Заставь меня ошибиться (СИ) - Гейл Александра - Страница 9

Я ухожу в ванную комнату, не переставая посмеиваться, потому что перед глазами так и стоит картинка, как щуплый владелец потрескавшихся стен пытается отобрать у Гастона единственный способ придать жилищу благородства.

Но веселье быстро сходит на нет, когда я вспоминаю, что впереди бессонная ночь. Сами посудите: рядом с вами, меньше чем на расстоянии вытянутой руки находится человек, который что-то замышляет… Уснешь тут, пожалуй. В рамках заданий я этот период адаптации проходила целых шесть раз. Ложилась в постель с мужчинами, которые подозревались в неприятных делах… и мне нужно было им довериться! Серийные убийцы, конечно, не попадались, но это слабое утешение. Ведь если человек днем продает наркотики подросткам, а ночью спит без кошмаров, то опасения полностью обоснованны.

Я все еще переживаю тот день, когда Рик покалечил мужчину и убил женщину.

Интересно, а что за страшный секрет привел в команду самого Гастона? Не жажда же добрых дел! Есть куда более простые методы. Может, и он приторговывал наркотиками по рецептам?

Помню, когда я впервые узнала о том, что мне придется против своей воли спать с нечистыми на руку мужчинами, то попыталась сбежать. Меня поймали уже на границе Нового Орлеана и вернули в штаб. Не буду рассказывать, что было после, но больше я самоуправством не занималась. А еще выяснила, что Гастон вживляет «своим» людям маячки — под волосы, рядом с позвоночником — чтобы не вытащить… Мне это сделали во время первой пластической операции, я тогда еще недоумевала, откуда боли в шее, но не спросила — испугалась, что вернут в камеру.

У меня много причин не любить свою работу, но факт остается фактом: я по собственной воле нарушила закон и поплатилась. Винить в этом некого. Все, что случилось со мной дальше — огромная удача. Хотя бы потому, что сбежать из-под надзора комиссии и Гастона намного проще, чем из колонии. На то и надеюсь.

Простыни уже нагреты чужим телом, когда я забираюсь под одеяло. В комнате очень тихо, слышится только шорох перелистываемых страниц книги Гастона. Нервы натягиваются, как гитарные струны при повороте колков. Еще чуть-чуть, и раздастся скрип металлической обмотки.

— Ты дочитала материалы? — спрашивает Гастон, нарушая молчание.

— Ты сам знаешь, что нет, — отвечаю как можно спокойнее.

— А планируешь?

— Разумеется!

— Разумеется, — хмыкает Гастон, захлопывает книжку и тянется к лампе.

Деловые разговоры в постели. А что будет дальше? Устав команды гласит, что интимная близость допускается, если это не противоречит легенде. Вы не ослышались: комиссия определяет даже то, с кем мы можем спать. А учитывая, что у меня под боком «супруг»…

— Тебе нужно научиться пугаться не так явно, — хмыкает Гастон. — Иначе желание из вредности прищемить тебе хвост дверью становится почти непреодолимым. Сладких снов, Тая.

К моему облегчению, он поворачивается ко мне спиной и больше общаться не пытается.

Глава 3

Утренний поход в такое милое место, как булочная миссис Марвелл, что удивительно, становится для меня испытанием на прочность. И начинается с того, что сама владелица оказывается вовсе не добродушной пышкой, вроде Мэгги, какой я ее себе представляла. Дама за прилавком — маленькая, сухонькая, прямая, как жердь, женщина в черном платье до горла (без малейших следов муки на рукавах!), с цепким, умным взглядом и скупой улыбкой. Эдакая увядающая роза. Не болтлива, но одинаково сухо приветлива с каждой из посетительниц, коих в маленьком помещении предостаточно.

К изобилию оценивающих взглядов я, однако, готовилась. После слов Мэгги о том, что в булочной будут все, одевалась, как на смотрины, приехала на сверкающем новеньком внедорожнике Гастона… а попала в царство женщин, которые всего лишь спешат собрать своим мужчинам завтрак. С тем же успехом можно было растянуть транспарант: «здравствуй, глубинка, я твоя новая Нью-Йоркская с*чка»…

Опасность, здесь вам не Старбакс!

И только я успеваю сделать себе мысленный выговор за прокол, как на горизонте появляются первые стервятники.

— А вы, наверное, миссис Сайтен, — говорит одна из женщин, критически осматривая мой наряд, состоящий из черных кожаных брюк, текстурированной блузки и лихо подпоясанной жилетки.

— Просто Тая, — говорю не вежливости, но спасения ради и протягиваю ей руку. Пожимают мою ладонь не без осторожности, а представляться в ответ не спешат.

— Так откуда, говорите, вы приехали?

Что ж, на этот вопрос правильного ответа у меня нет. По легенде мы с Гастоном из Нового Орлеана, но, учитывая мои шпильки против домашних сланцев некоторых местных матрон, такой ответ навряд ли безопасен.

Помощь приходит из ниоткуда. Точнее из толпы людей, в которой я поначалу не разглядела знакомых лиц…

— Они с мистером Сайтеном из Луизианы, миссис Хастингс. С самого юга, представляете? Кстати, я надеюсь, что ваша леди Макбет чувствует себя прекрасно, — говорит Кили Андерсон, улыбаясь во все тридцать два зуба и лихо жонглируя вниманием дамы.

— Она в порядке, милочка, — отмахивается миссис Хастингс. — Это моя кошка, — поясняют для меня.

— Самая красивая кошка в округе, уж поверьте. Она выиграла не один конкурс!

Признаться, я никогда не держала животных (из-за работы) и слабо представляю, что о них можно спросить, но этого и не требуется, потому что Кили, якобы испугавшись пропустить свою очередь в такой давке, обещает навестить именитую кошку в другое время и велит мне следовать за ней, ведь я нуждаюсь в экскурсе по сдобе.

— Ох, Тая, иногда с местными жителями тяжело, — вздыхает рыженькая. — В маленьких городах к чужакам, порой, нетерпимы. Но все славные, стоит их узнать поближе.

— Да, разумеется, — киваю, старательно контролируя выражение лица.

Судя по тому, что я знаю об этом местечке, здесь навряд ли наберется с десяток положительных персонажей. Слишком далеко от цивилизации, слишком далеко от контроля, и граница поблизости. Полное самоуправство, проникшее на все уровни. Покерный турнир, сдается мне, лишь верхушка айсберга.

Кстати, дочка мэра здесь тоже как белая ворона. В алой блузке, юбке-карандаш, с жемчугами на шее. Собрана и накрашена, видимо, спешит на работу. Но ее никто не задирает, потому что она из своих. Местная.

— Я… я, наверное, должна извиниться перед вами за вчерашнее, — помявшись, вдруг выпаливает Кили. — За Донну. Нельзя было отпускать к вам домой снова, но ее разве что к стулу привязать оставалось. — Она вздыхает, закатывает глаза и продолжает: — Вообще-то Донна милая, но с тех пор, как разошлась с мужем, помешалась на идее найти себе крепкое мужское плечо снова. Она не привыкла заботиться о себе сама. А мистер Сайтен… произвел на нее впечатление.

Слова Кили, конечно, не объясняют то, по какой причине ее подругу не интересует наличие у Гастона такой мелочи, как законная жена, однако раскаяние в голосе подкупает. И то, что у нее все милые и славные, скорее всего означает, что девушка старательно закрывает глаза на неприятные поступки окружающих, отчаянно пытаясь казаться хорошей. Интересно, почему? Такое качество на пустом месте произрастает очень редко. Я, например, ищу другим оправданий, потому что, в первую очередь, хочу простить себя…

— Не переживайте, я лучше всех знаю, какое впечатление производит на окружающих Гастон, — отмахиваюсь, не соврав ни словом.

Гамельнский крысолов — вот кто он. Стоит ему подуть в свою дудочку, и люди готовы на что угодно. Даже продаться в пожизненное рабство, как это случилось со мной.

— Я так не думаю, — мягко улыбается Кили. — Здешним жителям вы интересны вдвойне. Это нормально. Мы так привыкли видеть одни и те же лица, что появление каждого нового человека — событие года. А когда такие высокие птицы… Вам-то это наверняка непонятно… Просто не переживайте, Донна вас больше не потревожит.

— Вы сказали, что не стоило идти к нам домой снова… То есть вы были у нас не один раз?