Манул (СИ) - Македонский Ляксандр Олегович - Страница 72

— Пошли, что ли? — уточнил Адин, выравниваясь.

— У…

Договорить вовкулаке не дали. Парни синхронно охнули, мешками попадав в проходе.

— А то, как же, — захохотал над ними какой-то пьяный оборванец, отчаянно размахивая в руке горлышком от бутылки. Мужик был собой очень доволен: один удар — две головы. Впрочем, долго радоваться он не смог. Выпитое давало знать о себе, стукнув в голову. Мужик икнул, веки его немедля отяжелели, а проход вдруг показался таким родным и приятным. Не особо соображая, что делает, мужик опустился на карачки, положил под голову злосчастное горлышко и тут же заснул. На фоне дерущихся неподалеку спящий выглядел до неприличия счастливым.

***

— Что-то он долго… — бормотал господин Ульс, меряя шагами свою роскошную гостиную. Внизу перекрикивались постовые, докладывая обстановку. Мая нигде не было. Выйдя из гладиаторских ям, он бесследно исчез. Зато появился Добрик. Понимая, что ему все равно не спастись от гнева начальника городской стражи он предпочел благородную капитуляцию сидя на роскошной ульсовой софе. Его руки легонько подрагивали, тонкие губы что-то бормотали беззвучно.

— Он не придёт, не надейся, — прошептала Солоха усмехнувшись

Побитая, она пристроилась в уголке, притянув колени к животу. Изорванная рубаха подметала своими полами роскошные полы ульсовой гостиной.

— Молись, чтобы он пришёл, — шикнул на нее начальник городской стражи. Он решительно подошёл к селянке, схватив девушку за ухо. Солоха зашипела, поднимаясь. Из её глаз брызнули слёзы.

— Может, не надо? — попросил Добрик. Все же, каким бы он ни был порою корыстным, даже он не смог стерпеть жёсткого отношения к своей знакомой.

Ульс удивленно приподнял брови, взглянув на моментально сникшего купца.

— Хочешь заменить её?

Добрик замотал головой. Ульс рассмеялся, отпустив девушку. Солоха шлепнулась на пол.

— Знаешь, твой братишка ещё тот стервец, — заговорил, успокаиваясь Ульс. — А ещё хитрец! Но как бы он не старался, шила в мешке не утаишь. Его мастерство выдало ученика Жориха Дорского. Тоже был кадр, знаешь ли! Выродок чернобожий! Так подгадить мне репутацию, это надо было постараться! Жаль, что он сдох раньше, чем я смог до него добраться! Очень жаль! Такую крысу просто грех было не уничтожить!

— Что вам тогда надо от Мая? Жорих мертв, тогда какие могут претензии к его ученику? — воскликнула Солоха запальчиво. Она даже привстала, опираясь рукой о стену. Взглянула зло, словно бы хотела одним взглядом убить.

— Видимо, твой милейший братик не все тебе рассказал, — ответил неожиданно спокойно начальник городской стражи. — Ведь именно по вине твоего милого братишки я тогда так жестко подставился. Воспитывал эту падаль, и тут этот чертов Дорский! В любом случае, не на учителе, так на ученике отыграюсь! Эта придворная шлюшка слишком красиво жить стала, после моего позорного увольнения, знаешь ли! Личный помощник Дорского, практически его правая рука! И это притом, что он всего лишь безродное отребье, пригнанное на службу царю! А я в то время гнил на должности тюремного дознателя!

— Гнил? И это говорит человек, чьи доходы в то время были раза в три выше, нежели у покойного Дорского?

Господин Ульс подскочил, резко обернувшись. Солоха не сдержав радостной улыбки, заплакала, повернув голову к говорившему. В дверях, подпирая косяк, стоял Май, демонстративно позевывая. Мужчина окинул собравшихся мимолетным взглядом, ненадолго задержавшись только на своей спутнице. Глаза его мимолетно блеснули золотом, но заметить успела это только Солоха, вздрогнув.

— Нам, дознателям, за тяжелые условия труда доплачивали, — отмахнулся господин Ульс. Улыбка вышла на редкость благодушной, заставив селянку вжаться в стену. — Хорошо, мир не без добрых людей, вытащили меня из этой клоаки.

— Вытащили — молодцы. Теперь за безопасность этого города я точно могу не волноваться, — едко откликнулся оборотень, тоже выдав одну из своих самых доброжелательных улыбок.

— Как это мило со стороны придворной шлюхи волноваться за кого-либо еще кроме собственной шкурки! Так не похоже на тебя, шельмец! — елейным голосом ответил Ульс, медленно приближаясь. — Знаешь, я ведь соскучился по твоей паскудной физиономии! За десять-то лет успел заскучать, знаешь ли! Хотел в приватной обстановке отпраздновать твою победу. Дорский тебя отлично выдрессировал!

— Май, берегись! — не своим голосом крикнула Солоха, вскочив и бросившись к начальнику городской стражи. Май успел уклониться в последний момент. Тонкое лезвие метательного стилета пролетело мимо, лишь слегка задев кожу на шее.

— Ах ты дрянь! — рыкнул на селянку Ульс одним взмахом руки откинув ее к стене. Солоха ойкнула, схватившись за живот, и сползла вниз, закатив глаза. На заднем плане заскулил Добрик, со всей своей силы вжавшись в софу.

— Значит, отпраздновать решил? Время идет, а ты все не меняешься, — Май смахнул проступившую кровь. На Солоху он даже не взглянул.

— Должно же хоть что-то быть постоянным в этом мире? — Ульс и не думал злиться. Начальник городской стражи отлично знал, что не попадет с первого раза. Впрочем, он и не отрицал того, что перед ним стоит сильный противник. Внешне обманчиво слабый, он был посильнее многих дуболомов в его личной гвардии.

— И то верно, — согласился Май. — Твое постоянство тебя и погубит!

Парень атаковал, резко и жестко, вооружившись ранее стянутым у Солохи ножиком. Обычно служивший для разделки мяса сейчас он, в руках опытного бойца стал грозным оружием.

Ульс с легкостью уклонился, отскочив в сторону. Лишние килограммы ни в коей мере не мешали ему сражаться. За прошедшее время, нынешний начальник городской стражи, не сдавая оборотов, тренировался. Слишком болезненной была память громкого и позорного проигрыша Дорскому. Для себя Ульс поклялся, что никто более не посмеет поднять на него руку.

Теперь его упорные тренировки сказались и на скорости реакции и на ловкости, не присущей высокому начальству.

Май произошедшие изменения тоже заметил, отметив про себя, что старый знакомый отлично сохранился. Это невольно внушало уважение, а так же заставляло пересмотреть свой изначальный план.

— Да вы в отличной форме, ваше благородие, господин Ульс, — отсалютовал мужчине оборотень, отскочив к стене.

— Зато ты явно ослаб, и это прискорбно, — Ульс не поддался на провокацию. Большой опыт в сражениях быстро подсказал ему, что противник сильно ранен и держится только на вдохновении. — Бочок не болит?

Май скрипнул зубами. В тот момент раненные ребра заныли особенно остро, словно бы в насмешку над своим хозяином. Если после боя с каркаданном чувствовал манул себя более-менее сносно, достойно пережив бедствие в лице скафа, то сейчас начинал стремительно сдавать позиции. Не выдержав, он схватился за бок рукой, почувствовав под пальцами предательскую влагу. Что-то никак не давало ране затянуться. И это пугало оборотня. В глубине души он молился Чернобогу, чтобы в роге кардаганна не оказалось яда.

В изначальный план оборотня входило, не привлекая внимания прокрасться в дом своего недоброжелателя и выкрасть Солоху. Однако быстрый осмотр местности заставил оборотня отказаться от этой затеи. Ульс бдительно следил за пленницей, и выкрасть ее без встречи со старым знакомым не представлялось возможным. Единственное, что смог сделать Май — бесшумно проникнуть в дом, не ввязываясь в драку с дозорными и сделать встречу с «вашим благородием» действительно неожиданной. О том, чтобы дождаться до утра речи не шло. Зная тонкую душевную организацию бывшего капитана, манул мог с уверенностью утверждать, что Солоха бы до утра точно не дожила. Счет шел даже не на часы — на минуты.

Драться с Ульсом раненный Май все еще не желал, метнувшись к Солохе, стоило только начальнику городской стражи сделать шаг назад.

На его удачу девушка лежала не так далеко, потому манул все же не терял надежды на свою сверхчеловеческую скорость и прыткость. Вдохновляло его широкое, роскошное окно, что как раз вело во двор и служило идеальным выходом для беглеца.