Немийцы (СИ) - "Баса" - Страница 44

Шмонт, где он? С ним всё в порядке? Нас похитили? А если это тот «похититель» и он убил Лёню?

Повинуясь моему вопросу, через несколько минут дверь тихонько растворилась, впуская поднос с едой, кофе и следом Лёню. А его мальчишеская улыбочка а-ля дурачок порой выбешивала, и сейчас внезапно тоже напрягла.

— Доброе утро, соня! Выспалась? Я завтрак принес, — друг довольный смотрел на поднос подходя ко мне, как ни в чем не бывало.

Играть он видимо у меня научился. Я сжала пальцы в кулак, мгновенной вспышкой боли загорелись запястья. Проволока, как змея, медленно поползла под кожей, натягивая и разрывая ее постепенно. Крови почти не было, нарушался только кожный покров. Проволока продолжала передвигаться по пальцу правой руки, которым теперь было больно пошевелить. Поэтому перестала двигаться, чтобы не ухудшать себе раны. И тогда железяка перестала перемещаться.

Шмонт присел на краешек кровати, поднос поставил на тумбочку рядом.

— Аккуратнее не порань тело, — заботливо Леня зажал мне пальцы рук, поглаживая. — Поменьше двигайся, эта колючка реагирует на движения тела. Она покроет все твое тело, если будешь сопротивляться. На мозговую активность она тоже реагирует, — потыкал в лоб мне указательным пальцем. — Ты сегодня особенно прелестна!

— Что за цирк? — сквозь неприятное жжение в руках озвучила ему в лицо. Пальцем Лёня попытался сжать мне подбородок. Я резко вырвала челюсть из его пальцев, от отвращения передернувшись, и опять колючая проволока продолжила сжигать мою кожу трением… поднялась от локтя и сошлась на ключице и дальше… дальше за спиной успокоилась на мгновение. Это как заноза, которая вошла под кожу, также и проволока нарушила целостность сверху, до ужаса неприятно и от боли перед глазами белые блики вспыхивали, но пока было терпимо. Я буду опять изуродована, правда, Если выберусь отсюда. Панику отставить! Но я всё равно в заднице!

— Если будешь активно сопротивляться единственной подвижной частью тела для тебя останется низ живота. — Шмонт подпер подбородок ладонью и улыбнулся во весь рот, натянуто не показывая зубы. Это всегда означало, что он напряжен.

— Что происходит? Скажешь или нет? — взорвалась я. — Ты меня похитил, идиот? Лень, скажи ты чокнулся? — я сама не поверила то, что озвучила Леня меня похитил.

Мой друг меня похитил.

Мой лучший друг с детства связал.

Бред. Я усмехнулась сама над собой.

Вероятно бредила, может иллюзия? Тряхнула головой — прочь наваждение! Я спала или пьяна!

— Эй! — показывая ровный блеск идеальной улыбки модели, Шмонт неожиданно залез на кровать правым коленом, его левую руку почувствовала у себя на бедре, мало того она стала задирать подол платья. — Перейдем сразу к сути дела?

Я в ужасе попыталась туловище сдвинуть с места, но руки как замерли, так не двигались с места. И только вновь передвижение металла на спине почувствовала. Железяка опять пришла в движение.

— Шмонт, хватит прикалываться! Мы вчера договорились никаких больше приставаний. Прошла любовь завяли помидоры. Сейчас пну тебя по яйцам, если не отвалишь! — пригрозила.

— Пфф, — засмеялся Шмонт и перевалился через меня. Распластался на остатке половины кровати, словно важный человек, как Председатель, наверное, объединенной Немии на боку, подпирая голову ладонью, локоть его смотрел в покрывало. — А с таким будешь?

И я не поверила… Проморгалась, прогоняя наваждение очередное. Очертания Лени сменялись, волной вибрировали, искажались, будто кто-то расстроил объектив моих глазных линз, и через несколько секунд знакомое лицо перестало быть таковым. Только темные волосы остались неизменными и примерный оттенок глаз. Передо мной Ангельский собственной персоной. Это как? Одежда на нем, как и была, рубаха и джинсы, примерно по размерам мужчины одинаковы оказались.

— Можем итак, Анечка, мне непринципиально в каком виде тебя трахать, — ответил «милый» Ангельский, при этом обратно закинул ногу через мои колени. Руку положил мне на шею, а второй очень медленно начал поднимать шелк ткани вверх. Я по возможности избегала поднятия ткани, зажимала ее пальцами, докуда доставала, но пальцы в проволоке с трудом сгибались.

— Ну ладно. Хочешь с таким? — я замерла. Руки приостановились, когда моих губ коснулись его губы…Димы. Его язык провел по моим сомкнутым губам. Рефлекторно хотелось открыть, но настырно сжала. Очнись дура. Это не Дима!

Хаски передо мной заржал не своей улыбкой. У моего появлялись ямочки-разрезы у этого какой-то странный оскал, полуулыбка одной стороной.

— Этого того стоило, Вильмонт. Увидеть такое личико у тебя. Восемь лет ждал способа поквитаться с тобой, моя хорошая! — никаких мыслей пустота на его слова. Восемь лет? — Мы давно знакомы, госпожа Вильмонт, росли вместе, по соседству, — какие-то наводящие рассказы.

Я не понимала, что происходит. Создание передо мной встало вновь на пол и в процессе того как лжеХаски поворачивался, рябью пошло опять изображение. Когда вернулся лицом ко мне, я увидела Ивана, живого, не с пробитым ртом от пистолета Хаски. Живого и здорового с этой кривой улыбкой.

Воспоминание всколыхнулось в голове.

Путешествие с Димой на яхте в шкуре Ананиной, когда Трески домогался, я на секунду увидела профиль Ивана, но списала на мираж, желание видеть этого ублюдка, за чью жизнь себя корила. Там был еще с ним Ангельский, наверное, настоящий. Причем тут восемь лет и взрослели вместе? Ивана я знала полтора года от силы.

— Та-дам! — передо мной стукнули мужские ладони друг об друга.

И через секунду перед глазами не настолько красивые черты, как у предыдущих. Низкий рост, худощавый скелет, шрам, рассекавший левую сторону его лица, и глаз, косящий в одну из сторон, был слишком заметным. Правая рука согнута в районе локтя, как будто сломана и прислонена к груди. Одежда на этом человеке была одна и та же все время, но растягивалась иногда, а порой висела тряпкой.

— Помнишь меня, Аня? — его кривой глаз пытался посмотреть на меня — прямо, но все время подрагивал в глазнице, никак не мог повернуться ко мне. Левый глаз смотрел ровно. — Олег. Наверное, даже имени моего не узнала, правда? Эти шрамы я приобрел благодаря твоему папочке, Вильмонт. Хотя, на тебе тоже есть мои шрамы, давай посмотрим? Только правда не в таком обличии. Меня самого тошнит от этого тела, — он вновь превратился в Ангельского Мишу.

На мое теле только один шрам не поддался восстановлению после операции регенерации кожных покровов, давнишний шрам под грудью, когда неизвестный бастард признался мне в любви, а я… а я посмеялась над ним, сказав, чтобы он посмотрел на свою рожу и мою и сравнил. Такие, как я, ему поперек горла встанут. А он подкараулил меня возле дома и попытался изнасиловать, кастетом единственное успел продырявить мне грудь. К слову, у меня и груди почти не было.

О всевышние силы! Как это могло случиться?

— Это ты меня смс-ми забрасывал и дышал в трубку? — мужчина лишь повел снисходительно бровью. — Думаешь живым уйдешь после того, как мой папа или Дима узнают, что ты меня изнасиловал. Ты идиот? — я совсем забыла, что в таких случаях следовало поддакивать насильнику и ни в коем случае не заводить его животную натуру. Была настолько в подчинении страха, что он полностью заволок разум. Пыталась думать, но бесполезно.

— Ты пару раз едва избежала участи, чтобы я тебе не приказал. Но проблема — твой гребаный охранник за тобой присматривал, ходил по пятам, а так бы давно нагнул. Мог и приказать, но к сожалению после того, как отдаю приказы временно дезориентирован, и вместо секса блевал бы в туалете. Поэтому пришлось методом ухаживаний тебя очаровывать!

Какая гнилая у него улыбка, от нее за версту фальшью веяло. Эту улыбку хотелось кулаком стереть и размозжить об стену.

— Это ты на вечере вместо Лёньки был? — поинтересовалась.

Я. Я не хочу, чтобы в наши отношения вмешивался какой-то Хаски, ты итак слишком много ему уделяла моего внимания. Видишь, какой я галантный, милый мальчик для тебя был, ухаживал всегда в лице Ангельского! Прекрасный принц, как любят девочки!