Механик её Величества - Иващенко Валерий В. - Страница 20

– Да, задали вы нам хлопот, молодой человек, - заявила гражданка Луви, без возражений принимая из рук хозяина весьма симпатичных размеров чашку местного аналога чая. Очевидно, её вкусы и пристрастия здесь были неплохо известны - если не сказать "доведены до ритуала".

Всем лицом и телом изобразив вежливое извинение пополам с раскаянием, Александр тем не менее усмехнулся.

– А это чтобы жизнь раем не казалась!

У себя в полку он хоть и не ходил в записных остряках, но и за словом в карман никогда не лез. А поскольку чуть грубоватый и солоноватый юмор здесь оказался почти что и неизвестен, то среди шахтёров и охраны механик давно числился острым на язык хохмачом.

Оба гражданина хохотнули, после чего целительница принялась рассказывать. Ну, что во всех постигших Алекса бедах повинна никто иная, как гражданка Изельда Фирр, ушлый сыщик выяснил довольно быстро и без особых затруднений. Равно как и то, что на бывшего раба оказалось впору вешать ярлычок "агнец божий" - оказывается, в прозябавших здесь религиях додумались до такого же, вполне христианского понятия.

– Но вот когда я стал формулировать официальное обвинение против гражданки Фирр, - лицо сыщика посерьёзнело. - То никак не смог определиться с мотивами - тем более что сама обвиняемая отказалась беседовать на эту тему наотрез. Странно… ведь долг Гражданина помочь следствию?

Из дальнейших рассказов, поочерёдно повествуемых обоими гражданами, выявилась картина, достойная детективного жанра. Бывшую охранницу отвезли и тоже подвергли сканированию памяти. Однако в расшифрованной неутомимыми компьютерами картине всё вышло настолько исчёркано и искажено безудержными женскими эмоциями, что даже видавшие виды эксперты зашли в тупик. А подсудимая (это уже практически было решено) после сканирования пыталась покончить счёты с жизнью, бросившись в высоковольтную ячейку на энергостанции.

– Однако защита сработала вовремя, и гражданку Фирр поместили под присмотр, - Луви неодобрительно покачала головой и отхлебнула своего ароматного чаю. - И тогда я по знакомству добилась внеочередного рассмотрения в Институте Этики.

Александр мысленно присвистнул. Вот те раз! Потревожить такую знаменитую контору, как Институт Этики - это не шутка. Тонкости, выпадающие из общего толкования Закона, всякие трудные и парадоксальные ситуации - только такими делами и занимались тамошние гении. И в иных вопросах их мнение почиталось превыше даже всемирного Совета Фиолко.

– И вот примерно час назад мне передали ответ, - целительница как-то странно переглянулась с коллегой по Совету.

И вновь вернула взгляд на внимательнейше слушающего, заинтригованного Александра. Ведь не каждый день случается, чтобы вполне дееспособная гражданка начинала ненавидеть впервые увиденного ею человека, да ещё и вымещать её.

– Много я на своём веку видала - но такое впервые, - смущённо призналась обычно невозмутимая Луви. - В общем, бывшую гражданку ожидает лишение имущественных и других владений - и поражение в правах. Рабский ошейник, короче…

– М-да! - отозвался гражданин Неронко. Вздохнул и покачал элегантно стриженой головой. - Ладно, это уже пусть суд решает - завтра я передам в Палату все сведения. Давайте теперь решим с компенсацией гражданину Алексу и забудем об этом неприятном эпизоде.

Но Александр не был бы тем уважаемым в авиаполку механиком, если бы не имел привычки дотошно докапываться до каждого винтика.

– И всё же, какие мотивы у той охранницы, Изельды Фирр? - как можно более буднично спросил он.

Двое именитых граждан вновь переглянулись, и отметивший этот факт Александр укрепился в своей настойчивости.

Тощий сыскарь откровенно смутился и сделал вид, что его чрезвычайно заинтересовали кристаллы документов на столе. А гражданка Луви хмыкнула эдак выразительно. После чего и ответствовала.

– Всё просто - при виде одного выдающегося образчика мужской породы у гражданки так засвербело в одном месте… А поскольку прыгнуть в постель к рабу, то бишь находящемуся в самом низу кастовой иерархии, она отчего-то посчитала невозможным, то и принялась делать пакости, - видя, что парень внимает с видом несколько озадаченным, она с присущим старым врачам цинизмом пояснила открытым текстом. - Да захотелось девке, чтоб ты огулял её со всем прилежанием, что ж тут не понятно-то? Да постеснялась…

– Собака на сене, - покивал бывший старлей своим мыслям. Подняв глаза, заметил, что присутствующие, явно не знакомые с этой популярной идиомой из бессмертного творения Лопе де Вега, с таким блеском воплощённой в кино кажущимися теперь далёкими и почти родными Тереховой и Боярским, пояснил. - Сама не ам, и другим не дам.

Гражданин Неронко откровенно расслабился.

– Честно говоря, мы не знали, как вы отреагируете на такой аспект… думали замолчать его на всякий случай… - он потянулся к графину, налил себе сока и с такой жадностью выпил, будто пару дней шатался по безводной пустыне.

– Я отреагирую куда интереснее, чем думал даже и сам, - со внезапно похолодевшей душой ответил Александр. - Как вам встречное предложение: забудьте о прегрешениях Изельды Фирр - и Республика мне ничего не должна за прошлые мытарства?

Целительница хлопнула рукой по колену и разразилась длинной и весьма эмоциональной тирадой. Александр не понял и половины словечек да оборотов - но что знатная врачиха попросту ругается, кое-как сообразил - тем более что сидящий напротив Неронко эдак пикантно запунцовел.

– Ну вот, матюгаетесь… а ещё благородная… - подначил он её, но та ничуть не купилась.

– …! Предупреждали же меня в Институте Этики, что именно так вы и отреагируете, - вздохнула она, и Александр проникся ещё большим уважением к тамошним знатокам человечьих душ.

Изельда, конечно, стерва ещё та. Но что вы хотите от женщины в такой ситуации? Тем более что бывший супруг дамочки умотал с новой пассией ещё лет пять тому, оставив на память дочь и разваленное хозяйство? А весьма неприятные ощущения и обиды… ладно, стерпим. И коль уж миниатюрной и злющей гражданке Фирр невтерпёж, то востребуем репарации и контрибуции лично с неё. Тем более, что вопрос ниже пояса нынче стоит весьма настойчиво.

Примерно в таком духе он и ответил - без последнего довода, разумеется. И после некоторых препирательств граждане, члены Совета Фиолко позволили себя уговорить. Ведь плюс на минус выходит ноль?

И не только в арифметике.

Небо… и ветер - как мало, оказывается надо для счастья. И ещё вдоволь свежего воздуха - напоенного ароматами летних лугов и чего-то ещё, настолько родного и полузабытого, что стоящий на краю города крепкий и сильный человек смахнул непрошеную слезу. И чёрт с ним, что среди высыпавших на уже почти совсем ночное небо днём с огнём не сыщешь ни Полярную, ни Солнце - в этой реальности их попросту нет и никогда не существовало.

Зато есть я! И горе тем, кто об этом забывает…

Александр оглянулся назад. Огромный, никогда не спящий город с его силовыми куполами и невесть как держащимися высоченными башенками, с муравейниками общественных мест и редкими пятнышками скверов. Да ну всё это к лешему! Не привлекают его ни пресловутые кибер-бары, радушно предлагающие посетителям все мыслимые и немыслимые удовольствия, в том числе и насквозь незаконные. Ни строгие районы офисов и банков, где даже на полноправного Гражданина посматривают свысока. Ни упрятанные под землю фабрики, энергоцентрали и мастерские, где механика после первого же тестирования тамошними искинтами чуть не на коленях умоляли остаться работать. А в одном месте - на вербовочном пункте охраны правопорядка Фиолко, куда благодушный после обеда механик заглянул из чистого любопытства - даже попробовали проявить в этом занятии некоторую настойчивость.

Он усмехнулся, этак по-волчьи приподняв губу и показав клыки. Припомнил немного больше, чем пару-тройку ненароком зашибленных доходяг-охранников, так понадеявшихся на свои станнеры (в очередь, сукины дети, в очередь!). И лёгонький кавардак в кабинете да всём отделе тамошнего главного сержанта и его самого, висящего без чувств на полуоторванной люстре. И перекошенные, вывороченные иной раз вместе с рамой металлопластиковые двери, да торчащие из груд мебельных обломков ноги обгадившихся писарей. И ничуть не пострадавшую изящную секретаршу (как можно, господа офицеры?) с прыгающими от испуга глазами, от избытка адреналина с такой откровенностью ответившую на его прощальный поцелуй победителя, что если бы тот большой стол с рекламными буклетами в приёмной при погроме уцелел, то на нём неизбежно произошло бы неминуемое…