Единственная на всю планету - 3 (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович - Страница 92

— Мне непонятно только одно, — сказал Нор. — На что они рассчитывали? Ну убили бы нас, а как отсюда выбираться? Они что, самоубийцы?

— Наверное, им что‑то пообещали, — сказал Поляков. — Что‑то такое, что было для них убедительным. Допросим, тогда узнаем.

— Господин премьер–министр!

— Обращайтесь проще, профессор! — раздраженно сказал премьер–министр Великобритании Джон Кендал. — Садитесь и рассказывайте, что вы накопали!

— Мы привезли отчет… — начал профессор.

— Я его непременно почитаю, — кивнул премьер–министр, — но сейчас у меня нет отчета, у меня есть вы, и я хочу, наконец, знать, что, черт побери, происходит! Это Мексиканский залив?

— Мы его исследовали в первую очередь, — сказал профессор. — Похоже, что до нас этим никто не занимался много лет. Я был поражен результатами! Аварийная скважина полностью не перекрыта, и все эти годы из нее текла нефть. Она разлилась на огромном пространстве и в тех местах, где мы проводили замеры, толщина ее слоя была от пятидесяти до девяноста ярдов. Ее там миллионы баррелей! Можно построить платформу и большую ее часть откачать. Я думаю, Мексика…

— Вы мне так и не ответили, — начал злиться премьер–министр. — Имеет эта нефть какое‑нибудь отношение к остановке Гольфстрима?

— Я думаю, что если и имеет, то очень незначительное, — ответил профессор. — Все дело, как мы и предполагали, в опреснении океанской воды. Этот процесс и так очень медленно шел, а неожиданно быстрое таяние ледников Антарктиды и Гренландии привело к остановке Гольфстрима в области его пересечения с Лабрадорским течением. И это случилось года четыре назад. Отсутствие притока тепла из‑за остановки Гольфстрима и было причиной суровых зим последних лет. И с каждым годом температуры будут падать, причем даже в летнее время.

— Об этом могли бы и не говорить! — сказал премьер–министр. — На улице июль, а температура редко доходит до пятнадцати градусов! Ваш прогноз?

— Точные прогнозы делать трудно, — пожал плечами профессор. — Через несколько лет окончательно замерзнут все арктические моря России, и льды закупорят сток сибирским рекам.

— Меньше всего меня сейчас интересуют русские, — прервал его премьер–министр. — Что у вас по Европе?

— Полностью замерзнут Скандинавские страны, Нидерланды, Дания, Финляндия, большая часть Великобритании и часть Франции и Германии. Замерзнет и северная часть России.

— А южнее?

— Вы сами не захотели меня слушать, — с ноткой обиды сказал профессор. — Дело в том, что закупорка устья сибирских рек приведет к тому, что они создадут моря, которые затопят значительные пространства России, а потом воды потекут вглубь страны. Когда они начнут стекать в Черное море, часть юга Европы будет затоплена. Я бы на вашем месте не рассчитывал на Европу. Лучший выбор — это Африка, только там придется расчищать себе место.

— Ваши коллеги могут дать точный прогноз?

— Все прогнозы будут приблизительными, и я не понимаю, зачем они вам? Если мы в этом году не соберем урожай, к чему ждать следующего? Не одни мы такие умные, и вот–вот может начаться паника! С помощью русских генераторов мы отопим квартиры, но что мы будем есть? Продовольствия на рынках не так и много, и цены на него уже начали расти. Если что‑то делать, то только сейчас, возможно, вместе с французами. Когда стоит вопрос выживания нации, лично мне наплевать, в чем меня кто‑то обвинит. Русские, которые пострадают меньше других, нас к себе не пустят, и африканцы своей земли не отдадут, а нас семьдесят миллионов! Даже если мы захватим какую‑нибудь страну и изгоним темнокожих, продовольствие нам сверху не упадет, поэтому им нужно запастись заранее, не считаясь с расходами!

— Может, вы мне посоветуете и страну? — сказал премьер–министр. — Не хотите стать одним из моих советников?

— Я готов служить на благо нашего народа в любой должности, — ответил профессор. — А занять рекомендую Конго. Вторая по площади страна Африки и одна из самых богатых полезными ископаемыми. Очень теплый климат, плодородные почвы, много воды, тропические леса и двадцать миллионов вечно голодного населения. Вряд ли мы будем переселять своих темнокожих или арабов, поэтому часть аборигенов можно будет оставить. Еще потом будут нас благодарить.

— Хорошо, идите, профессор, — сказал премьер–министр. — Я доволен проделанной работой и вашими советами и буду иметь вас в виду.

На календаре было двенадцатое июля две тысячи восемнадцатого года.

— Я к вам еле пробился, — сказал директор Генерального директората внешней безопасности Франции Клод Сюркуф президенту Люка Дювалю. — Повсюду кордоны жандармерии, полиция и люди, которые бегут с окраин Парижа. На дорогах брошенные машины, поэтому дважды пришлось возвращаться.

— Да, положение серьезное, — согласился президент. — Только начало августа, а уже такой холод. Газа не хватает, а русские генераторы есть не у всех. А после гибели урожая сильно взлетели цены на продукты питания. Большинство французов относится с пониманием, но приверженцы ислама не хотят терпеть. Не для этого они приехали в Европу. Ладно, поговорим о ваших делах. Что сказали русские?

— Я понимаю, почему вы не хотите использовать дипломатов и подключили нас, но наши возможности ограничены. На первых лиц мы, естественно, не вышли, но имели контакты с людьми из окружения президента. Они смогут принять очень ограниченное число французов, причем ни о какой государственности речи быть не может, в лучшем случае предоставят только автономию. И я их понимаю: в перспективе они лишатся пятой части своей территории. Для нас переселение в Россию — это не выход.

— Англия?

— Англичане в последнее время активно скупают продовольствие и произвели мобилизацию резервистов. Коммерческий флот реквизирован для военных нужд. Мы полагаем, что в самое ближайшее время Великобритания начнет вторжение в одну из африканских стран. Для них это вопрос выживания, а судьба темнокожих никого не волнует, кроме них самих. Войны, по сути, не будет. Аборигенов или перебьют, или выдавят в соседние страны. Я думаю, что русские промолчат.

— Они нас опередили во всем, — сказал президент. — На кого они нацелились?

— У нас нет никаких данных, — пожал плечами Сюркуф, — но аналитики считают, что самый лакомый кусок — это Конго. Огромная и богатая всеми ресурсами территория с очень малым населением. Если это так, нам придется выбирать другую цель. И готовиться нужно быстро. Климат стремительно ухудшается, и бунт мусульман — это только первый звонок. Многие французы не отличаются большим терпением. Я вам советую ввести военное положение.

Позвонил телефон, и президент взял трубку.

— Месье президент, в приемной находятся мэр и префект полиции, — сказал секретарь. — Они настаивают на срочной встрече.

— Раз настаивают, впустите, — приказал президент. — Только одного префекта, а мэр пусть подождет.

Всегда лощенный и уверенный в себе префект полиции выглядел неважно.

— Что у вас, Фабре? — спросил его президент. — Не можете справиться с бунтом?

— Для бунта они слишком хорошо организованы, месье, — ответил префект. — И их больше трехсот тысяч! Они выставляют впереди себя детей и пойманных парижанок и продавливают цепи жандармерии. В ряде случаев дошло до применения оружия, которого и у них достаточно. Мои люди несут потери, и их оттесняют в центр города. Повсюду погромы, убийства и насилие! Дома грабят, и есть случаи поджогов. Мы не справимся.

— Предлагаете привлечь армию? — спросил президент. — Военные не будут терпеть, когда в них полетят камни и бутылки с зажигательной смесью. Прольется кровь.

— Она и так льется! — возразил префект. — Пока только наша. Я не знаю, как вы будете решать вопрос с холодами, но вряд ли получится спасти всех, а этих сюда никто не звал! И потом спасаться можно, если сохраним порядок в стране, а для этого все средства хороши.

Ужасная зима и холодное лето ускорили развал того слабо управляемого государственного образования, которое все еще называли Соединенными Штатами Америки. Население бежало из штатов, расположенных на атлантическом побережье в более теплые области, вызвав недовольство и откровенную враждебность их жителей. Миграция стала причиной еще большего падения производства, на которое наложилась нехватка продовольствия. Это привело к тому, что от государства отделились самые благополучные штаты. Сил воздействовать на беглецов уже не было. Повсеместно вспыхивали бунты и столкновения между штатами. Те, кто мог, спешно покидали страну. Закончилось все в октябре, когда резко похолодало, а для трети населения не было ни пищи, ни электроэнергии. Часть американцев попыталась прорваться в Мексику, но мексиканское правительство подтянуло к границе воинские части и отдало приказ в случае необходимости открывать огонь на поражение. Несколько дней вдоль всех границы гремели выстрелы, а после окончания бойни мексиканцы больше месяца сносили тела в вырытые траншеи. Мир перевернулся, и то, что раньше вызывало ужас и отвращение, сейчас трактовалось, как печальная необходимость. Большая часть того, что осталось от некогда могучих флотов США, была брошена вмерзать в нарастающий на глазах припай, но несколько кораблей ушли к берегам самых разных стран. Даже в Россию пришел один из ракетных эсминцев, экипаж которого взял на борт свои семьи. К берегам Великобритании вышли три подводных ракетоносца. Ни один из них до цели не дошел и больше нигде не появлялся. Разбираться в том, что с ними случилось, у Британского Адмиралтейства не было ни времени, ни желания. К берегам Конго уже вышел почти в полном составе военный флот королевства, и сейчас готовились к отправке транспортные корабли с солдатами и боевой техникой. Мирового жандарма в лице США больше не было, а Россия не собиралась вмешиваться в чужие дела, поэтому остатки того, что называли мировым правопорядком, рушились на глазах, уступая место грубому праву силы.