться ночью ко мне в постель, я буду кричать, а кричу я очень громко.
- Предыдущая
- 8/79
- Следующая