Пожарные Панема (СИ) - "Fiorry" - Страница 12

С недовольным сопением девушка поворачивает вентиль крана обратно. Душевую и раздевалки оглашает недовольная ругань облитой ледяной водой кошки.

— Ну, Мелларк, ты у меня еще попляшешь, — бормочет себе под нос Китнисс, яростно вспенивая гель для душа на мочалке, при этом представляя кое-чью шею в своих руках, — еще будешь просить пощады.

========== Глава 8 ==========

Вся карьера Эффи Тринкет представляла собой легенду, талантливо сплетенную историю из правды и вымысла, и уже даже она сама частенько не могла разобрать где что, настолько верила во все. Это было ее главное правило: поверь сама и других убедить не составит труда. Нет, мэр Тринкет не являлась сумасбродной выскочкой, на манер марионетки кривляющейся на трибуне в такт прихоти кукловода, она была талантлива, честолюбива. Сильные мира сего считались с ее мнением. Она возбуждала желание в мужчинах и черную зависть в женщинах всех возрастов. И то и другое Эффи умела обернуть себе на пользу. Она осознавала свою силу и влияние и, что греха таить, любила ею похвастаться. Все бывшие любовники, а имя им — легион, и мужья оставались ее друзьями или успешно притворялись таковыми.

— Вот же кровопийцы! — Эффи швырнула газету на пол и яростно прошлась по кабинету, вонзая каблуки в тонкие листы, испещренные черным текстом. Даже в гневе она была шикарна, несмотря на слои косметики и прочие ухищрения её стилистов. Да что там, капитолийская мода при соприкосновении с Эффи становилась элегантной и в меру экстравагантной.

Утренние новости в исполнении этих никчемных выскочек, мнящих себя экспертами, мэра Тринкет совершенно не радовали. Да, они однодневки, но за это время всё может быть испорчено. Она теряла рейтинг, доверие, спонсоров, всё. Ей совершенно не нравилось происходящее в городе и плевать она хотела на то, что пострадавшие — это её бывшие мужья. Как правильно сказал Эбернети — не на улице остались. Мисс Тринкет больше переживала за то, что всё, чего она так долго добивалась, может развалиться карточным домиком и при этом ощутимо зацепить её, а начинать по второму кругу Эффи ничего не хотела. Слишком уж многим пришлось пожертвовать, наступая своим желаниям и порывам на горло, ещё в те времена, когда родители, решив что у дочери слишком ужасный вкус, и она еще слишком юна и несведуща в жизни, раскритиковали её выбор и сделали его за неё.

От того мужа номер один Эффи сбежала при первой возможности. Жаль, что она представилась со смертью матери и всё же. А потом… потом стало понятно, что, во-первых, мужчина, считающий тебя бездушным трофеем, еще не самый плохой вариант, а во-вторых, если хочешь выжить в мире мужчин, живи по их правилам. Милая тоненькая блондинка сбивала с толку, позволяя считать, что ею владеют. Когда очередной супруг соображал, что всё что он делает, он делает только потому, что этого хочет его супруга — было уже поздно.

Хорошие юристы позволяли Эффи выбираться из браков с минимальными потерями в плане финансов и с максимальными приобретениями в плане власти и слияния. Плевать на дома, их она еще купит. Единственное, чем она сейчас дорожила, так это своей репутацией, добытой потом и кровью. Вот почему поиски поджигателя приобретали характер личной вендетты. А отсутствие каких-либо результатов расследования вызывало приступы дикой изжоги, подталкивая к саморучному четвертованию капитана Эбернети, просрочившего все мыслимые и немыслимые сроки по предоставлению итогового заключения.

Дверь беззвучно отворилась, впуская внутрь непрошенного гостя.

— Чертовы падальщики! — продолжала браниться Эффи, резко развернувшись на негромкие покашливания.

— Дорогуша, с кем ты спишь, конечно, твое личное дело, но постарайся не слишком афишировать, — Эбернети ехидно улыбнулся, прошествовав вглубь кабинета. Даже будучи облаченным по форме и гладко выбритым он умудрялся выглядеть так, словно как проснулся так и пошёл на работу, не размениваясь на такие мелочи как переодевание и утренний душ.

— Иди к черту! — беззлобно отмахнулась Эффи, направляясь к своему столу. — Ну, и чем ты меня порадуешь? Ты помнишь от кого зависит твоя карьера, если ты не поторопишься… — по глади столешницы красного дерева легко скользнула папка.

Тонкие наманикюренные пальчики откинули обложку и принялись перебирать листы, приподнимая те, что были скреплены, упираясь в особо заинтересовавшие женщину моменты. Нарисованные брови, изгибаясь кривой, с каждой страницей все больше сводились к тонкой переносице.

— Ты издеваешься? — её голос был тих, что говорило о бескрайней неудержимой ярости.

— Детка, успокойся, а то пар из ушей пойдет, — Хеймитч уже устроился на диване у стены, вытянув ноги. Уж кто-кто, а он не сильно опасался гнева Эффи, — а в бумагах я совершенно серьезно отразил основную версию. У объекта есть все: мотив и средства. Как думаешь, полиция уже додумалась или им слишком хорошо платят, чтобы они шевелились?

— Ты обвиняешь меня! — прогрохотала Эффи, швырнув в капитана папкой. Надо сказать очень метко, так что её содержимое рассыпалось прямо у него на груди. — Ты совсем с ума сошел со своими пьянками?

— Ну почему же? Вот это твой муж номер один. Никакого к тебе уважения, получил сколько там миллионов при разводе? — Эбернети откинул фотографию, потом подцепил еще одну, нахмурившись посмотрев на физиономию на ней: — номер три, он, кажется, от тебя гулял и в конечном итоге увальсировал к какой-то вертихвостке, прихватив немного совместно нажитого имущества и должность казначея… А это мой любимец — номер четыре. Это не его ты пригрозила кастрировать, потому что он решил, что твоё согласие на участие в оргиях не всегда необходимо? — Возникла небольшая заминка, но Хеймитч чуть потряс рукой и, скидывая листы, выудил снимок: — Ну и номер два. Ударился в религию. Тоже не остался в нищете. Вообще тут согласен, душевное умиротворение требует хорошей финансовой поддержки.

Подскочившая со своего места Эффи стала наступать на посетителя. Медленно подняв брошенное фото, она втянула побольше воздуха в легкие и принялась отбивать подачу.

— Номер один ввел меня в необходимый круг, а номер три помог с избранием в Совет. Номер два, — Тринкет выдернула снимок из рук Хеймитча, — все мужики тряпки. — Ну и десерт: номер четыре — должность мэра. Да он научил меня всему и да, он бы запел у меня фальцетом, не согласись на тихий развод в тот вечер. И эта информация из посторонних известна только тебе.

С довольной от воспоминаний о жалком лепете супруга улыбкой, она чуть склонилась, и теперь их носы почти соприкасались. Под маской косметики Эбернети к своему удивлению увидел веснушки и тонкую паутинку морщин у глаз. Когда же они появились, ещё же недавно ей было восемнадцать? Как и ему. — Так что у меня нет причин так мелко им пакостить.

— А это зависит от того, у кого адвокат окажется лучше, — наконец-то собирается с мыслями Хеймитч, — к тому же, в твоем случае опасны даже слухи. Так что отступись и дай работать. На небритом лице мужчине заиграла победоносная улыбка, не сулившая Эффи ничего хорошего в ближайшей перспективе.

***

— Так как ты, говоришь, умудрился потянуть мышцы? — лукаво стреляя глазами, интересуется Китнисс. Её твердые пальцы уютно устроились на шее и плечах Гейла и довольно ощутимо разминали мышцы, попутно пересчитывая позвонки.

— Да так, небольшая неловкость, — парень морщит нос, вздыхает, припоминая приключившуюся накануне свалку из двух тел на ковре в административном здании школы.

— Да ладно, — ладонь ощутимо хлопает его по плечу, — ты же знаешь, я не буду мучить тебя морализаторскими занудствами.

— Да просто рассказывать нечего, — отмахивается собеседник, чуть склоняя голову налево. — Посильнее, пожалуйста. Вот как состоится очередное «сватовство», тогда да, будет о чем поговорить.

— Привет Пит, — радостно сообщает Китнисс, с удвоенной силой массируя забитые мышцы шеи.

Гейл лениво открывает один глаз, смотрит на старшего по команде, замершего на входе, а потом последовавшего к шкафам и чайнику, и возвращается к наслаждению массажем.