Немного героина для невесты Казановы - Волкова Екатерина - Страница 14

Марина так же тихо выбралась из квартиры, как и зашла в нее.

Когда она повернула ключ в замке, этажом выше остановился лифт. Вышедшие оттуда люди стали спускаться по ступенькам.

Марина испугалась и на цыпочках сбежала на один этаж ниже. Ей показалось, что звонят в дверь, которую она сама только что запирала. Она подняла голову.

Возле Гошиной двери стояли двое, и они совсем не были похожи на милиционеров.

Один их этих двоих был в темных очках, черной кожаной куртке мотоциклиста, с неприметным лицом, среднего роста и крепкого телосложения. Зато второй обладал пышной ярко-рыжей шевелюрой, бесцветными выпуклыми глазами и одет был в щегольской белый костюм, к которому подобрал малинового цвета галстук. В руках он вертел мягкую белую шляпу и был похож на американского гангстера времен «сухого закона». Вернее, на голливудского актера в гриме гангстера.

Что-то смутное припомнилось Марине. «В каком же недавнем фильме я его видела?» — наморщила она лоб, но так и не вспомнила.

У Марины была отвратительная память на лица. Она могла неоднократно встречаться с человеком и каждый раз знакомиться заново, испытывая некоторую неловкость: «Где же я его видела?» Зато Марина великолепно запоминала цифры. Так и теперь: она могла бы прочесть наизусть номер телефона с бумажной ленты. Но тип с волосами морковного цвета, забыть которые невозможно, только слегка потревожил Марину размытым воспоминанием.

Между тем странная парочка попыталась открыть дверь с помощью отмычки. Марина не пряталась, она просто прижалась к стене и затаила дыхание. Двое взломщиков не почувствовали чужого присутствия. Замок тихо щелкнул, и двое зашли в Гошину квартиру.

На цыпочках Марина сбежала по ступенькам вниз и выскочила во двор, где смогла отдышаться. У самого подъезда стояла черная «Волга» с разбитой фарой, искореженным бампером и смятым крылом.

Марина вспомнила о своем «жигуленке». «Ездят люди на машинах, изуродованных еще сильнее, чем моя, и ничего», — подумала она. И вдруг тихонько охнула.

Все сходится. Черная «Волга», выскочившая из темноты, ткнулась в Маринину машину левой фарой. Значит, это была не случайная авария!

На всякий случай Марина запомнила номер «Волги», быстро завернула за угол и пошла в сторону метро.

Выходит, люди на черной «Волге» ждали ее в тот вечер. Хотели напугать, а может быть, не только напугать. Их планы спутал Александр. Они рванули с места, как только увидели Александра, выскочившего из машины.

Но почему? Что им от нее нужно? И при чем здесь Гоша?

У Марины голова шла кругом от этих вопросов. Неужели Гоша впутал ее в какую-то грязную историю? Если его приятели (или наоборот — враги) так легко вломились к нему в квартиру, они могут прийти и к ней. Самое ужасное, что она понятия не имеет о происходящем. А когда не понимаешь, что происходит, очень трудно, почти невозможно, что-либо предпринять.

И посоветоваться Марине не с кем. Следователь — бестолковый амбициозный новичок. У Александра никто не снимает трубку.

Лучше всего было бы сейчас уехать куда-нибудь далеко-далеко. Спрятаться от этой истории с убийством и наркотиками.

Марина хорошо знала, что наркотики и все, что с ними связано, превращают человека в животное, не различающее добра и зла, дозволенного и недозволенного. Животное, лишенное даже инстинкта самосохранения. Теперь она могла объяснить многие поступки Гоши, в низменности которых он просто не отдавал себе отчета.

А ведь был случай, наводивший на мысль, что с Гошей не все в порядке.

Однажды поздно вечером они ехали к Марине домой после концерта. Кто-то из Гошиных друзей-джазменов пригласил их на свой концерт, который должен был состояться в маленьком районном Доме культуры.

Концерт оказался невыносимо скучным — Марина никогда не любила диксиленд. Публика в основном состояла из немолодых женщин, которые считают себя роковыми, одеваются во все черное и курят папиросы одну за другой. Женщины ерзали на стульях, экзальтированно вскрикивали и курили прямо в зале, во время концерта.

В антракте Марина предложила Гоше сбежать, и он не возражал. По дороге домой они заглянули в кафе, и Гоша основательно набрался. Не обошлось без разговоров о необитаемом острове.

В кафе звучала «живая музыка» — обычный кабацкий оркестр, который снова и снова играл «Мурку» — для того, кто платил. Гоша после джаза и массандровского портвейна так расстроился, что полез к саксофонисту с требованием «прекратить безобразие».

Меломан-заказчик и саксофонист вместе со всем оркестром и администрацией кафе пытались урезонить Гошу, но бесполезно. Марина из-за столика наблюдала за происходящим со смешанным чувством любопытства и отвращения. Ей были одинаково противны и оркестр, и пьяный Гоша. А любопытно — чем дело закончится, кто победит.

Любопытство ее было удовлетворено самым неожиданным и пугающим образом. Гоша достал из-за пояса пистолет и приказал всем лечь на пол.

Лег толстый меломан, уткнув круглое небритое лицо в истоптанный паркет. Легли оркестранты, вместе с инструментами. И представители администрации, и официанты — все легли на пол.

Затаив дыхание, Марина следила за пистолетом, прыгающим в нетвердой руке. Гоша раскраснелся и дрожал от возбуждения.

Прошло не меньше десяти минут, прежде чем Марина очнулась и, схватив Гошу за руку, выволокла его из кафе на улицу. Она затолкала Гошу в первое попавшееся такси, и они помчалось прочь от места, где Гоша чуть не открыл пальбу по невинным людям.

— Откуда у тебя оружие, сумасшедший, и зачем оно тебе? — допытывалась Марина, когда привезла его к себе домой и подержала под краном с холодной водой.

— Ерунда, — успокоил ее Гоша, — это не настоящий пистолет, игрушка. Он не способен причинить никакого вреда. Я храню его для разных дружеских розыгрышей. Отличная вышла шутка в ресторане, правда?

В тот вечер Марина заставила себя поверить Гоше. Но его торжествующий взгляд, направленный на распластанных на полу людей, Марина запомнила. Это было одно из самых мучительных ее воспоминаний.

Ей и сейчас было тяжело думать об этом. Захотелось уехать куда-нибудь подальше и спокойно все обдумать. Разобраться с Гошиными записями. И со своими чувствами тоже.

Но уехать нельзя — подписка о невыезде.

Где-то она уже видела этого рыжего гангстера, но вспомнить никак не могла. Расстроившись окончательно, Марина чуть не проехала остановку.

В редакции Марине удалось проскользнуть в свой кабинет незамеченной. Ей очень хотелось выпить крепкого кофе, взбодриться. Но спуститься в бар означало встретиться с измотанным главным редактором, с его усталыми поздравлениями, претензиями и пожеланиями. Обычно после разговора с ним у Марины болели мышцы лица из-за вежливой улыбки, с которой она его выслушивала. Перебивать и живо реагировать не имело смысла. Виталик никогда ничего не слышал, кроме собственных сетований на жизнь.

Среди сотрудников журнала ходили слухи, что у Виталика неизлечимо больная жена, которая не встает с постели. Но в редакции его жена несколько раз появлялась и устраивала в коридоре скандалы.

Она действительно выглядела изможденной, рано постаревшей женщиной с растрепанными волосами и землистого цвета кожей.

— Ненавижу тебя! Я знаю, ты хочешь меня убить! — кричала она и истерически смеялась.

А Виталик вытирал ей слезы, гладил по голове.

— Анечка, я все достану, ты только потерпи немного. Ты сама виновата. Я столько раз просил тебя: «Анечка, не увеличивай дозу». А ты не слушаешь. Ну потерпи, потерпи…

Он усаживал жену в машину и уезжал до конца дня. Всем сотрудникам было очевидно, что женщина не в себе. В такие дни Марина проникалась жалостью к Виталику вместо обычного раздражения.

Но сегодня Марине было не до жалости и не до Виталика. Как только она подумала об этом, дверь ее кабинета открылась и вошел Виталик.

— Марина, может быть, вы сможете мне помочь.

— Попробую, — согласилась Марина. — Что-нибудь со следующим номером?