Там алеет заря (СИ) - Ефремов Александр - Страница 26

— Вы не находите, Уильям, что все это весьма странно? — недовольно проворчал сэр Чарльз. — Мне кажется, что у нас кое-кто разучился работать. Я выпишу вам чек на 40 тысяч фунтов. И надеюсь, что больше не услышу об этом князе. А сейчас, — он погладил свою лысину, — я хотел бы вернуться к нашим южноафриканским делам. Королёва ожидает…

Собеседники проговорили ещё час и разъехались. Хозяин дома — сэр Генри долго ещё сидел перед камином и смотрел на огонь. Мысли его были не спокойны. В июне Рейхстаг утвердил новый закон о флоте, предусматривавший увеличение германского флота. Если они смогут выполнить программу, то это будет прямой вызов британскому морскому владычеству. Если смогут … А это предвещает в будущем неминуемую большую войну в Европе. И в таком случае смысла в союзе пусть даже временном с Германией нет. Но вот переговоры вести стоит. Этим очень хорошо выигрывается так необходимое сейчас время.

Ладно уж, что с вас взять, кавалеры… — Надя улыбнулась и чмокнула Агренева в щечку, — секретничайте! С Вас фант, Ваше Императорское Высочество.

Она вышла из комнаты и закрыла за собой двери.

— Красивая у тебя жена, смотрю и не нарадуюсь…

— Но-но! Как ты помнишь, у нас даже дуэли разрешены, — ехидно усмехнулся Агренев. — Можно подумать, что в Императорский дворец одних старых мымр набрали.

— Так я ж за тебя радуюсь, — улыбнулся Михаил Александрович. Но и не отказал в удовольствие себе съязвить, — Видел бы ты, какие хвосты ухажеров за ней раньше увивались. Ты посматривал бы, а то…

— Гхмм! Ну вроде моя слава опытного бретера ещё не увяла, — вернул колкость Александр.

— Вроде бы нет. Ладно, расскажешь, как в Китае было? Тебе кстати ещё из рук Никки что-то полагается. Только не знаю что. А он говорить не хочет.

— Да, награды за кровь в бою у нас всегда давали. А бескровная победа и за победу вроде бы и не считается. Странная это традиция, — Агренев поворочался в кресле.

— На самом деле я вроде бы ничего особо героического и не совершил. Неделю с лишком в осаде в Харбине просидел. Там, да, пострелять и самому пришлось. Потом наши на юг рванули по линии железной дороги, а я через Хабаровск во Владивосток. А оттуда в Порт-Артур. Там, как ты знаешь, наши войска собирали, чтоб высадиться в Дагу, а потом на Пекин пойти. У меня в то время в Порт-Артуре два дирижабля оказалось. Вот я из Дагу в Посольский квартал и летал, чтоб весточку дипломатам передать. Там над Пекином и дырку в боку заработал. Из пулемета сверху немного хунхузов погонял. А дальше я только руководил полетами, иногда отлучаясь из судового госпиталя. Это Григорий у меня герой, а я так, руководитель…

— М-да, ну вот совсем ты сам на себя не похож, Александэр! Раньше отсутствием красноречия ты никогда не отличался, — опять съязвил недовольный Цесаревич. — Или герой у нас вдруг стал скромником?

— Хорошо. Тогда слушай…

Александр в течении двух часов рассказывал о том, чему он был не только очевидцем, но и в чем поучаствовал самым решительным образом в качестве главного действующего лица. В процессе рассказа собеседники успели уполовинить бутылку превосходного испанского красного.

— Да уж. А говоришь не герой. Самый настоящий. И нечего было прибедняться, — решительно заявил по окончании рассказа Михаил.

— Ну, родина пускай и оценивает. А тут пока меня не было, какие новости?

— Новости? — задумался Михаил, — Есть новости. По гаубице есть. Месяца через три-четыре Обуховский завод выдаст первую экспериментальную гаубицу. На первый взгляд у них все получается. 14 калибров ствол, клиновой затвор, твоей выделки противооткатные устройства под стволом. В боевой вес только не укладываются. Тонна с четвертью получается примерно. Ладно, испытания покажут. Тут другое получилось. С февраля этого года из бурских республик начали возвращаться посланные туда наши военные наблюдатели. И почти каждый, кто с артиллерией связан был, весьма положительно отзывался о 12-сантиметровой гаубице Круппа. Ты про неё знаешь. К июлю в ГАУ собрали совещание. Вернее их было целых три одно за одним. И порешили, что полевая гаубица данного калибра весьма нужна для армии. Как ты знаешь, наша шестидюймовая мортира имеет уж слишком малую дальность. Да и другие недостатки имеются. Вот и принято было решение спроектировать такую, как у Круппа. Пока определялись с нужными характеристиками и патроном 48-линейной гаубицы, работа по 42-линейной уже зашла довольно далеко. И останавливать ее не стали. А решили просто на лафете 42-линейной сделать 48-линейную. Представляешь, один лафет для двух гаубиц!

— Так это же вроде хорошо!

— Хорошо, да не совсем. Дальность по расчетам получается меньше, чем у Круппа. Но этим решили пренебречь. И в октябре дали задание Путиловскому заводу спроектировать такую гаубицу на базе лафета Обуховского завода. Путиловцы заказ приняли. Но у нас состоялось принятие на вооружение полевой трехдюймовки. Так что работы у путиловцев теперь море. Когда они гаубицей займутся вплотную, сказать сложно. Заказ на трехдюймовки выдали Путиловскому и Пермскому заводам. Обуховский нынче загружен морскими орудиями и разработкой 42-линейной гаубицы. Ему не до трехдюймовок.

— Кому же тогда досталась горная пушка? — удивился Агренев.

— Артком проектирует. Кто будет выделывать первый образец, пока не ясно.

— Мдааа! У вас тут дела, как я посмотрю, закрутились. Хорошо хоть нашу гаубицу не отменили.

— Я за этим посматривал, — гордо сказал Цесаревич и улыбнулся.

— Понятно. А вообще как тут?

— С французами договор подписали. Он не особо секретный. Но его и не афишируют. Похоже французы сильно после Фашоды перепугались, вот и решили подстраховаться за наш счёт. Да ещё британцев, видимо, пошантажировать немного. Суть в том, что если им доведется воевать с Британией, то мы должны собрать в Средней Азии армию в 300–350 тысяч штыков и идти воевать Индию. А ежели нам придётся воевать с Островом, то они соберут на побережье Ла-Манша армию в 100–150 тысяч и будут угрожать всем своим видом через пролив англичанам. А чтоб мы могли в Средней Азии войско собрать, нам кредит на постройку железной дороги от Оренбурга к Ташкенту изволили выделить.

— Хмм! А что, хороший такой договор, — Александр задумчиво покрутил в руках стакан. — А раз в деле идёт речь о кредите, то тут явно Сергей Юльевич отметился. Процент по кредиту какой?

— Я не интересовался. Вряд ли большой. Это ж французам и нужно. И нам не помешает. Но ты представь, соберется большая толпа французов на пикник на берегу Пролива и будет упиваться вином, потому как делать им будет больше нечего. Союзнички…!

— Михаил, а ты геополитикой не хочешь позаниматься? — вкрадчиво спросил князь. — В договоре ничего больше нет?

— Ничего особого там больше нет. Сроки сосредоточения, а более ничего примечательного. А если ты о том, кому выгодно, то … Нормально все с договором. Нам он выгоден. Мы получим железную дорогу, которую давно хотели построить и без всяких французов. Британцы с французами вряд ли воевать будут. Им обоим это не нужно. Договорятся как-нибудь. Как после Фашоды договорились. А нами пугают британцев, увеличивая тем самым напряжённость в наших отношениях. Но это и так бы произошло, если б мы начали строить эту дорогу. А так нам ещё кредит на её постройку дали. Деньги казне сейчас весьма нужны. В бюджете то на это денег своих нет. Я понимаю, что этот пикник — филькина грамота. Но ведь обидно. Прав ты был, говоря, что кроме армии и флота у нас союзников нет.

— Вот видишь, ты все прекрасно понял. А внешние эффекты… Да пусть этих французов. Они точно договорятся. И боюсь, как бы не раньше, чем мы все думаем.

— Погоди, — заинтересовался Михаил, — это что, очередное предвидение?

— Ну можно сказать и так. Хотя далеко не столько предвидение, сколько анализ ситуации в мире. Вот ты согласен, что воевать они не будут. Африку с Азией они, считай, на двоих поделили. Есть там ещё португальцы, бельгийцы и голландцы, но эти от тех же британцев с французами зависят, потому как силы ни у кого из них нет. Ну ещё и германцы в Африке имеются, но хотят большего. А кто у французов и англичан общий противник? Кому при разделе колоний меньше всего досталось?