Семейные хроники Лесного царя (СИ) - Бересклет (Клименкова) Антонина - Страница 58

— А ничего, что сейчас на том берегу война начнется? — сделал неуверенную попытку призвать их к порядку Сильван.

— Не переживай, не пропустим, — отмахнулся Яр. И тут понял: — Ой, так тебе же не видно ничего!

С этими словами лесной владыка взял его за руку, переплел тесно пальцы. И Сильван ощутил ладонью жар, перешедший в легкую щекотку, которая через несколько мгновений сменилась обычным теплом. А вот голова неожиданно закружилась, перед глазами начало двоиться.

— Закрой глаза, поначалу так будет легче, — посоветовал Яр.

Сильван послушался. И изумился: он видел с крепко зажмуренными веками! Явственно, четко, даже слишком резко. Перед ним раскрылась панорама левого берега реки сверху, словно он смотрел с высоты птичьего полета. И смотрел он не из одной точки, а плавно летая кругами над острыми верхушками елей и сосен, над кудрявыми кронами липок и осин, над тропами, ручейками, болотцами, над прогалинами и перелесками. Над двумя войсками, приготовившимся к наступлению: горожане под стягами своего князя, и с другой стороны леска — чащобное племя, идолопоклонники. Первые делились на конных и пеших. Пехотинцы все как один одеты в белые рубашки под пластинчатыми доспехами. Видать, каждый перед походом наведался в баньку, надел новое, чтобы, если убьют, прямо тут лечь в могилу честь по чести. У нехристей по большому счету не имелось справных лат, только у вождей и горстки их приближенных. Не густо у охотников было и с годным вооружением, а ведь соседи-горожане это противники посерьезней медведя, их на рогатины запросто не поднимешь, из лука не подстрелишь, как куницу.

— Как у тебя легко это всё получается, — оценил Сильван. Лесному владыке не нужно было читать заклинания, не было надобности в лаборатории на полу вычерчивать сложные пентаграммы, испещренные магическими символами, чтобы на определенный срок вселить собственное сознание в чужое тело. Нет, он просто позаимствовал зрение какой-то глазастой хищной птицы, и та сделала одолжение — зависла над нужной местностью, чтобы высматривать то, что интересно лесному царю, не отвлекаясь на свою обычную охоту за мелкой дичью.

— Пустельга. Вон она там кружит, — указал пальцем вдаль Яр. — Ну как, теперь всё рассмотрел?

— Зачем они всё это затеяли? Ведь сразу понятно, кто проиграет, — заметил Сильван.

— Ой, у них давние счеты! — затараторила Милена. — То городские на болотных нападут, уведут их баб в полон. То болотные город подожгут и пограбят. И так из года в год, никогда не устанут. Раньше болотных Щур образумливал, не позволял в открытую идти, чтобы стенка на стенку, ведь это чисто самоубийство получится. А как Щур помер, так всё — удержать некому. Правда, забавно вышло? И те, и другие рассчитывали нагрянуть к противнику внезапно и застать врасплох. Как бы не так — столкнулись тут лбами! Сидят в кустах и друг за дружкой подсматривают, кто, мол, первый начнет, того стрелами и утыкают.

— Солнышко, они не случайно собрали два войска одновременно, — сказал Яр. — У каждой стороны полным-полно соглядатаев. Что в городе, что в лесах — есть кому следить, найдется, кто донесет, кто по секрету нашепчет.

— Да будто я не знаю! — фыркнула Милена. — Папка, а можно я Ванечку поцелую? Он с закрытыми глазами такой милый, прям не могу!

— Нельзя! — отказал отец. — До свадьбы не позволю.

И Яр в подтверждении запрета подсел поближе и притиснул к себе «почти зятя», обняв за плечи. Тот чувствовал себя крайне глупо, продолжая жмуриться и видеть глазами пустельги.

— А когда свадьбу нам устроишь? — не отставала дочка.

— Когда мать вернется.

— А, ну так я сейчас к ней слетаю, скажу, чтобы она завтра пришла! — обрадовалась Милена.

— Сиди! — шикнул на торопыгу Яр. — Раз ты сюда явилась, то будешь нам помогать.

— А с чем помогать? — охотно осталась Милена, повисла на свободном плече некроманта.

— Увидим, — туманно ответил Яр.

— В общем, тут началось всё с того, что местных язычников пришлые богатыри, во главе с их прежним князем, выгнали с насиженных мест, — рассказал для Сильвана лесной владыка. — Дед нынешнего князя решил, что стрелка при слиянии Матушки и Сестрицы самое пригодное место, чтобы построить крепость, которая сможет защитить стольный град от нападений соседей-иноверцев. Местным идолопоклонникам поначалу сулили за эти земли выкуп заплатить. Предлагали им перейти в правую веру и остаться в деревне при крепости полноправными жителями, под рукой князя и защитой его дружины. Те не захотели предать веру предков и отдать землю по-хорошему — поэтому оказались вынуждены прятаться в болотистых чащобах. С тех пор так и живут, злые друг на друга.

— Не все отказались, — заметила ради справедливости Милена. — Многие семьи остались, выкрестились, получили землю под огороды и пашни — и разругались с более гордой нищей родней. Так эти новые горожане к лесным язычникам сделались еще злее, чем пришлые православные. Вот они-то вечно и устраивают нападения на бывших соплеменников. Даже сами творят в городе безобразия, а спирают на лесных, чтобы князь разрешил облаву. И еще лес поджигают, чтобы народ выкурить из деревень. Только раньше Щур со своим даром провиденья успевал уводить людей и скотину-животину дальше в болота, куда пришлые не сунутся. Так что и хорошо получается, что сейчас упрямые бараны лоб в лоб сойдутся здесь, а не возле своих домов, где семьи остались, да, пап? Пап, я скучаю по нашему старикашке. И что ж он не дался тебе? Жил бы сейчас молодой и здоровый. Дурак такой.

— Да, солнышко, я тоже по нему соскучился, — отозвался Яр рассеянно, так как его внимание теперь полностью сосредоточилось на происходящем на другом берегу: войска наконец-то пришли в движение.

Первыми выдвинулись в атаку пехотинцы из Нового Города. Крайние ряды быстро поредели, утыканные стрелами: всё-таки ни обтянутые бычьей кожей щиты, ни нашитые на толстые войлочные куртки пластинки металла не давали полной защиты. Многие стрелы падали по дуге сверху, минуя щиты, либо попадали между чешуей, а то и вовсе пробивали латы насквозь, или запросто могли угодить в шею да в голову. По еще живым павшим товарищам пехота бежала дальше нестройной гурьбой, матерясь на княжеские стяги, которые цеплялись за низкие ветки. Стрел поначалу у болотного войска хватало! Да и стрелять они умели метко, ведь все охотники, а не землепашцы.

У княжеской конницы доспехи были несравненно качественнее, однако Рогволод Всеволодович попридержал своих верных дружинников, поставив первыми под удар крестьянских мужиков, ради ополчения бросивших плуги-бороны. Ну как «мужиков» — все как один были бородаты, но большинству меньше тридцати лет, что для Яра сущая ребятня. С другой стороны, оно, конечно, на конях по лесу за врагом шибко не поскачешь. Хотя если бы князь показал себя умнее и выманил противника на чистые заливные луга, благо таких по левой стороне Матушки имелось предостаточно, то дружина Рогволода в один мах смела бы племя Щура. Но и теперь, несмотря на потери среди ополчения, бесспорное превосходство оставалось за князем. Мужики прорвались вперед, и сейчас низкорослые охотники оказались вынуждены драться врукопашную с дюжими крестьянами. Зря болотный народ всё-таки осмелел, сидел бы лучше по своим топям. Позорное бегство — вот что ждало язычников совсем скоро, а вовсе не триумфальное взятие города, как мнили обделенные разумностью вожди.

— Пап, а ты за кого переживаешь — за горожан или за болотных? — спросила Милена.

— Твоя мать за язычников болела сердцем, — сказал Яр. — Мне-то самому безразлично, кто здесь окажется в выигрыше.

— Ой, да ладно! — не поверила дочь. — Ты же любишь на Ярмарку наведываться, значит, за горожан, признавайся!

— Не люблю я их князя, — поморщился Яр. — Морда красивая, а сердцевина гнилая.

Милена заинтересовалась таким описанием, решила попристальней разглядеть полновластного хозяина Нового Города. Русобород! Ну, как же иначе. Статен, даже сидя в седле выглядит высоким. Плечи в сажень — богатырь, одним словом. Глаза голубые, взгляд пронзительный. Милена поежилась отчего-то, хотя смотрела в глаза князя через дятла, притаившегося в густой листве. Не нравились ей такие. Отец сказал «красивый», а для нее эта высокомерная морда показалась не приятней редьки, выдернутой из грядки. Нет, пожалуй, редька всё ж будет приятнее. Да еще и бородат. Тьфу! Милена разорвала связь с дятлом, переключившись на то, что было рядышком, прямо у нее в руках. Уж куда как лучше любоваться своим женихом — вот Ванечка и красив, и мил, и строен! А до чего стеснителен да скромен!..