Единственная на всю планету - 3 (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович - Страница 42

— Сделай тише, — попросил Нор Лену и повернулся к жене — Девчонки тебя еще не благодарили?

— Танька вчера звонила, — ответила Ольга. — Парни ей и раньше не давали прохода, а теперь глазеют все, включая профессуру. Ее даже перевели с платного отделения на бюджетное. О Борисе пока не догадались, поэтому его это не коснулось.

— Догадаются быстро, — сказал Нор. — Они дружат, поэтому на него сразу обратят внимание, а в личном деле написано, что он тоже из Алейска.

Зазвонил телефонный аппарат стационарной связи, которой на объектах корпорации в Ржеве пользовались для служебных разговоров. Звонил Васильев.

— Чем заняты? — спросил он Нора. — Можете уделить немного времени своему генеральному директору?

— Мы вам его и много уделим, — сказал Нор. — Если хотите, можем сами подойти. Заодно прогуляем собак.

— Не стоит, — отказался Павел. — Я сам пройдусь. Сын дома, а для него твоя Ольга — это чистая отрава. Так и не подружился ни с кем из девушек. А с собаками отправьте Лену. Она хоть и член семьи, но пока ей все знать ни к чему. Мои прекрасно обходятся без такого знания.

— Сейчас придет Павел, — положив трубку на рычаг, сказал Нор. — В связи с этим наши дальнейшие действия будут следующими. Ты, Ленок, берешь этих никчемных зверей и ведешь их гулять. Да, обязательно надень намордники. Это мы знаем, что они никого не тронут, посторонние начинают шарахаться. А сейчас не только ты будешь выгуливать собак, но и мамаши гуляют с детишками. И за огражденную территорию без охраны не выходи! Оля, ставь чай и вынимай из холодильника пирожные.

— А что будешь делать ты, командир? — спросила жена.

— А я уже все сделал, — ответил Нор. — Обрисовал ситуацию и распределил дела. Если хочешь, могу открыть входную дверь.

— Ладно, — сказала Лена. — Только оставьте мне хоть пару пирожных. Пошли, ребята, нас временно изгоняют. А то вдруг вы ненароком что‑нибудь услышите, а потом гавкните не в том месте.

— Иди, иди, — подтолкнул ее Нор. — Принадлежность к семье — это еще не повод к тому, чтобы знать все ее секреты. Придет еще твое время, и все узнаешь. Счастья это тебе не прибавит. И надень плащ, а то по вечерам уже прохладно.

Лена с собаками ушла, и через десять минут после ее ухода появился Васильев.

— Замечательная погода, — расположившись в кресле, сказал он. — Продержится с неделю, а потом пойдут дожди. Из‑за работы я в этом году совсем не отдохнул и не знаю, получится ли отдохнуть в следующем. Но оздоровительный центр у нас будет. Решили не строить с нуля, а купить закрывающийся санаторий в районе Лазаревской. Ремонт — это не стройка, до нового сезона можем закончить. Все полностью огородим и поставим на эстакаде всепогодный спуск к морю с эскалатором. В перспективе построим бассейн и будем в него закачивать морскую воду. Тогда можно будет отдыхать круглый год.

— Вы выгнали Ленку, чтобы пожаловаться на загруженность или порадовать нас оздоровительным центром? — спросила Ольга. — Давайте закончим с делами, а потом поговорим о другом. Конечно, если еще будет настроение для таких разговоров. Вы к нам по большей части приходите с неприятностями. И какие на этот раз?

— Пока никаких, но ты права: разговор у меня к вам не из приятных. Вы думали о том, как будут развиваться события?

— Это во многом будет зависеть от деятельности корпорации, — сказал Нор. — Если рванем к сияющим вершинам и потянем за собой страну…

— Вот об этом я и хочу с вами поговорить, — кивнул Павел. — Ваша работа с учеными уже начала приносить первые плоды. Сегодня мы вырастили первый термоэлемент. Технология довольно простая, поэтому через месяц можно было бы начинать крупносерийное производство, но мы не будем торопиться. Во–первых, еще не все готово для создания преобразователей материи, а во–вторых, внедрять наши генераторы рано даже в военную технику, не говоря уже о гражданской продукции. Нас с вами просто съедят. Запад перепугается и пойдет во–банк, поставив нашему правительству ультиматум. Россия большая и богатая ресурсами страна, но она к этому не готова. Президент не царь и не бог, а просто управляющий с большими, но ограниченными правами. Он ограничен Конституцией, законами и Думой, которая эти законы принимает. В не меньшей степени он ограничен разжиревшим и коррумпированным чиновничьим аппаратом, которому не нужны потрясения и конфликты с Западом. У многих там вклады, недвижимость и учатся дети. Если простой народ еще может потерпеть ради величия и процветания страны, большинству чиновников важнее свое собственное процветание, а часть из них просто куплены. Кроме того, чтобы идти на конфликт с Западом, нужно хорошо подготовиться. Тогда можно минимизировать потери, а потом все вернуть с лихвой.

— А если пойдут на крайние меры? — спросила Ольга. — Сами сказали, что они будут в панике.

— Их крайние меры должны нейтрализовать мы! — сказал Павел. — Для нас опасны только два района: США и Западная Европа. Кроме того, в Тихом океане находится десяток американских атомных подлодок.

— Будем воевать? — спросил Нор. — Корпорация против всего мира — это круто!

— Не будем мы воевать, — сказал Павел, — и им не дадим. Субари посчитал, что достаточно повесить две платформы над США и одну — над Западной Европой, чтобы в любой момент погрузить их в сон. Но этого недостаточно. Остаются подводные лодки, до которых генераторы магии не достанут, и кто‑то может успеть отреагировать. Поэтому нужно создать и вывести в космос перехватчики. Если не морочить себе голову с ракетами и стрелять разогнанной высокотемпературной плазмой, нам это по силам. Конечно, не прямо сейчас. Нужно закончить работу с преобразователями материи и двигателями для космических аппаратов. Там тоже много нерешенных проблем. И нужно увеличивать объемы производства для создания финансовых резервов, потому что от тех работ, о которых я говорил, будут одни расходы. Да, кстати, с нас никто не снимал работ по прикрытию Земли от экспансии доров. Что‑то вы приуныли.

— Не вижу причин для радости, — мрачно сказала Ольга.

— Ну и зря, — улыбнулся Павел. — Когда мы начинали, никто не думал, что все будет легко и просто. Нам очень многое удалось, причем гораздо раньше, чем рассчитывали. Много работы и много риска, но это только придает жизни остроту!

— Если бы я жила четвертую или пятую жизнь, наверное, тоже хотела бы чего‑нибудь остренького, — сказала Ольга, — но пока она у меня единственная и неповторимая!

— Мы отвлеклись, — сказал Павел. — Все, о чем было сказано, это наша забота. Вам нужно быстрее закончить с оптимизацией ученых и подумать о том, чтобы пролилось как можно меньше крови.

— Знаете что, Павел, — рассердилась Ольга. — Вываливайте все, с чем пришли! Вы как тот человек, который из жалости резал собаке хвост по частям! Хватит уже нас запугивать.

— Президент не сможет отступить, — сказал Павел. — Ему придется идти до конца. Сказать вам, какой может быть конец при нынешнем раскладе сил? Конституционным путем он не справится с чиновничеством и Думой.

— А военное положение? — спросила Ольга.

— Надо будет тебе лучше ознакомиться с Конституцией, — ответил Павел. — Указ президента о введении военного положения должен утверждаться Советом Федерации. В ситуации, о которой мы говорим, они на это не пойдут. Для многих это будет равносильно самоубийству.

— Военный переворот, — сказал Нор. — Лично я не вижу другого выхода. И масштабные чистки. Одновременно можно приостановить или вообще отменить действие Конституции и национализировать Центральный банк.

— В точку! — подтвердил Павел. — Что смотришь? Не поймешь, о чем мы говорим? Нор, поработай с женой в свободное время. На одной магии далеко не уедешь. Надо еще разбираться в основах государственности. Объясню в двух словах. Когда развалился Советский Союз, Россия вошла в МВФ и приняла его правила. Центральный банк больше не является государственным, хотя продолжает во многом регулировать финансовую систему, а через нее — и все остальное. Мы даже не имеем права печатать свои рубли, пока не заплатим за них долларовый эквивалент. Это обдираловка чистой воды, причем бессрочная. И все это закреплено в семьдесят пятой статье Конституции. Поэтому мы все на крючке, и нам дают плавать и барахтаться, но на свободу не выпустят, потому что основа их богатства — это наша бедность. Это один момент. Есть и другие, но мы их пока касаться не будем.