Единственная на всю планету - 3 (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович - Страница 38

— И вы это можете доказать? — спросил Кречетников, переждав смех в студии.

— Конечно, — уверенно сказала Ольга. — Неужели вы думаете, что я такая дура, что пришла в вашу студию и перед миллионами телезрителей буду нести бездоказательную чушь? Когда пришельцы посещали Землю, не было никаких контактов с властями, а потом они ушли. Для доказательства я использую не их самих, а то, что они мне оставили. В первую очередь это золото.

— Золото было каким‑то особенным? — попробовал угадать Кречетников.

— Оно было очень особенным, — ответила Ольга. — Вы знаете чистоту того золота, которое составляет золотой запас государства и продается на рынках?

— Если я не ошибаюсь, это золото чистотой в три девятки?

— Совершенно верно, — подтвердила Ольга. — Химически–чистое золото содержит уже пять девяток. В нем примесей не больше одной тысячной процента. Получают его при помощи процесса аффинирования в очень небольших количествах и используют в основном в электронике. И стоит оно многократно дороже обычного золота. Получить его чище в заметных количествах пока никто не смог.

— А ваше, значит, было чище! — сказал Кречетников. — И его было шесть тонн!

— Да, — ответила Ольга. — Намного чище. А теперь попробуйте дать ответ, откуда у меня могли взяться шесть тонн такого золота, когда его во всей России в год производят гораздо меньше и намного более грязного.

— Хорошо, а кто может подтвердить, что это золото у вас было и именно с такой чистотой?

— Это могу сделать я, — сказал полковник Игнатенко. — Я для того сюда и пришел, чтобы заявить, что правительство России купило у Ольги Ковалевой необычайно чистое золото в объеме больше шести тонн. Чистота этого золота являлась основным мотивом такой сделки. Золото Ковалевой обладало рядом уникальных свойств, о которых я не имею права распространяться.

— И вы его купили, а не попытались конфисковать? — удивился Кречетников. — И не заинтересовались источником поступления?

— Не мы, а государство, — поправил его полковник. — Конечно, мы заинтересовались, но получили то же объяснение, которое вы уже слышали. В него трудно поверить, но наши аналитики не нашли других объяснений. Ни одна из известных фирм ни у нас, ни за рубежом не производит такого золота, да и не могло оно оказаться у Ковалевой, тем более в таком количестве. Придумайте объяснение, если сможете. Насчет отобрать… Мы живем в цивилизованном государстве…

— Не надо трогать государство, Сергей Никитич! — перебил его Кречетников. — Лучше отвечайте по существу. Неужели не было мнения все просто забрать?

— Может быть, и было, — улыбнулся полковник, — но Ольга Егоровна схитрила и с помощью своих друзей разделила золото на части и приняла меры к тому, чтобы подобного не случилось. Если бы на нее надавили, значительная часть золота могла бы всплыть, например, в Китае.

— И вы об этом так спокойно говорите! — возмутился парламентарий. — Чтобы какая‑то девчонка шантажировала государство!

— Вы отрицаете право частной собственности? — повернулся к нему полковник. — И в чем вы видите шантаж? Ковалева дала нам для анализов несколько килограммов золота, а потом предложила купить у нее остальное по цене обычного золота в три девятки. Даже не считая уникальности ее металла, она многократно продешевила. Продав такое золото за границу, она могла бы заработать и в десять раз больше. Мы должны сказать спасибо ее отцу за то, что он воспитал девушку патриоткой.

— Патриотка отдала бы все государству! — буркнул парламентарий.

— Не нужно путать патриотизм с идиотизмом, — сказала ему Ольга. — В Советском Союзе я так и сделала бы, а ради чего я должна так поступать в капиталистической России? Раньше мне принадлежала вся эта страна, и обо мне хорошо или плохо заботилось государство. Сейчас мне в ней не принадлежит ничего, кроме того, что я получила за золото пришельцев, и государству я нужна только из‑за него. Мы с вами живем по рыночным законам.

— И где сейчас это уникальное золото? — спросил полковника Кречетников. — Кто его хранит, учитывает и использует?

— По личному указанию президента России весь металл передан в хранилище Главного управления научно–исследовательской деятельности Министерства обороны, — ответил тот. — Там все строго учитывается и распределяется на выполнение нескольких целевых программ.

— Хорошо, можно сказать, что вы доказали законность вашего состояния, — повернулся к Ольге Кречетников. — Давайте теперь поговорим о пришельцах. Какие они?

— Такие же, как и мы с вами, — ответила Ольга. — Я не заметила никаких отличий, кроме одежды. Ну и говорили на своем языке, пока не выучили русский.

— И как они его учили? С вашей помощью?

— Да, — кивнула Ольга. — Они просто переписали русский из моего мозга, а всем нам так же записали свой язык.

— И вы можете нам что‑нибудь сказать?

— Конечно, — ответила Ольга и разразилась речью на имперском, в которой пару минут перечисляла все самые нелестные эпитеты, какие могла вспомнить, в адрес депутата Слуцкого.

— Этого достаточно? — спросила она. — Пришельцы потом ездили в Барнаул и у кого‑то узнали и другие языки. Я попросила и со мной поделились знанием восьми языков.

— Вы говорите на разных языках? И на каких же?

— Свободно владею английским, испанским, китайским, японским, немецким, французским, итальянским и арабским. Это помимо русского.

Следующие пять минут Кречетников диктовал ей разные фразы, а Ольга переводила их на все известные ей языки.

— Я смог оценить только английский, которым вы действительно прекрасно владеете, — сказал он после этого экзамена. — Но я не сомневаюсь, что вы и в отношении других языков сказали правду. В записи это будет легко проверить. Скажите, Ольга, они ездили только в Барнаул? Не дальше?

— Сказали так, — подтвердила девушка. — Уезжали ненадолго и потом, куда можно улететь без документов? Да и не было у них такой необходимости.

— И долго вы общались?

— С полгода. У нас были очень хорошие отношения. Они мне даже подправили внешность и усилили физические возможности. И не только мне одной, но и всей семье и моим друзьям. Запустите, пожалуйста, ту запись, которую я вам дала, а я ее прокомментирую. Вот это моя фотография до их вмешательства. Похожа?

— Я бы сказал, что это не вы, а другая девушка, — недоверчиво сказал Кречетников.

— Да, в классе меня никто не узнал. Классная попросила встать и представиться. Пришлось доказывать, что это я. А это мои подруги. Первая фотография до изменения, а вторая — после. Внешность менялась в течение месяца, поэтому у них не было проблем с узнаванием. Единственное исключение — это Людмила Фадеева. Когда она вернулась в Москву, ее никто не узнал. Лицо настолько изменилось, что всем пришлось говорить, что ей сделали пластику. Фотографий мальчишек я не принесла, потому что они изменились на лица меньше, чем девушки. Сейчас будет запись нашего выступления во Дворце спорта Алейска. Задержите показ, я немного объясню, чтобы было понятно. У пришельцев есть своя борьба, немного напоминающая Ушу. Они меня ей научили и подправили организм, сделав его сильнее и быстрее. Конечно, мне и самой пришлось вкалывать, но месяцы, а не годы. Я и друзей начала учить борьбе, так они и их улучшили, чтобы я меньше парилась с обучением. Сейчас вы увидите учебный танец, который мы разучили через месяц после начала занятий, а потом мою схватку с одним из учеников тренера Турова. Он сейчас учит своих ребят этой борьбе, которую назвал русским каратэ. Смотрите, это мы танцуем.

— Поразительная синхронность! — сказал Кречетников. — И очень высокая скорость. И вы этого добились за какой‑то месяц?

— Подруги оказались очень способными, — засмеялась Ольга. — В схватке нет ничего зрелищного. Противник оказался слабым, поэтому я справилась без проблем. К нам в школу приходила мастер спорта Александра Сорокина, так я и ее уложила. Потом она через меня познакомилась с отцом, и они поженились.

— Что вы скажете по поводу показанного? — обратился Кречетников к депутату.