Семейные хроники Лесного царя (СИ) - Бересклет (Клименкова) Антонина - Страница 29

— Второй полукровка за месяц! — прошептал младший эльф. — Это знак!

— Небеса наконец-то смилостивились над нами, — кивнул старший.

То, что творилось на сердце у этих троих, весь вихрь смешанных чувств, (пусть двое пока ничего не знали о третьем, а тот просто был счастлив от возможности повстречаться с редкостными созданиями, о которых столько мечтал и грезил) — все эти невыразимые эмоции и чувства невозможно описать словами, их можно было выплеснуть только в музыке и песнях. Старший эльф взял свою арфу, принесенную расторопным трактирщиком, и вскоре в мелодию лютни вплелся изящный перезвон струн. А младший эльф запел по-женски высоким чистым голосом балладу, повествующую о героях и странствиях. Люди в зале затихли, стараясь не сопеть и не дышать, пивные кружки прекратили стучать о столешницы. Трактирщик довольно потирал руки: о сегодняшнем вечере в городке будут еще долго вспоминать с восхищением!

Много позже, когда хозяин объявил, что заведению пора закрываться, и разогнал разомлевший народ, уставшее, но счастливое трио наконец-то могло отдохнуть и поужинать в опустевшем зале. В знак благодарности трактирщик выставил на стол лучшие блюда, свежайшие закуски и соленья, присовокупив две бутылки чудесного вина, которое было бы не стыдно распить с самим королем.

Сев за стол, со смехом вспомнили, что так и не назвались:

— Нэбелин, Рэгнет, — повторил Тишка, запоминая. Уточнил: — А я думал, у эльфов более заковыристые имена.

Те переглянулись, заулыбались:

— Это прозвища. Ведь менестрелям важно, чтобы имя легко запоминали люди, для которых мы поем. Но мы уже так давно путешествуем под этими именами, что они стали для нас настоящими.

— Благозвучие и благородная простота — это очень важно! — серьезно покивал Тишка, вспомнив, как сам мучился, подыскивая себе героическое имя.

— Откуда вы родом, Светозар? — вкрадчиво приступил к расспросам младший эльф, Нэбелин. Небрежным взмахом тонкой руки отпустил служанку и трактирщика, которые закончили расставлять блюда на столе, и сам взялся за бутылку: разлил по кубкам спутнику и себе понемногу, на пару глотков, а полуэльфу не пожадничал, наполнил до краев. Кубки были металлические, непрозрачные, за оживленным разговором Тишка не заметил такой подозрительной разницы.

Однако Светозару было малоинтересно рассказывать о себе. Ему не терпелось расспросить эльфов о… о многом! Обо всём подряд. У него накопилось к остроухим множество вопросов, от философских до наивных по-детски. Эльфы под градом неуёмного любопытства поначалу немного растерялись, потом включились в игру. Перескакивать с темы на тему было весело и так необычно. Тем более под доброе вино болтовня не прекращалась ни на минуту, но при этом они и про ужин не забывали.

Впрочем, было кое-что, беспокоившее Светозара. И это вовсе не то, что Нэбелин явно старался его подпоить. Беспокоил Евтихия Яровича сам младший эльф. Нэбелин выглядел так… по-женски мило, что не верилось, будто он вправду парень. То есть эльф, ну, мужчина… Светозар в растерянности пригладил непослушные золотые кудри пятерней, пятый раз за минуту, сам того не замечая. И осушил кубок вина — третий за четверть часа!

— Скажите, — проникновенно мурлыкал Нэбелин, откровенно строя глазки вспыхнувшему Светозару, — у вас нет ли, скажем, случайно, сестры?

— Есть, — смущенно отводил взгляд Тишка, — Милка.

— И какая она?

— Милка-то? Красивая. Бойкая. Вредная, — четко охарактеризовал сестру Евтихий. Эльфы многозначительно переглянулись между собой.

Сам же он думал совсем об ином: как?! Если Нэбелин парень, то почему Тишку тянет к нему всем сердцем и телом? Причем телом больше. Никогда с ним такого срама не бывало! Понятное дело, бабам-девкам он никогда не отказывал в ласке. Самого Тишку редко заносило так, чтобы он до зубовного скрипа хотел кого-нибудь, такое с ним только в далекой сопливой юности случалось. Потом и подумать не успевал — уже сама собой находилась пара на ночь. Но чтобы парня…. Никогда!

Тишка машинально ответил на какой-то очередной пустяшный вопрос, посмеялся тонкой шутке Рэгнета. Снова опустошил кубок.

Тишку никогда не тянуло к парням. Когда он подрос и стал ночевать по деревенским сеновалам, отец просветил его касательно тонкостей телесной страсти. Объяснил, как правильно обходиться с женским телом, какие бывают разновидности ласк, как получить удовольствие самому и доставить наслаждение подруге, ну и так далее. Тишка не смущался такого разговора, у отца от них никогда секретов не было ни в чем. Так что юный лесной царевич сидел, развесив уши, что журавль крылья… Пока отец не обронил, что страстью пылать можно не только к девам, но и к юношам. Тишка очумело захлопал глазами, переспросил, опасаясь, что неверно расслышал. Но нет, Яр подробно разъяснил, как это вообще и что куда. Тишка выслушал, представил… и оставил полупереваренный завтрак прямо на папкином подоле. Больше Яр о пикантной любви со старшим сыном не заговаривал, совершенно успокоенный такой естественной реакцией молодого здорового организма.

И вот сейчас — что за наваждение? Евтихий не понимал самого себя! И не похоже, что эльфийская кровь тому виной, ведь к старшему остроухому его совсем не тянет. Даже наоборот, немного противно себе представить, чтобы вот этого — и в губы поцеловать? Тьфу, мерзость. Хотя сам по себе этот Рэгнет мужик, похоже, хороший. Был бы он Тишке дядей — вот было бы отлично. А в любовники его брать… Тишка едва вином не поперхнулся и дал себе зарок впредь ничего подобного не воображать во избежание прилюдного позора. Тем более ужин был вкусным и сытным, желудку расставаться с едой из-за каких-то чумных фантазий совсем не хотелось.

А вот с Нэбелин совсем другое дело. Её бы Тишка поцеловать не отказался… Но, черт возьми, это была не она, а он! Вот же подстава.

Евтихий списал всё на длительное воздержание. Всё-таки монашеская жизнь не для него. Всего ничего обет безбрачия держит, лишь месяц с небольшим — и уже так страдает! Извелся всем телом и разумом! Аж на мальчиков потянуло. Грех-то какой!..

А еще Тишка понял, что напился. Вот как у него получилось с двух бутылок-то, причем разделенных с двумя собутыльниками? Но очевидно удалось. Наверное, его с горя так развело. От неразрешимого внутреннего конфликта.

— То есть, вы в лесу жили? — между тем выспрашивал Нэбелин. — Всей семьей?

— Ты не подумай, у нас там не какая-нибудь нора! В Дубраве всё, как у царей! — слегка заплетающимся языком, но вполне четко объяснял Светозар. — Папка постарался, отгрохал дворец. А мамке поставил терем.

— У вас родители в разных домах живут? — удивились эльфы.

— Им так больше нравится, отчего бы нет, — пожал плечами Тишка. Вздохнул огорченно: — Я б вас в гости пригласил, но папка эльфов терпеть не может.

— Почему? — искренне удивился Нэбелин, словно весь мир обязан их народ исключительно обожать.

— Старые счеты, — отмахнулся Тишка.

— Какая жалость! А нам так хотелось бы с вашим отцом познакомиться!

— Без приглашения по его землям вы никак не проедете, — предупредил Светозар. Хихикнул: — Заплутаете в трех соснах.

Эльфы вновь переглянулись, вспомнив что-то своё невеселое.

— Правда, можно одним путем подобраться весьма близко, — увлекся рассуждением Тишка. — Это надо по людским дорогам до Нового Города проехать. Причем ехать лучше всего с людьми, с местными, у которых есть право вернуться домой. Такие с пути не собьются и вас не потеряют. А! Точно — еще лучше по Матушке! Вверх по течению до слияния с Сестрицей — там Новый Город и стоит. А на другом, значит, берегу Сестрицы напротив города — там уже, считай, Дубрава, как раз за тремя озерами. В Дубраве-то папкин дворец и есть.

Светозар, договорив, подпёр кулаком подбородок и уставился мутными глазами на Нэбелин, что-то в нетрезвом уме сосредоточенно себе обдумывая.

— Мне почудилось, или он вправду послал нас по матушке? — с недоумением тихо спросил Рэгнет у своего спутника.

— Не обращай внимания, сложности перевода, — отмахнулся Нэбелин. Снова чуть наклонился через стол к впавшему в хмельной ступор Светозару: — Так ты точно не видел никого, похожего на тебя золотыми волосами и синими глазами?